Об австрийском бухгалтере и кишечнике
Бабушке Австрии уже много лет, и чем дольше ходишь по брусчатке Вены, тем сильнее чувствуешь возраст города. Эта старушка всегда подчеркивает, мол, своим личностным ростом и благосостоянием она обязана мирным путям, как, например, выгодным и громким свадьбам. Bella gerant alii, tu felix Austria nube ... Поскольку меч и кровь — это совершенно недостойное. Нужно так, чтобы всем было хорошо. И волкам, и овцам, и Богу, и черту. Правда, полузатенчиво морщится она, бывало, что брала с чужих рук кусок того, что ей не принадлежит, например, Галичину в 1772 году, но это было давно, и при этом сердце у нее очень болело, а совесть до сих пор немного мешает спать. Однако это политика, «ту ніц не зарадиш, паньшьтво мене розуміє», — шамкает она почти по-львовски, не забывая называть Галичину австрийской. Ведь что один раз было австрийским — то всегда будет австрийским, пусть и в фантомных грезах.
Привезли в прошлом месяце в Австрию галичанина из Львова (извините, мне как раз подсказывают, что правильнее говорить Лемберг) на лечение. Вся Украина собрала Максиму Стасиву более 200 000 евро на пересадку кишечника. А поскольку Австрия имеет славу страны гуманной и уже, бывало, лечила украинцев, преимущественно при протекции австрийских министров, то родители семнадцатилетнего парня решили отправиться именно сюда.
Неизвестно, что произошло с нашей бабушкой в тот день — возможно, мигрень мучила, или старческие капризы сказались, но земельная больница города Инсбрук, ни с того, ни с сего, несмотря на договоренность, не просто отказалась делать трансплантацию кишечника, а потребовала 250 000 евро наличными, а, кроме того, на 250 000 евро банковских гарантий (цена, даже как для операции в Австрии, заоблачная). А в дополнение — внимание — 61 000 евро долгов, неоплаченных этой больнице украинскими пациентами. Логику бухгалтера больницы сложно понять — в Максиме он рассмотрел, очевидно, должника за всю нацию. В конце концов, здесь можно даже порадоваться, потому что хоть в такой форме на Западе видят Украину как единое государство, где по крайней мере один — за всех. Платит. Последний пункт требований заключался в том, что пациент, когда получит новый желудок, ни в коем случае не должен оставаться в Австрии. Потому что здесь своих желудков достаточно. И всех кормить приходится, и лечить тоже.
Далее эта история приобретает параноидальные черты. Руководство больницы звонит в посольство Австрии в Киеве и настаивает на том, чтобы львовянину не выдавали соответствующую визу, пока он не выполнит всех финансовых условий, а он их, конечно, не выполнит, потому что это, уважаемы пан, галицкий гречкосей, пусть и смертельно больной. Высокопоставленные дипломаты в Киеве послушали, посовещались и, сославшись на правила, визы больному не выдали. Зря возмущался посол Украины в Австрии, мол, бабушка, что ты себе позволяешь, где же твои гуманные принципы, вспомни Марию-Терезию и все ее просветительские реформы и законы! Победила амнезия.
Итак, сняли хирурги белые перчатки, ассистенты пожали плечами и все пошли домой на ужин. Из австрийских медиа, к которым обратился украинских посол, узнаем, что главными актерами в этом трагифарсе был директор больницы и бухгалтер. Пожелаем им долгих и здоровых лет жизни, а также безупречного функционирования их кишечника. Максима же отвезли в Индию, где он ждет операции.
Не писала бы я эту историю, если бы она завершалась в Индии. К сожалению, она продолжилась — а именно, в комментариях австрийцев к статьям в центральных газетах Австрии, а затем в моих размышлениях о стране и менталитете ее жителей, авторов комментариев, 99 процентов которых сводились к следующему: «Так ему и надо, за эти деньги и в Украине может полечиться», «В Австрии и так достаточно туристов «на оздоровлении» », «Пусть обратится к своему Кличко (Порошенко, Фирташу ...) », «Почему австрийские налогоплательщики должны платить за украинцев?», «Наша Австрия не будет благотворительницей для чужаков», «Больница правильно поступила, а в Индии его прооперируют и дешевле», «Знаем мы эти деньги, собранные «активистами», наверное, только голые обещания »...
По опыту знаю, что жизнь эмигрантов не из легких. В ней встречаются как мерзавцы, так и мудрые люди, а мудрые всегда добрые. Как и везде, находятся враги, но и друзья и единомышленники. Несмотря на все, узнав об истории в Инсбруке, подумала, что что-то все-таки произошло с Австрией, что-то ее перемкнуло, я, пожалуй, просто не заметила когда ...
Австрийский писатель Бернхард как-то справедливо подметил, что в Австрии завидуют даже тогда, когда у вас рак. Может быть, нужна война, как в Украине, чтобы люди почувствовали потребность в солидарности, поняли быстротечность времени и относительность денежных выгод? Годы восстановления Австрии после Второй мировой войны были образцом солидарности, которая, по мере роста благосостояния, исчезала, пока от нее не остался большой пшик.
Попытки провинциального бухгалтера земельной больницы свести баланс за счет кишечника парня из Украины показались мне самой низкой точкой существования слепого в своей сытости общества. С пищеварением здесь все в порядке, но что нужно пересадить при отсутствии сострадания? Может, напомнить благополучной стране ее же историю, в том числе Первой мировой войны, когда миллионы украинцев, собственно, из Галичины, шли на войну за Габсбургские ценности (не спрашивайте, что это такое, я тоже не знаю), стреляли и кололи штыками украинцев на противоположной стороне линии фронта, боролись в рядах Российской Империи за такие же неизвестные им ценности? Напомнить, как потом эти галичане переполняли больницы Австрии, как с ампутированными конечностями, без глаз, с простреленной животами, они медленно умирали без обезболивающего, и как их семьи в Галичине зря ждали весточки от своих мужчин? Об этом есть статистики, воспоминания медперсонала, литературные произведения, однако все, что читает австрийское общество, это газетные статьи, под которыми горожане в комментариях выпускают пар, накопленный неделями офисной жизни и семейных будней.
Но вернемся к кишечнику. У него, оказывается, тоже есть память. Я это поняла давно, когда жила в шестнадцатом районе Вены, где моими соседями была супружеская пара пожилых людей. Мужчину звали Петер. Во Второй мировой войне ему пришлось побывать в плену в Киеве, что он вспоминает как самые счастливые месяцы своей молодости. Неотступным воспоминанием был суп, которым кормили военнопленного едва ли не каждый день, и название которого человек не помнил. Описывая блюдо, тусклые старческие глаза искрились так, словно в его тело снова вселялась восемнадцатая весна. Из перечня ингредиентов я поняла, что речь идет о так называемой квашеной, или, как ее еще называют, «забитой» капусте. Петер, захлебываясь от волнения и аппетита, рассказывал о супе и взгляде мистических, как Шацкие озера, глаз девушки, из рук которой получал пахуче блюдо. Сосед просил меня дать рецепт его жене, потому что, говорил, что со времени плена так никогда и не ел этой вкуснятины. Душу бы за нее отдал. Жена недовольно слушала и в завершение сказала, что согласно указаниям врача, Петеру нельзя ни сала, ни пшена, а квашеную капусту нужно трижды промывать водой. Так, она ему готовит капусту на воде, и пусть о большем и не мечтает. Тогда я поняла, что воздушная линия между Веной и Киевом, длиной где-то 1024 км, довольно относительная, учитывая, что существует память органов, которая компрессируется время и пространство. Память органов — это отдельная энергия, ее стереть ничем нельзя. Влияет ли она на человеческий характер и отношение к таким, как Максим? Возможно, она является носителем человеческих карм, если в них верить? Может быть, именно такая память напомнить человеку, что он человек, и живет в этом мире от силы 25-30 тысяч дней?
Мне было странно, ведь живем же среди счастливых людей, с урегулированной социальной системой, где демократические ценности вырабатывались десятилетиями. И вдруг, сосед, который всегда тебе улыбался, когда ты был здоров, даст тебе сдохнуть, потому что «так тебе и надо». Пожалуй, будет и горстка тех, кто почувствует чужую боль, как Петер, который до сих пор помнит вкус киевской капусты с пшеном. Ибо, несмотря на кишечник, который у всех одинаковый, в Европе, среди всех нас, есть люди, а есть людишки.
В Австрії відмовилися лікувати важко хворого львів'янина, доки інші українці не погасять борги
Посол України в Австрії розказав чому Максима Стасіва відмовилися лікувати в Інсбруку
Австрія відмовила у лікуванні Максима Стасіва з вимогою оплатити борги інших українців, - посол
