Варшавская битва и ее герои

Эта битва осталась в истории как событие, повлиявшее на дальнейшую судьбу целого континента. Как и битва под Веной в 1683 году, которая остановила исламскую экспансию в христианской Европе, битва под Варшавой в 1920 г. сорвала план ее «большевизации». Тогда украинцы и поляки были вместе, бились против общего врага, но память об участниках сражений разная — одни известные, другие полуизвестные или вовсе неизвестные люди.

Главный герой Варшавской битвы, и это вполне справедливо, потому что он возглавлял армию и государство, — Юзеф Клемент Пилсудский. В начале августа 1920 года, когда войска советского Западного фронта подошли к Висле, было ясно, что должна произойти решающая битва. Руководители враждебных сил — командующий фронтом, 27-летний Михаил Тухачевский и начальник Польского государства и верховный главнокомандующий его вооруженными силами, 53-летний Юзеф Пилсудский были настроены решительно. Первый, буквально «пьяный» от успехов своих войск, которые прорвались почти до самой столицы, стремился теперь на их «штыках» принести «счастье» всему «трудящемуся человечеству». Второй, более уравновешенный и опытный, хотел только одного — «победы и для себя, и для войск, и для страны, которую защищал». Потому поражение означало смерть не только Польского государства, но и всей политической системы Европы, потерю ее демократических принципов и свобод.

Общее количество воинов, которые сошлись в битве за Варшаву, по подсчетам историков — 230-260 тысяч. Хотя сам Пилсудский в воспоминаниях «Война 1920» приводит другие цифры. Он говорит, что в начале августа войска Тухачевского имели численное превосходство, а на время битвы полякам удалось стянуть больше войск — 120-180 тысяч, против 130-150 тысяч человек Западного фронта большевиков. И объясняет, что такой широкий «диапазон» вызван «невероятным организационным хаосом», который царил тогда в войсках. Решение о начале битвы Пилсудский принял и спланировал, как он пишет, «не на каком-то там совещании, а в полном одиночестве, в своем кабинете, в Бельведере...». Ночью с 5 на 6 августа, «мучился и терзал себя в поисках выхода», чувствуя, что не может преодолеть «чувство бессмысленности следующего боя...» В Варшаве половина всей польской армии — 10 дивизий, а военачальник не может бросить их в бой, потому что не столько переживает за столицу, сколько за «кошмар бессилия и трусости», царящей в ней. Кто знает, как воспримут вывод войск из города его жители. Все выглядело достаточно «в черном свете» и единственным «белым пятном» было отсутствие «конницы Буденного» и «бессилие» 12-й армии, сильно потрепанной в боях на Южном фронте (она пришла на помощь Тухачевскому). Размышляя над этим, Пилсудский

разработал «абсурдный», по его словам, план: большинство войск оставлял пассивными, а 5,5 дивизий собирался объединить в одну ударную группу в районе реки Вепрж, чтобы потом использовать их для наступления на советские войска. Он лично решил и возглавить группу, чтобы этот «абсурд» лежал только на его «совести, и не в чьей-то другой». Нужно сказать, что военачальник здорово рисковал, не зная истинных намерений противника. Однако всякий риск оправдывает себя, когда тот, кто рискует, действует взвешенно и хладнокровно.

Самым тяжелым в «плане Пилсудского» было снятие с фронта воюющих дивизий, подтягивание и расположение их в нужном месте. С 6 по 13 августа, вспоминает военачальник, «я лихорадочно следил за выполнением этого рискованного и ненадежного маневра». Однако один из его соратников, командующий Центральным фронтом генерал Эдвард Рыдз-Смиглы осуществил задуманное «блестяще». В тот день, когда Пилсудский приехал на фронт (12 августа), нужные части были собраны. Моральное состояние их было удовлетворительным, но вооружение разнообразное и обмундирование просто «ужасное»: «В 21-й дивизии, — вспоминает военачальник, — половина людей маршировали передо мной босиком». Но нужно воевать, тем более что «красные» уже начинали военные действия.

12 августа, как вспоминает главный антигерой Варшавской битвы Михаил Тухачевский, он получил директиву Главнокомандующего Красной Армией Сергея Каменева и председателя Реввоенсовета Льва Троцкого «как можно скорее взять Варшаву». Но еще 8 августа комфронтом издал приказ о форсировании Вислы. Тухачевский догадывался, что поляки подтянули дополнительные силы, и просил перебросить ему с Юго-Западного фронта 1-ю Конную армию Семена Буденного, которая была, по словам Пилсудского, «настоящим маховиком войны». Если бы это произошло, то ситуация под Варшавой значительно бы ухудшилась. Но, к счастью поляков, 1-я Конная задержалась под Львовом и Замостьем, о чем речь пойдет ниже.

Сама же Варшавская битва, если коротко, разворачивалась так: 12 августа одна из армий Тухачевского (шестнадцатая) начала наступать на Варшаву с запада, в то время как три другие (третья, четвёртая и пятнадцатая) и один кавалерийский корпус форсировали Вислу и развернули наступление на столицу с севера. Основной удар пришелся на войска Северного фронта (которым командовал генерал Юзеф Галлер), а наиболее жестокие бои развернулись в районе между реками Висла и Нарев. За два дня (13-14 августа) «красные» захватили Радзымин (в 23 км от Варшавы), вышли к Модлину и потом дальше, вдоль реки до границы, прорвались к Влоцлавеку и Броднице. Однако уже 14 августа пятая польская армия Владислава Сикорского нанесла контрудар по правому флангу советских войск на р. Вкра, затем захватила Цеханув, заставив отступать четвёртую и пятнадцатую армии Тухачевского к Восточной Пруссии, где они сложили оружие и были интернированы. 16 августа начала контрнаступление первая польская армия, а затем основная ударная группа — третья и четвёртая армии (под командованием самого Пилсудского). Шестнадцатая армия и Мозырская группа войск Красной Армии были практически уничтожены. Польские войска стали преследовать недобитые части Западного фронта, а их командующий, чтобы не попасть в окружение, 17 августа дал приказ отступать. 19 августа войска Пилсудского дошли до Западного Буга, освободили от «красных» Брест, а 23 августа Белосток. Варшавская битва закончилась победой поляков и вошла в историю под названием «чудо на Висле».

Пилсудский, хоть и писал о своих генералах, что они «вечно... ссорятся» и «спорят» между собой, но не мог не вспомнить тех, кто помог ему одержать победу, — Казимежа Соснковского, Тадеуша Розвадовского, Юзефа Галлера, Эдварда Рыдз-Смиглы, Владислава Сикорского и других. Вспомнил «добрым словом» и советника англо-французской миссии генерала Максима Вейгана. Помнил и то, что его шифровальщики «сломали» шифры Красной армии, благодаря чему он узнавал о намерениях своих врагов. Но польский руководитель, погруженный в дела высокой политики и стратегии, почти не вспомнил на страницах своей книги об обычных солдатах, тех, кто вынес все тяготы войны. И забыл украинских «союзников»: только в одном месте промелькнули фамилии Симона Петлюры и Михаила Емельяновича-Павленко. И больше ничьи...

Конечно, автор сам выбирает, о ком ему писать. Но в то время, когда шли тяжелые бои за Варшаву, на юго-востоке от нее противостояли друг другу еще два фронта — Польский Южный (во главе с генералом Вацлавом Ивашкевичем) и советский Юго-Западный (во главе с командармом Александром Егоровым). Там разворачивались драматические события, которые повлияли и на судьбу столицы. Три армии «красного» фронта (среди них 1-я Конная Семена Буденного) пытались взять Львов и вели бои в районе Станислава. Им оказывали героическое сопротивление 6-я Польская армия и Украинская армия Емельяновича-Павленко. Тухачевский, чувствуя, что у него мало сил, требовал передать ему две армии, в том числе конную. Пилсудский волновался, потому что армия Буденного казалась тогда многим «какой-то легендарной, непреодолимой силой». Но польскому руководителю «повезло» (таких «везений» тогда было у него несколько, словно поддерживала его сила Божия!). Сначала, из-за соперничества «красных» командармов, 1-ю Конную задержали под Львовом, а затем, когда в 20-х числах она двинулась на Варшаву, через Люблин, на ее пути встало Замостье.

Этот городок, построенный в начале 17 века в «итальянском» стиле, показал себя неприступной крепостью во времена Хмельниччины. В нем на «отдых», после тяжелых боев, остановились остатки Польского 31-го полка Каневских стрельцов (во главе с капитаном Миколаем Болтучем), Украинская 6-я сечевая стрелковая дивизия полковника Марко Безручко и некоторые польские части. В их распоряжении было три (по другим источникам — два) бронепоезда и 12 пушек. Общее количество воинов — 3200 человек, для которых «отдых» превратился в настоящий ад. Командарм Буденный, который во главе шестнадцатитысячном армии при 70 орудиях подошел к Замостью, решил, что сможет легко взять его. Но «бравый» военачальник прогадал: 1-я Конная не только не взяла город, но и обессилела так, что не смогла уже двигаться к Варшаве. Итак, защитники Замостья стали теми людьми, которые окончательно закрепили победу в Варшавской битве.

Кто возглавил оборону Замостья? Понятно, что согласно законам, которые действуют на войне, комендантом крепости стал старший по званию — полковник Марко Безручко. Он и его начальник штаба Всеволод Змиенко руководили обороной города. Однако в некоторых польских источниках упоминается только капитан Миколай Болтуч, как комендант гарнизона, будто и не было войска УНР, будто под Замостьем победили одни польские солдаты. Такое утверждение обидно для украинцев, как и для поляков обидно, наверное, слышать, что «украинский генерал... фактически стал спасителем польской столицы». Наши современники — потомки солдат Пилсудского, вполне логично, могут спросить: «А что же тогда, под Варшавой, делали дивизии Войска Польского? Топтались на месте и ждали, что кто-то их спасет?»

Я думаю, что Марко Безручко и Николай Болтуч не делили «должностей» и не спорили за «славу». Они просто стояли «на смерть», защищая право своих народов на свободу. О том, что Безручко защищал Замостье «на смерть» говорит, кстати, и «экранный» Пилсудский в фильме «Варшавская битва» Ежи Гофмана (поляки «поправили» военачальника, который «забыл» упомянуть украинского героя в своих воспоминаниях). Три дня (29-31 августа) Замостье было в огне: буденновцы обстреливали его из своих пушек, упорно шли на штурм, даже прорвались в город с западной стороны, но его защитники не сдавались. Командарм Буденный, в бессильной ярости, приказал воинам садиться на лошадей и повел свою потрепанную армию не в Варшаву, а во Владимир-Волынский. Эти события фактически являются последними «страницами» Варшавской битвы.

Каковы последствия Варшавской битвы для союзников, которые боролись за свободу? Они двоякие: Польша почти на 20 лет ее отстояла, Украина — на 70 потеряла. Но это уже другая история.