Трагедия безответственности
Октябрь 1917-го и проекции на сегодняшний день
История никогда не повторяется примитивным способом — методом буквального, трафаретного копирования триумфов, поражений, революции или реакции. Однако достаточно глубокое понимание драм прошлого позволяет понять, что с нами происходит здесь и в настоящий момент — и главное, почему именно это с нами происходит. Это можно с полным правом отнести и к 100-летию Октябрьского переворота (до недавнего времени официально именуемого «Октябрьской революцией») и тесно связанным с ним множеством причинно-следственных связей Украинской революции 1917—1921 гг.
Можно, конечно, сосредоточиться на фигуре вождя большевиков и привести в этом контексте немало эффектных цитат (например, украинец родом, величайший русский поэт Максимилиан Волошин (Кириенко) когда-то писал: «Великий Петр был первый большевик!», а наш земляк киевлянин Марк Алданов (Ландау), автор серии блестящих исторических романов, называл Ленина «Пугачевым с университетским дипломом»; точнее всего, возможно, охарактеризовал личность В.И. Ульянова Дмитрий Донцов: «Великий Инквизитор!» — ужас в том, что за таким персонажем в истории, как правило, идет Великий Палач — и он не промедлил...).
Поэтому, цитат можно отыскать очень много — но приблизят ли они нас в этом случае к истине? Глубокое мнение выразил в свое время Николай Бердяев («Истоки и смысл русского коммунизма», 1937 г.): «Большевизм оказался наименее утопическим и самым реалистичным, самым соответствующим той ситуации, которая сложилась в России в 1917 году, и самым верным некоторым исконным русским традициям и русским методам управления и властвования насилием». Спросим себя: были ли основания у Бердяева, убежденного врага большевизма и вообще любого тоталитаризма, для такого утверждения? Если бы этих оснований не было, мы бы не говорили сейчас о 74 годах советской истории, из них, по меньшей мере, 36 лет (до 1953-го) истории страшной, кровавой, тоталитарной.
Но почему «большевикам удалось» — и, что нас интересует больше всего, почему они, после трех агрессивных вторжений в Украину, таки завоевали ее, начав (с 1919-го) реализовывать здесь свою тоталитарную модель (вряд ли стоит говорить об «утопии» в чистом виде, как таковой: утопическими были обещания «светлого будущего», но никоим образом не сам факт захвата власти железной рукой!)? Другими словами, почему большевикам удалось, по высказыванию Михаила Грушевского, «потянуть нас через кровь, через руины, через огонь»?
Ясно, что простого ответа на этот основополагающий вопрос нет и быть не может. Попробуем предложить один из вариантов такого ответа, как он видится автору этих строк. Одной из главных причин трагедии, очевидно, была безответственность — к тому же, двойная и из-за этого еще более ужасная: безответственность народа, который повелся на «простые», соблазнительные лозунги и лозунги, особенно в социальной сфере (что позволило большевикам и нашим доморощенным левым разжечь внутри Украины огонь гражданского противостояния, что решающим образом способствовало успеху их агрессии, потому что общество уже было расколото; прав, невзирая на все его ошибки, был Винниченко, который в своих эмигрантских мемуарах объяснял поражение революции «недорослістю нації»). И, во-вторых, (это не менее важно) — безответственность элиты, что повлекло атрофию государственной власти, неумение и нежелание защищать украинскую независимость, конфликт амбиций (назовем хотя бы двух людей из данного списка: Грушевский, Петлюра, Винниченко, Скоропадский, Ефремов — кто имел друг к другу взаимную симпатию. Трудно назвать, не правда ли? А все эти фигуры — монументальные, на скрижалях истории. Прибавим еще непростительный романтизм (Грушевский) и фатальную зависимость от внешних сил (Германия и Австро-Венгрия) у Скоропадского. Да и «братья-хлеборобы» были расколоты.
А результат? Вот она — причинно-следственная связь: 1) кровавое подавление украинской революции; 2) террор против украинского крестьянства в 1918—1921 гг. и «военный коммунизм»; 3) уничтожение украинской интеллигенции в 20—30-х годах и порабощение тех, кто стремился сохранить жизнь; 4) голодоморы 1921, 1932—1933 и 1946—1947 гг. 5) массовый террор против рядовых граждан в 1930-е годы; 6) убийства ведущих деятелей украинской эмиграции (Петлюры, Коновальца, Бандеры, Ребета и многих других), что является проявлением международного терроризма. И это — только малость злодеяний. Но и за перечисленным — десятки миллионов наших жизней.
Как-то «неубедительно» после сказанного выглядят утверждения: мол, то сухие события 100-летней давности, и они представляют для Украины разве что академический интерес. Можно перечислять очень много общего между «тогда» и «сейчас», заметим лишь о: а) войне; б) революции (и «отложенной революции» сейчас); в) безответственности элиты и достаточно большой части народа (и перед собой, и перед законом) сейчас, в году 2017-ом, что уже является угрожающей. Есть о чем поразмышлять, не так ли?
