Пакт Молотов – Риббентроп в зеркале Халхин-Гола

Борис Соколов

23 августа, 11:36

Давно уже общим местом стало утверждение, что пакт Молотов – Риббентроп, 80-летие со дня заключения которого отмечается 23 августа, проложил дорогу к началу Второй мировой войны. А вот то, что с его заключением были самым непосредственным образом связаны события у реки Халхин-Гол, как-то выпадало из внимания исследователей. Нет, конечно, официальная советская версия гласила, что одной из причин, побудивших Советский Союз срочно заключить договор о ненападении с нацистской Германией, была угроза войны на два фронта – не только против Третьего Рейха, но и против милитаристской Японии. Просоветски настроенные историки в России и за ее пределами повторяют этот нехитрый тезис и сегодня. Остальные же историки вообще не обращали на этот сюжет должного внимания, считая тезис об угрозе войны на два фронта обычной советской пропагандой. А зря! Недавно российские исследователи Владимир Воронов и Александр Крушельницкий в серии статей на радио «Свобода» убедительно доказали, что бои у Халхин-Гола не были провокацией «японской военщины», как писали в советское время, а большинство их российских коллег продолжают писать и сегодня. Нет, этот конфликт был целиком сотворен Сталиным, готовившемуся к нему несколько месяцев.

Япония, увязшая в этот момент в войне с Китаем, куда были брошены основные силы японской армии, в тот момент была меньше всего заинтересована в каком-либо военном столкновении с Советским Союзом. И в районе конфликта у японцев была только очень слабая 23-я пехотная дивизия, недавно сформированная и отличавшаяся низкой боеспособностью. До начала боевых действий японцы и маньчжуры действительно контролировали всю территорию к востоку от Халхин-Гола. Поэтому вторжение туда 11 мая 1939 года отряда монгольских кавалеристов оказалось для японской стороны полной неожиданностью. Как пишет американский историк Эдвард Дж. Дри, в этот день «около 70–80 монгольских кавалеристов, вооруженных легкими и тяжелыми пулеметами, пересекли реку Халха и оказались на территории, считавшейся маньчжурской, в поисках пастбища и воды для своих лошадей. Поблизости от деревни Номонган они напали на небольшую группу маньчжурских пограничников. На помощь пограничникам подошли подразделения маньчжурской пехоты численностью до батальона. Маньчжуры контратаковали и отбросили монгольский отряд обратно за реку Халха. Монголы при отступлении оставили на поле боя пять убитых, четыре лошади и значительное количество стрелкового оружия и боеприпасов к нему».

На следующий день вторжение повторилось, причем на этот раз японская контратака, предпринятая 13 мая, окончилась неудачей. Столь невиданная стойкость в бою монгольских цириков, ранее никогда не замеченных в этом, японцев сильно удивила. Но когда они осмотрели тела погибших цириков, загадка разрешилась. Никаких документов или писем в карманах убитых не оказалось, зато внешность у них была явно европейская. Трудно сомневаться, что за Халхин-Гол отправились переодетые красноармейцы и советские пограничники. Аналогичным образом устраивались советские провокации, вызвавшие бои у озера Хасан годом ранее и советско-финскую войну полгода спустя. Японцы думали, что им придется иметь дело со слабой монгольской армией, которую всерьез никогда не принимали. Для них неприятным сюрпризом оказалось сосредоточение крупной советской группировки в этом районе, а также то, что советская сторона заранее позаботилась о путях подвоза в район конфликта, тогда как у японцев здесь с путями подвоза дело обстояло довольно скверно.

Сталин хотел получить конфликт с Японией в мае 1939 года, и он его получил, привычно возложив вину за него на японцев. Все это было самым непосредственным образом связано с событиями в Европе. В середине марта1939 года Гитлер, в нарушение Мюнхенского соглашения, оккупировал Чехию и поддержал независимость Словакии. 26 марта 1939 года правительство Польши официально ответило отказом на германское требование передать ей Вольный город Данциг и разрешить прокладку экстерриториальной автомобильной и железной дороги через «польский коридор» (Поморье) между Восточной Пруссией и основной территорией Германии. В конце марта и в апреле Англия и Франция дали гарантии территориальной целостности Польше, а также Румынии, Турции и Греции. Налицо были все признаки приближения момента военного столкновения Германии и англо-французского блока.

В этих условиях и Англия и Франция, и Германия пытаются получить поддержку от СССР. В апреле Париж и Лондон начали с Москвой переговоры. 17 апреля 1939 года, в ответ на английское предложение, чтобы СССР также дал гарантии Польше, советская сторона выступила с официальным предложением заключить трёхсторонний договор о взаимопомощи между Англией, Францией и Советским Союзом и подписать военную конвенцию трёх государств, к которой могла, при желании, присоединиться и Польша. Правительство Великобритании ответило на сделанные советской стороной предложения 8 мая достаточно уклончиво. И тогда 11 мая Сталин начал конфликт с Японией. Это должно было показать Парижу и Лондону, что Москва является противником держав Оси, и с ней можно заключить союз против Германии и Японии, несмотря на то, что нарком Максим Литвинов, сторонник союза с Англией и Францией, 3 мая покинул пост главы НКИД. Его сменил Вячеслав Молотов.

Это послужило сигналом для Германии, для которой переговоры с евреем Литвиновым, декларировавшим приверженность принципам коллективной безопасности в Европе, были в принципе невозможны по пропагандистским соображениям. 20 мая посол Германии в Москве граф Вернер фон дер Шуленбург встретился с Молотовым. После этой встречи, в июне, начались переговоры о заключении германо-советского торгово-экономического соглашения. А на переговоры в Москве с Англией и Францией бои на Халхин-Голе повлияли самым благоприятным образом. 27 мая Лондон и Париж согласились обсудить пакт о взаимопомощи, военную конвенцию и гарантии тем государствам, которые могут подвергнуться германскому нападению. 2 июня СССР предложил внести в пакт обязательства для всех сторон в случае агрессии немедленно оказать помощь, включая военную, другим участникам договора, а также восточноевропейским государствам, граничащим с СССР. Но Англия и Франция требовали согласия этих стран на подобные гарантии.

Сталину нужен был не мир, а война между Германией, с одной стороны, и Польшей, Англией и Францией. Только в результате такой войны он мог завоевать на перовом этапе Восточную Европу, а затем, как он надеялся, и Германию, всю Польшу и Балканы. Но для этого Сталину нужен был временный союз с Гитлером, а переговоры с Англией и Францией лишь призваны были сделать фюрера более уступчивым к советским требованиям. 29 июня Гитлеру был послан очередной сигнал. В этот день в «Правде» была опубликована статья члена Политбюро Андрея Жданова, где утверждалось, что англо-франко-советские переговоры «зашли в тупик», поскольку Англия и Франция «не хотят равного договора с СССР». Но Гитлер пока не сделал никаких прорывных предложений.

На Халхин-Голе же в июне война была вялотекущая. Все ограничивалось боями в воздухе. Ритм сражений там совпадал с ритмом переговоров СССР с Англией и Францией. Требуя внести в пакт очень широкое определение «косвенной агрессии», понимаемой как «действия, на которые соответствующее государство дало своё согласие под угрозой применения силы со стороны другой державы и которые связаны с отказом этого государства от своей независимости или своего нейтралитета», СССР фактически добивался права вводить свои войска на территорию соседних государств по своему усмотрению. Сталин еще тогда думал о возможности ведения «гибридной» войны для советизации лимитрофов. Англия и Франция на это не согласились, но зато стороны договорились начать переговоры о заключении военной конвенции, которые стартовали в Москве 5 августа. На Халхин-Голе советские войска в первой половине июля отразили два японских наступления, но сами в наступление не переходили. Здесь установилось затишье вплоть до 20 августа. Срок начала советского наступления оказался прямо связан с подписанием пакта Молотов – Риббентроп.

Сталин уже начал беспокоиться, что Гитлер до сих пор не проявляет интереса к заключению всеобъемлющего договора с СССР. Пришло время торпедировать переговоры с Англией и Францией. 7 августа Сталин продиктовал наркому обороны Клименту Ворошилову, возглавлявшую советскую делегацию на военных переговорах, инструкцию, где говорилось: «Если французы и англичане всё же будут настаивать на переговорах, то переговоры свести к дискуссии по отдельным принципиальным вопросам, главным образом о пропуске наших войск через Виленский коридор и Галицию, а также через Румынию. Если выяснится, что свободный пропуск наших войск через территорию Польши и Румынии является исключённым, то заявить, что без этого условия соглашение невозможно, так как без свободного пропуска советских войск через указанные территории оборона против агрессии в любом её варианте обречена на провал, что мы не считаем возможным участвовать в предприятии, заранее обречённом на провал». Было ясно, что без согласия Польши и Румынии Англия и Франция не смогут отразить в конвенции пункт о свободном пропуске советских войск. А Варшава и Бухарест были категорически против этого, поскольку понимали, что если уж Красная Армия войдет в Польшу и Румынию, то совсем не для того, чтобы уйти оттуда.

Таким образом, в руки Ворошилова было дано орудие, с помощью которого в любой момент можно  было прекратить переговоры. По мнению Сталина, такой момент наступил 17 августа, поскольку 15 августа Гитлер через посла Шуленбурга наконец передал Москве предложения о заключении пакта о ненападении на 25 лет и попросил о приезде в Москву рейхсминистра иностранных дел Иоахима Риббентропа. В этот день Ворошилов заявил английским и французским участникам переговоров: «Дальнейший ход наших заседаний сейчас целиком зависит от получения советской военной миссией ответов на ее вопросы военным миссиям Англии и Франции... Если за сегодняшний и завтрашний день не будет получено ответа от правительств Англии и Франции, нам, к сожалению, придется прервать на некоторое время наши заседания в ожидании этого ответа». И 21 августа состоялось последнее заседание, после которого переговоры были прерваны на неопределенное время. Но к тому времени уже был решен вопрос о пакте Молотов – Риббентроп.

19 августа утром Молотов еще сообщал Шуленбургу, что пакту должно предшествовать заключение экономического соглашения, а сам пакт удастся заключить не ранее 27 августа. Но уже через несколько часов ситуация изменилась. Германский посол на 16.30 был вызван в НКИД, где получил советский проект договора о ненападении, но сроком всего лишь на 5 лет и с приложением секретного протокола, которым предстояло «по-братски» поделить Восточную Европу. Сталину важно было, чтобы проект пакта поступил в Берлин одновременно с началом советского генерального наступления на Халхин-Голе, а его подписание произошло бы в разгар успешного советского наступления. Так и случилось. С одной стороны, как надеялся Сталин, это должно было продемонстрировать Гитлеру мощь Красной Армии и убедить его, что с СССР лучше договариваться, а не воевать. С другой стороны, всему миру тем самым было продемонстрировано, что СССР вынужден был заключить пакт с Германией, так как иначе ему грозила война на два фронта.

Единственный выигрыш Украины от пакта Молотов – Риббентроп заключался в том, что в результате почти все населенные украинцами земли были объединены в одно псевдогосударство – Украинскую ССР (оккупированное Венгрией Закарпатье было присоединено только в конце Второй мировой войны). Но для украинцев, которые ранее жили в Польше и в Румынии, это был очевидный проигрыш. Прежде они, хотя и подвергались преследованиям, но репрессии далеко не достигали советского масштаба, и украинцы не знали ни голода, ни колхозного «рая». А после нападения Гитлера на Польшу, а потом на СССР миллионам жителей Украины предстояло погибнуть в войне.