«Врата к пониманию Харькова»

Книги действуют — это еще раз подтверждает история двухтомника воспоминаний Юрия Шевелева. В результате ряда неслучайных случайностей, упорной работы Харьковского литературного музея и меценатства Андрея Набоки, квартира Шевелева в доме «Саламандра» стала частью Харьковской резиденции «Слово» (еще одной ее локацией является квартира в знаменитом доме «Слово», когда-то принадлежавшая публицисту Петру Лисовому). Как в 1700 примечаниях ко второму тому воспоминаний Шевелева на основе переписки были реконструированы события жизни ученого? С чего началось спасение его квартиры? И о каком Харькове можно рассказать благодаря этой резиденции? Об этом и многом другом побеседуем с Александром САВЧУКОМ, кандидатом философских наук и основателем издательства.

«УКРАИНА ВНЕ УКРАИНЫ»

— Двухтомник воспоминаний Шевелева на Book Forum получил премию «Лучшая книга нон-фикшн». Сколько времени длилась подготовка второго тома?

— Около трех лет. Рукопись второго тома, с которой было сверено наше издание, находится в Нью-Йорке и охватывает события 1943-1952 годов, то есть упоминается и о Швеции, но в основном речь идет о жизни Шевелева в Германии. Он описывает путешествия от выезда из Криницы через Словакию в Германию, то, как украинские эмигранты пытались перебраться в Баварию (американскую в то время), чтобы избежать репатриации. Это просто удивительные детективные истории, как они выжили — такие подробности, которые больше нигде не узнаешь.

Полкниги второго тома посвящено Творческому  украинскому движению: это литературные портреты наших писателей, с которыми Шевелев работал. Речь идет о том, как украинские эмигранты, хотя были, условно говоря, без носков, создавали литературные организации, издавали газеты, журналы. Это была настоящая бурная жизнь, ведь там находился цвет украинской интеллигенции. Это была Украина вне Украины того времени. К этому мы также присоединили статью «Встречи с Романом Якобсоном», потому что она продолжает шведский период в жизни Шевелева — как он уезжает в Америку.

В книге содержится 1700 примечаний одного из переводчиков основополагающего труда «Історична фонологія української мови», известного исследователя творчества Юрия Шевелева — Сергея Вакуленко, а также его послесловие. В «Послесловии», объемом в двести страниц, ученый проработал невероятное количество писем Шевелева и реконструировал события его жизни, дополняющие и немецкий, и американский периоды, а также рассказывают о приездах ученого в Украину (с 1990 года). Этим послесловием мы фактически рассказали обо всей дальнейшей жизни Шевелева, потому что третий том его воспоминаний — это миф. Также непременно следует упомянуть одного из авторов примечаний п. Екатерину Каруник, которая провела грандиозную поисковую работу в рамках нашего проекта.

К тому же вся книга хорошо проиллюстрирована, здесь много разных фотографий, в частности и немецких архивов, которые нам помогали. Это фантастика, что они хранят у себя материалы об украинских писателях и бесплатно их предоставляют. Большая благодарность и архиву УВАН в Америке.

«НУЖНО ДЕЛАТЬ ВСЕ, ЧТОБЫ ЭТИ АРХИВЫ БЫЛИ СКОПИРОВАНЫ»

— Насколько эти архивы проработаны и вовлечены в украинский научный дискурс?

— Есть достаточно много архивов, например в Украинском свободном университете (и библиотека, и архив) в Мюнхене, где жило, наверное, больше всего украинцев в Германии. Есть малые города, где жили и умирали наши писатели, и они также передавали в местные муниципальные архивы материалы, которые там до сих пор хранятся, потому что немецкая система архивов работает безупречно. Представьте себе: Германия тратит бюджетные средства на содержание архивов, в том числе и украинских деятелей! Я не скажу, что это большое количество материалов, но по крайней мере о тех людях, которые там жили после войны, их достаточно много.

Значительное количество архивов сейчас в Америке — сам УВАН огромен. И сотрудничество у нас получилось очень приятное — надо отдать должное госпоже Тамаре Скрипке, которая нам очень помогла с этим проектом. Нам предоставили уникальные материалы, и знаю, что там еще очень много.

Однако все эти и подобные институты уже достаточно небольшие, там работает только несколько человек, соответственно, нужно делать все, чтобы это сотрудничество с Украиной было как можно более активным, чтобы эти архивы были скопированы. Потому что нам намекают, что это нужно уже только Украине. И фактически так оно и есть, потому что мы знаем, что третье-четвертое поколение тамошних украинцев чувствуют себя гражданами того государства, в котором живут. Да, этот отклик из-за границы становится все слабее, но все равно ты видишь эту невероятную энергию украинцев... Я жил у нашей эмигрантки в Мюнхене и был поражен силой ее любви к Украине, хотя она видела наше государство впервые только в 1983 году, когда ей было уже за сорок.

А Украина мало думает на эту тему, хотя страница очень важна для всех украинцев. Потому что, пока мы не видим ту Украину, которую создали украинцы, выехав за границу, мы не в полной мере понимаем самих себя. Почему? Потому что уезжали пассионарные личности, которые как раз и были лучшим воплощением представления об Украине, ее духе, особенности, самобытности. Это люди, которые отважились вывезти Украину с собой в сердце, своих делах, издаваемых ими журналах. Это невероятно, когда осознаешь, сколько выходило периодики на пожертвования сотен тысяч украинцев, например газета «Свобода» существует более 120 лет. Это эмиграция, которая умела зарабатывать, устраивалась и становилась хорошими бизнесменами, и это доказывает, что украинцы это успешные люди. И Шевелев — пример именно такого успешного человека. Это ученый мирового уровня, оставшийся украинцем и ставший адвокатом украинцев.

«КВАРТИРА НА 95% СОХРАНЕНА»

— Влияние ваших книг выходит за пределы издательского мира. Как удалось спасти квартиру Шевелева?

— Я всегда мечтал, чтобы у нас было не просто издательство. И мы только им действительно никогда не были. Все наши проекты всегда шире — это работа с архивами, музеями, выставками. А тут вышло, что книга дала толчок к созданию резиденции.

В конце 2017 года мы в последний момент смогли найти и добавить в первый том воспоминаний план типичного этажа дома «Саламандра», где жил Шевелев (все знали, что он жил в этом доме, но не знали, где именно). По этим описаниям мы выяснили и номер его квартиры. Когда мы издали эту книгу, архитектор Сергей Кангелари, работающий в Харьковском литературном музее, сказал, что такая же квартира продается. После звонка риэлтору, оказалось, что он мой знакомый по «Фейсбуку». Мы поднялись в эту 46-ю квартиру, и я поразился, что квартира на 95% сохранена — паркет, черный вход из кухни, все арочные окна, дверные ручки, двери... Все, как для музея, даже музея этого дома.

НА ОТКРЫТИИ КВАРТИРЫ ЮРИЯ ШЕВЕЛЕВА В ДОМЕ «САЛАМАНДРА». В ЦЕНТРЕ ПЕРВЫЙ РЕЗИДЕНТ – ЮРИЙ АНДРУХОВИЧ

Следует объяснить, что «Саламандра» — это общество, которое страховало от пожаров; оно построило в 1915 году лучший в городе дом. Поскольку отец Шевелева был генералом российской армии, семья смогла купить здесь квартиру. Однако после Первой мировой войны отец фактически бросил семью, и чтобы заработать средства к существованию, семье пришлось сдавать комнаты (всего в квартире их шесть, в двух жили Шевелев с матерью) арендаторам. Через три года дом был национализирован, туда въехали государственные институты и пробыли там до 1928 года. После этого в дом начали заселять людей разного рода — директоров заводов, НКВДшников, и в воспоминаниях это очень хорошо описано. Так что квартира очень антропологическая.

Итак, у нас встала задача, что с этим делать. Я создал страницу «Квартира Шевелева», начал искать средства, чтобы ее выкупить, но никто не мог помочь. Звонил в диаспору, известным людям, говорил со знакомыми на Книжном Арсенале, но мне отвечали, что нам нужен местный харьковский бизнесмен. Я думал, что это проигрышное дело, и мысленно уже считал те деньги, которые мы дали как задаток владелице квартиры (с которыми нам помог один наш читатель, адвокат), зря потерянными.

И тут в июне 2020 года при содействии Татьяны Пилипчук, заместителя директора Харьковского литературного музея, меня знакомят с Андреем Набокой, который изъявил желание приобрести не только квартиру Шевелева, но и квартиру Петра Лисового на первом этаже в доме «Слово».

Следует упомянуть, что ранее Харьковский литературный музей организовывал литературную резиденцию, при поддержке ПЭН-клуба и Харьковской областной госадминистрации. Однако люди приезжали и жили где-то в многоэтажках. Теперь же харьковская резиденция «Слово» насчитывает две локации — квартиры Шевелева и Лисового. И там уже активно проходят события. К примеру, Харьковский ЛитМузей выиграл грант от УКФ, и в «Слове» проходила Детская резиденция, на которую приезжали Дара Корний, Саша Дерманский и Иван Андрусяк.

«ПРАКТИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ»

— Расскажите, пожалуйста, о квартире Шевелева. Каков концепт развития этого места?

— Во-первых, хочу сказать, что концепцию этого пространства создает целая команда людей: прежде всего Харьковский литературный музей (Татьяна Пилипчук, Лидия Калашникова, Сергей Кангелари), семья Набок и Сергей Жадан. Сама квартира состоит из резидентской части — две комнатки с удобствами; двух больших комнат для проведения мероприятий (они закрываются, поэтому мероприятия можно проводить параллельно); и две комнаты мемориальной части: это 8-метровая комната, куда Шевельовых уплотнили, и кухня, где они больше всего находились, потому что мама открыла буфет и так зарабатывала во времена НЭПа.

Нам еще обещают выслать письма, пишущую машинку, на которой работал Шевелев. Однако мы не видим эту квартиру как музей или мемориальной в классическом понимании, она должна работать. Мы хотим говорить о Шевелеве не с пафосной риторикой, а с перспективы, чем могут быть полезны его тексты, почему их нужно прочесть. Я это называю практической культурологией. Может, посетители Харьков по-другому увидят? Может, проголосуют на выборах по-другому? Может, начнут английский учить? Может, не уедут из Харькова или Украины?

ОБЩИЙ ВИД НА РАБОЧУЮ КОМНАТУ РЕЗИДЕНТА В КВАРТИРЕ ЮРИЯ ШЕВЕЛЕВА

Одна из причин, почему нам сейчас важен Шевелев — он обладал украинской идентичностью нерустикального характера, он был современным человеком. Не украинец по происхождению, Шевелев мог писать воспоминания и на русском, и на английском, но он пишет на украинском. Он был украинцем по самоопределению и очень многое сделал в научном, культурологическом плане для Украины. Эта резиденция — хороший способ рассказать о нем. И не только. У Шевелева были широкого спектра интересы — театр, философия, кино, литература, язык, и не только украинские. Поэтому мы хотели бы, чтобы эта резиденция стала пространством, связанным не только с Шевелевым, но и с украинистикой, эмиграцией и вообще всем миром. И это нас объединяет с множеством деятелей культуры, живущих во многих странах мира. А еще этот проект — возможность рассказать о Харькове.

«РАССКАЗАТЬ ОБ АРХИТЕКТУРЕ ЧЕРЕЗ ТАНЕЦ»

— Что конкретно уже удалось осуществить?

— Мы планируем, что будут приезжать четыре резидента в год. Первым резидентом стал Юрий Андрухович, вторым берлинский музыкант украинского происхождения Юрий Гуржи, третьим — английский режиссер Джонатан Бен-Шауль, а в декабре ожидаем литературоведа Евгения Стасиневича. Мы выплачиваем резиденту стипендию (в настоящее время, правда, из частных средств). На следующий год также будет объявлена возможность пожить, и я думаю, что найдутся желающие, потому что место очень сильное. Юрий Андрухович говорил, что ему очень хорошо там писалось.

Отдельно хотел бы рассказать о британском режиссере Джонатане Бен-Шауле, который приехал к нам по приглашению Николая Набоки. Он за  месяц познакомился с нашими исследователями архитектуры и сделал прекрасный видеофильм о Харькове. Одна часть — это интервью с харьковскими архитекторами и общественными деятелями, рассказывающими о нашем городе. А другая — видео о том, какой отклик в танце вызывает харьковская архитектура. И это невероятно интересно, рассказать об архитектуре через танец. Этот харьковский брутализм, постмодернизм, эти страшные Дворцы пионеров англичанам интересны. Режиссер фильма пытается понять эту эстетику и решить, что нам делать сегодня с этими сооружениями. Фильм будет показан на международных фестивалях.

В других комнатах идет ремонт. Наверное, самое интересное, что мы сделали: сняли все, что там было лишнего, и открылись оригинальные росписи. Они частично сохранились, частично нет, но представьте — это 1915 год, трафаретные орнаменты с цветами. И люди живут именно в тех стенах, в которых жил Шевелев. Таким образом, мы сняли более поздние наслоения, позволили этой квартире дышать снова, стать такой, какой она была. И ты ходишь по квартире и видишь разное ее состояние, а потом заходишь в резиденцию и понимаешь, что попал на сто лет назад.

К тому же мы организовываем встречи с резидентами и различные мероприятия. Следует понимать, что имя Шевелева не локальное, а наднациональное. У нас уже польское консульство проводило свою выставку, немецкое консульство из Днепра заинтересовалось фигурой Юрия Шевелева, и мы с ними планируем делать проект — переиздание журнала «Арка», выходившего в Мюнхене под редакцией Юрия Владимировича. Также мы привели в порядок черный вход, и теперь оттуда можно заходить (для людей подняться по этой черной лестнице — это целая аттракция). Кроме того, в квартире проводятся экскурсии.

Поскольку нам нужны средства и на ремонты, и на содержание резиденции, то я в феврале обратился к читателям с предложением платить ежемесячно за абонемент и летом выбрать три дня, приехать и пожить в этой квартире. И люди сразу откликнулись! И это, с одной стороны, была поддержка для нас, а с другой — люди были в восторге от такого опыта. Многие впервые приехали в Харьков, поэтому это было знакомство и с городом, и с литературным процессом 20-30-х годов. А еще у них было чувство, что ты резидент в квартире Шевелева, а не просто турист.

«ПЯТЫЙ ХАРЬКОВ»

— Кто сейчас занимается этой резиденцией, каковы дальнейшие планы, в частности, чтобы дать резиденции возможность существовать?

— Сейчас это проект Харьковского литературного музея (Татьяна Пилипчук и Лидия Калашникова). Именно это учреждение координирует работу, ведет страницу в соцсетях. Мы с Сергеем Жаданом присоединяемся как соорганизаторы. Также у нас есть патреон — люди, которые поддерживают нас, среди которых, например, известный журналист Вадим Карпяк.

РАБОЧИЙ СТОЛ РЕЗИДЕНТА В КВАРТИРЕ ЮРИЯ ШЕВЕЛЕВА

Способ, который, как мне кажется, может помочь собрать деньги на стипендии резидентам, — создание денежного фонда, проценты из которого могли бы использоваться для этих целей. То есть нам нужно собрать немалую сумму и знать, что мы можем выполнять нашу основную функцию. Конечно, во многих городах это поддерживается муниципальными властями, потому что это представляет город. Однако у нас такая история маловероятна. Приглашаем всех неравнодушных присоединяться к проекту, подписываться на нашу страницу и становиться нашими патронами.

— А какой образ Харькова вы хотели бы, чтобы передала резиденция?

— В какой-то степени это ворота к пониманию Харькова. Благодаря Шевелеву, «Пятому Харькову», к нашей культурной среде присоединились многие люди. «Пятый Харьков» — это проект Харьковского литературного музея, в рамках которого состоялось много концертов, фестивалей. В названии — идея Шевелева о четырех Харьковах, то есть о городе как палимпсесте. Предыдущие четыре — это казацкий Харьков, российско-имперский, эпохи расстрелянного возрождения, советский. Шевелев мечтал о том, что будет пятый, независимый, не провинциальный.

Я хотел бы, чтобы люди, которые приезжают в Харьков, видели весь его срез по-максимуму, чтобы резиденция стала инструментом познания нашего города. Чтобы стало известно, что в Харькове есть украинский модерн и конструктивизм. Чтобы знали писателей, которые отсюда родом или жили здесь, и история с домом «Слово» воспринималась не только как трагедия, но и как бурная вспышка украинской культуры 1920-30-х годов. И это сложные темы, с которыми нужно креативно работать, потому что они сегодня воспринимаются шаблонно. Их нужно хорошо подать, показать, что Украина разная, и эта разнородность есть способ развития, это движение вперед, многогранность, не герметичность.