Грустный «юбилей»-4

Продолжение. Начало см. в «Дне» № 5-6 от 28 января 2022 года и на сайте «Дня»

ФИЛОСОФИЯ «ВОЛИНІ»

Если упоминавшиеся «Кулак» и «Саботаж УВО» можно считать произведениями националистического характера, то писаная параллельно с этими произведениями первая часть «Волині» – произведение реалистическое и фактически биографическое (как и в целом вся трилогия). Там изображается не то, что желательно и что могло быть. К тому же если «Кулак» и «Саботаж УВО» –  «городские романы», то «Волинь» – произведение «сельское». Показательно, что первую часть «Волині» Самчук печатает не в националистическом «Літературно-науковому віснику», а в львовском журнале «Дзвони» в 1932-1933 гг. – буквально сразу после публикации «Кулака». Позже в этом журнале, в 1934-1935 гг., печаталось продолжение этой трилогии. 

В «Волині» Самчук, фактически повествуя о своем детстве и юности, рисует «украинское пространство», пытаясь при этом творить украинский символический мир. Он осознает, что украинцы не имеют своего полноценного символического мира, в нем преобладают чужие символы, элементы культуры, которые часто дезориентируют их, делают бессильными, неспособными противостоять чужой этнической и культурной экспансии.

В одном месте романа «Волинь» главный герой Володько, который является прототипом самого Самчука, слушает разговор мужиков в мельнице. Какой-то дядя «почав оповідати про самий Дермань, про старовину... Казав він, що земля наша древня і люд тут з давніх давен проживає. Ще перед татарами були тут селища, та городи, та замки, де наші князі рядили, та воювали із ворогами….». Дальше дядя повествует о князе Острожском, имеется в виду Василий-Константин Острожский, который известен своей культурно-просветительской деятельностью: «...кажуть, князь той мудрий був, школи будував, монастирі заводив, книги друкував і, кажуть, то він ще чотириста літ перед цим, отой наш Дерманський монастир поставив». «Але все то відійшло і все забулося, — констатировал пересказчик. — Мало у нас писалося, мало читалося, а все отак з уст в уста передавалося, а то, звісно, воно незаписане гине».

Трудно сказать, слышал ли малый Улас Самчук такой разговор мужиков в мельнице. Возможно, это авторский вымысел (хотя вымысел очень правдоподобен). Автор устами «сознательного мужика» проводит мысль: беда нашего народа в том, что он не создал своего виденья прошлого, которое давало бы ему возможность сориентироваться в сложном мире современных реалий, заявить о себе и конкурировать с другими народами. «Були у нас, — говорит «сознательный мужик», — і Сангушки, і Вишневецькі — роди великі і древні, але і ті полакомились на чужі охляпи... а народ наш отако самотужки жив і живе, та всі, кому лиш заманеться, зобижають його. А хто винен? Ми самі! Кров наша винна! Душа наша! Не датись повинність наша, гнати від себе пасожерів! А ми мало дбаємо самі за себе, не вчимося, не цікавимося світом, не йдемо помежи люди, ми нікого не знаємо і нас не знають, приходять лиш ті, що багатства наші збирають, ліси рубають, банки закладають, дохторами стають, інженерами робляться, книги про себе пишуть, а ми нидієм, ліземо в землю, бабраємось в гною...».

Будучи взрослым, герой романа «Волинь» Володько пытается создать книгу «своего народа». Он говорит матери: «Я хочу книгу про вас написати. Про вас, про батька, про наше життя! А хіба ви ніщо? А хіба ви не мати моя? А хіба ви мало працювали на цій землі? А скільки раділи, скільки сліз виливали, скільки пережили? Хіба це ніщо? Ні, мамо! Про це напишу... А ті, що будуть колись, хай читають. Хай знають, що перед нами також були наші люди, і також жили, і також любили все на Божому світі. Я хочу, щоб почалось нове життя. Щоб покоління наші не тратились, не западали в землю, не зникали, мов худоба. Хочу лишити слід, слово, музику, барву».

Самчук пытался донести нам идею: мы никогда не станем народом, не поднимемся до уровня развитых наций, если не осознаем, кто мы есть, если не будем знать нашего прошлого, не сумеем все это описать и подать. Иначе говоря, пока не создадим своего полноценного духовно-культурного, символического мира. Здесь Самчук действительно предстает «летописцем украинского пространства».

На первый взгляд кажется, что «Волинь» ложилась в русло традиционной для Украины «крестьянской литературы». Можно вспомнить здесь повести Тараса Шевченко, Марко Вовчок, Панаса Мирного, Ивана Нечуя-Левицкого и других. Это так и не так. «Волинь» действительно напоминала лучшие образцы такой литературы. И в то же время отличалась от них – отличалась, как справедливо замечает Сергей Синюк в книге «Улас Самчук: ескізи до творчого портрета», своей европейской стильностью и философичностью. Не зря же режиссер Иван Кавалеридзе, прочитав второй том «Волині», сказал Самчуку: «Ты сам не знаешь, что это за книга. Такого села и такого мужика наша литература еще не знала. Не мужик, а князь». Кавалеридзе хотел экранизировать «Волинь». Но это ему не удалось. Остается неэкранизированной эта трилогия до сих пор. Жаль.

Идея «Волині», как уже говорилось, вызревала в Бойтене и Бреслау. Самчук позднее, вспоминая те времена, писал, что хотел «мужицькими устами висловити мужицьку Волинь, щоб її розумів парижанин». Еще он отмечал: «Тематика родинної хроніки з філософським підтекстом вабила тоді читача Европи, над цим думали такі особистості, як Джон Галсворсі, Томас Манн, Ромен Роллян, Кнут Гамсун. Піти за їх стопами не було б найгіршим вибором і в моєму всесвіті появилась туманність, з якої поволі вилонювались контури майбутньої «Волині».

И вправду, «Волинь» оказалась произведением, понятным европейцам. После публикации произведения появился ряд позитивных рецензий и отзывов – и не только в украинской прессе, но и в чешской, польской и итальянской. Самчука сравнивали с такими мэтрами европейской литературы, как Франсуа Мориак и Джон Голсуорси. Даже украинофобский «Кур’єр львовскі» напечатал позитивную рецензию. Не было ли это своеобразным признанием, когда противники украинства вынуждены были воздать должное литературному таланту Самчука. Кроме того, появился польский перевод первой части «Волині», осуществленный Тадеушем Голендером, который вышел в варшавском издательстве «Руй».

«Волинь» имела глубокий философский подтекст. Эта трилогия – своеобразная гегелевская триада. Первая часть «Куди тече та річка» повествует о «сельской идиллии» во времена мира, спокойствия. Это – тезис. Часть вторая «Війна і революція» – антитезис. Речь здесь идет о динамических изменениях, которые происходили на волынском селе. В конечном итоге, синтез – третья часть «Батько і син». Речь идет об измененном волынском селе. В то же время оно, невзирая на разрушения и оккупации, предстает как непреодолимое, где род (отец и сын) продолжают утверждать себя на своей земле. Главные герои «Волині» – Матвей Довбенко, его сын Володько, – не страдники, а люди, которые, невзирая на разные трудности, пытаются добиться успеха. И  добиваются!

Хотя герои «Волині» сильные и энергичные, однако это не «националистические волюнтаристы». Скорее, «крестьянские реалисты». Поэтому «Волинь» определенным образом дистанционировалась от украинской националистической идеологии. Один из первых рецензентов романа Александр Мох, который спрятался под псевдо Арамис, в львовском издании «Нова зоря» указывал на определенную созвучность идеологии произведения со взглядами Вячеслава Липинского. Он писал: «…з книжки Самчука (йдеться тут про першу частину «Волині») вперше почули ми голос хлібороба-будівничого, вперше побачили на весь ріст конкістадора рідної землі, того, що його ідеали начеркнув великий Липинський в «Листах до братів-хліборобів». Чи не чуєте, що в той же сам ритм б’ється серце Самчукового хлібороба?»

Знакомился ли Самчук с творчеством Липинского, об этом не имеем достоверных сведений. Все же Липинский был противником украинских националистов, в частности Донцова. А Самчук во время написания «Волині» как раз активно сотрудничал с тем же Донцовым и украинскими националистами. Поэтому демонстрировать ему расположение к Липинскому как-то не выдавалось. Однако произведения этого автора в то время были известны среди украинцев Галичины, Волыни и в эмиграции. Особенно популярностью пользовалось произведение «Листи до братів-хліборобів». Его читали и даже негласно использовали украинские националисты – хотя, конечно, при этом на Липинского не ссылались. Даже это делал Донцов. Мог это делать и Самчук – тем более, что и он, и Липинский были «людьми земли», детство и юность которых прошло в южной Волыни.

В 30-е годы вышло несколько изданий «Волині». Трилогия, как уже говорилось, печаталась в львовском журнале «Дзвони». Отрывки из произведения печатались и в других украинских журналах. Отдельными изданиями первая, вторая и третья части «Волині», соответственно, увидели мир во Львове в 1934, 1935 и 1937 гг. Также в 1935 г. первая и вторая части произведения были напечатаны в Соединенных Штатах Америки, в Нью-Джерси. За первую часть трилогии «Куди тече та річка» в 1934 г. как за лучшую книгу года Самчук получил 600 злотых премии Общества писателей и журналистов имени Ивана Франко. Это было признание. Самчук, благодаря, прежде всего, «Волині», стал одним из наиболее популярных украинских писателей в Западной Украине и диаспоре.

Не зря, на надмогильном памятнике писателю, кроме надписи «Улас Самчук» и дат рождения и смерти, была еще сделана надпись «Волинь. Куди тече та річка».

Продолжение следует