Армия россии: начало пути позора и преступлений. XVIII в.
Каждое государство должно гордиться своей армией – коллективным защитником ее независимости, народа, культуры. Поэтому сегодня все мы восторгаемся Вооруженными силами Украины, которые бьются за нашу независимость. Наши бойцы стойко защищают само существование родного государства и нации, вершат чудеса героизма, отдают жизнь за Родину.
С другой стороны, имеем армию Российской Федерации. Ту армию, которую называли «второй в мире» по могуществу, ставшей правопреемником Советской армии (РККА), армии Российской империи. Внутри российского государства (ранее – СССР) был культивирован идеологический миф о его могуществе, непобедимости, способности одолеть буквально всех на планете. Она называлась армией – главным победителем нацистской Германии и Японии во Второй мировой войне. Как будто не было армий США, Великобритании, сил Сопротивления в Европе, успешно громивших немцев и японцев в Африке, на Тихом океане, которые открыли Второй фронт в Италии, Нормандии. Наконец, стоит упомянуть, чьим оружием и материальными ресурсами воевала Красная армия на Восточном фронте, начиная с зимы 1941 г. Для каждого нормального человека (жители РФ к таковым не принадлежат) понятно, что без англо-американского ленд-лиза СССР был бы обязательно разгромлен уже в 1941 году или по крайней мере в 1942 г.
Величие российской армии на самом деле оказалось гигантским мыльным пузырем – и в 1941 г., и сегодня. Но стоит совершить глубокий исторический экскурс в XVIII век. – период становления этой армии. Следует оценить не по мифам и историческим легендам, а по настоящим источникам, насколько «могучей» и «непобедимой» была та армия. С какими моральными устоями она создавалась.
XVIII в. начался с грандиозной военной катастрофы Московского царства. В ноябре 1700 г. под осажденной Нарвой большое московское войско (30 тыс. стрелков, дворянская конница, гвардейские полки и новонабранные драгуны) было разбито 8 тысячами шведов. Под руководством своего юного короля Карла XII северные воины смело разбили московский лагерь, захватили весь генералитет (фельдмаршала, 10 генералов), артиллерию и казну. Во время панического бегства дворянская конница сломала мост через Нарву, и значительное количество ее просто утонуло. Только царю удалось накануне скрыться. Очевидно, он не просто испугался шведов. Петр объективно оценил боеспособность своего войска, поэтому при первых известиях о приближении противника быстро дал деру.
После провала своей неспровоцированной (ведь только в 1699 г. был заключен мир со Швецией) авантюры под Нарвой царь серьезно взялся за подготовку новой армии, которая смогла бы противостоять Карлу XII. К сожалению, благородный шведский вождь, погрузившись на долгие 7 лет в охоту за королем Речи Посполитой и саксонским курфюрстом Августом, обеспечил Петру достаточно времени для реформирования московского войска.
Офицерский корпус новой армии царь приглашал из Европы, поскольку опытных русских старшин практически не существовало. Петр даже предлагал европейским королям очень своеобразный бартер. Например, в январе 1701 г. царь просил датского посланника в обмен на три полка пехоты и три полка драгун направить ему одного генерал-майора, двух полковников, трех полуполковников, четырех майоров, восемь капитанов и по 12 поручителей и прапорщиков. В конце 1703 г. Петр искал в Вене «в нашу службу полковников, подполковников, маеоров и старых искусных капитанов, как конных, так и пеших». Потребовались ему военные инженеры, артиллерийские офицеры, врачи и проч. К тому моменту он обещал завербованным «золотые горы»: повышение в званиях, «особые признаки милости», имения и т.д.
В результате иностранцы составляли до 70 процентов всех полковников и генералов. К примеру, состав высшего командования царской армии в битве при Лесной (сентябрь 1708 г.) был таким: сам царь, генерал от кавалерии князь А. Меншиков, генерал-майор князь М. Голицын, а все остальные – иностранцы: генерал-майор Бем, генерал-лейтенант Родион Боур (Бауэр), генерал барон Людвиг-Николас фон Галарт (Аларт), генерал поручик князь Фредерик Гессен-Дармштадский, генерал-майор Гебгарт Пфлуг, генерал-майор граф Отто-Рудольф Шаумбург (Шомберг). Следовательно, есть все основания утверждать, что именно они стали настоящими «отцами» русской армии.
Однако европейские старшины и генералы, технически построившие новую московскую армию, мало повлияли на ее сущность. Она определялась самим царем, который входил во все мельчайшие детали обучения армии, а главное – определял стратегию и тактику, поведение войска. Поэтому на протяжении 1701-1707 годов московская армия всячески уклонялась от столкновений с основными шведскими силами. Ее действия сводились к нападениям на отдельные незначительные отряды шведов. А самое главное – всеми силами московиты уничтожали мирное население, чинили погромы, всячески разоряли территорию соседних владений.
Московское войско уже во время рейдов в Ливонию в 1702 г. упорно применяло тактику выжженной земли, ставшей основной во время войны. Даже сам Петр упрекал своих воевод в лишней жестокости. Командующий Ф. Апраксин оправдывался необходимостью преодолевать сопротивление местного населения «...до сей Ижоры реки по самой дороге мыз и деревень было ретко и немного, и нужды б в них по ходу нашим войскам не было; а естли б их не пожечь, позаду нас в тех селениях неприятелские люди не толко служивые, и Латыши были б непристанно и нашим бы и в проездех был излишней труд. А зжены, государь, мызы и всякие неприятелское селение близ реки Невы и по обе стороны дороги не в ближнихъ местех, и тем неприятелю есть великая теснота в хлебных и в конских кормах; и когда в земле их пристанища им мало будетъ, тогда не толко к зиме, и в осень война будет их безсильна».
В период «ливонской кампании» 1704–1705 годов царские войска смогли захватить несколько шведских крепостей (Ниеншанц, Дерпт, Митава). Гарнизонам, которые капитулировали, обычно была обещана эвакуация. Однако московиты не придерживались своего слова. В лучшем случае шведам удавалось оставить крепость живыми, но чаще их, несмотря на обещания, брали в плен. Гражданское население страдало больше всего.
Особенно жестоко вели себя московские войска при взятии Нарвы. Осажденные после падения основной крепости отступили к старой цитадели и замку, сигналами пытались прекратить бойню. Царь не без удовольствия писал в проекте «известительнаго письма» о победе: «… салдаты наши слушать тово не хотели, но тотчас и во оную ворвались, а потом и в замок где неприятелю доброй тракътамент был, что и младенцев мало оставили».
В поражениях действия московских вояк были такими же жестокими. Они пытались отыграться на пленных. Разгром соединения Б. Шереметьева под Мур-Мызой (6 миль от Митавы) 14 июля 1705 г. сопровождался казнью всех пленных шведов, как было зафиксировано в походном журнале Шереметьева: «а Шведов, взятых в Митаве, всех в обозе нашем побили, дабы они к неприятелю паки не воротились».
Совершенно несдержанными становились московские вояки, когда чувствовали вкус победы. Разгромив под Лесной в сентябре 1708 г. корпус Левенгаупта, шедший на соединение со шведским королем, царь устроил разгромленным настоящую резню. Беглецов, пытавшихся спрятаться в лесу, уничтожали калмыки. На переправе через реку Сож с одного берега шведов преследовали калмыки, на другом – от них не отставал русский бригадир Фасман. В плен попала только незначительная часть корпуса.
К гражданскому населению отношение московских вояк было просто ужасным. Так, бригадиру князю А. Волконскому 4 июля 1707 г. было приказано идти по Польше к Силезской границе. На этом пути он должен был принимать в свои ряды поляков, которые переходили на сторону царя. Но с выступлением шведов из Саксонии этих поляков царь предписывал разоружить, отобрать лошадей и заставить поклясться в верности под угрозой смертной казни. А на крестьян, мещан, в том числе евреев сел и городков, принадлежавших противникам Москвы, по личному распоряжению царя налагалась беспощадная контрибуция: «с кресьян по десять ефимкоф з дыму присяглого, в городах с мещан по петнатцати ефимков, с Жидоф по дватцати по три ефимка з дыму ж присяглого; а хто не даст, жечь». Так же полному уничтожению подлежали «все мелницы, хлеб (которого сами употребить не могут), фураж и протчее все, что к ползе неприятеля обретаетця» (кроме единых домоф, в которых ему ползы нет) жечь и разорять без остатку, не разбирая, противъныя или непротивъныя». Причем для ограбления имений прямых врагов Москвы не существовало никаких запретов. В следующем приказе от 19 июля 1707 г. речь шла о том, чтоб и те поместья, находящиеся в ведении у монастырей, не обходить контрибуцией, «понеже монахам богатство не надлежит». Этакая «секуляризация» по-московски.
Так же московское войско вело себя и на украинской земле. Когда в 1708 г. окончательно определилось направление продвижения шведов в Украину, царь дал генерал-майору Н. Ифланту, командиру карательной бригады из 4-х драгунских полков, указания по применению тактики «выжженной земли», осуществлению террора над местным населением: «Ежели же неприятель пойдет на Украйну, то иттить у него передом и везда правиант и фураж, також хлеб стоячей на поле и в гумнах или в житницах по деревням (кроме толко городоф), (чего сами не могут употребить), полской и свой, жечь не жалея и строения перед оным и по бокам, также мосты портить, леса зарубать и на болших переправах держать по возможности. Все мелницы також жечь, а жителей всех высылать в леса с пожитками и скотом в леса. Також, чтоб жернов не оставъливали, брали с собою или разбивали. А ежели где поупряметца вытить в леса, то и деревни жечь. И о сем наперед сказать. Також и то сказать везде: ежели хто повезетъ к непъриятелю что ни есть, хотя за денги, тотъ будетъ повешен, також равно и тот, которой ведает, а не скажет. Також деревъни, из которых повезут, жечь же». Более того, аналогичная инструкция была дана в сентябре 1708 г. казакам Ивана Мазепы: «…и где не может удержать, напереди все велел жечь». Конечно, украинские вояки такого приказа не выполнили.
Даже уставные военные документы, готовившиеся в основном лично Петром, содержали очень своеобразное понимание правил ведения войны. «Правила сражения», или «Некоторые регулы, которыя при баталии предостережены быть имеют» (1708 г.) уже в первом абзаце призывали генералов и офицеров разжигать ненависть к врагу: «Когда прежде у всей армеи всевышшаго Бога о щасливом сукцессе с надлежащим благоговением просили и так господа генералы, как и все протчия офицеры, войску прежестокия и неслыханныя поступки Швецкия таким образом представили, чтоб оное доволно из того усмотреть могло, что Всевышний милостивую свою руку от них отнимает и нас употребить изволяет праведное свое отмщение и наказание над ними учинить…». Это свидетельствовало о низком моральном состоянии московского войска, в результате чего нужно было разжечь ненависть к врагу.
Течение боя под Головчином 3 июля 1708 г. доказывало это. Карл ХІІ форсировал реку Березину, нанес чувствительный удар пехоте генерала Репнина и кавалерии фельдмаршала фон дер Гольца. Сам Петр писал об этом бое: «некоторыя полки должности своей не исправили: знамя и несколько пушек потеряли, иныя не хотели к неприятелю ближе ехать, иные в конфузию пришли, так же караулы меж дивизиями фелтьмаршала и генерала Репнина худо и без известия неприятельского переходу держали…». Оба командира были отданы под суд. Но это не помешало объявить о победе московской армии, и в исторической российской литературе до сих пор идет речь о поражении шведов. Английский посол Чарльз Витворт писал в Лондон, что ни одной из царских победоносных реляций доверять нельзя, потому что они все лживы.
Жители русских губерний и вновь завоеванных земель, которых силой брали в рекруты, не желали воевать. Как правило, они стремились бежать еще по дороге в армию. Поэтому царь давал советы: «Того для надобно их утвердить круговою порукою человек по двадцати и болши и друга на друге спрашивать, дабы всякой мог ответ дать за своего товарища. Также, когда с Москвы отправлять их станут в армею, тогда ружей им не давать, а посылать за ними на подводах в Севск, а там без указу не давать ружья»... Впоследствии он предложил ввести круговую поруку не только среди рекрутов, но и привлечь к ней родителей и родственников, «дабы всякой мог ответ дать за своего свойственника или товарыща». С пойманными дезертирами расправа была жестокой. Приказывая казнить группу бежавших из московского войска солдат, захваченных в Польше, царь, как настоящий садист, дал подробную инструкцию: «первова Вьялова надобно ростреливать здали, что он нескоро умер (а другово скоряя), ибо оной Вьялов был заводчиком и другова подговаривал…».
Такая же круговая порука и уголовная ответственность за сдачу вводилась для всех комендантов осажденных городов. В тогдашних условиях это были слишком жесткие меры, выходившие далеко за пределы устоявшейся военной этики.
Следовательно, есть все основания утверждать, что российская армия с самого своего создания имела те черты, которые так ярко проявились в наши дни. Это низкий моральный уровень вояков, коварная жестокость по отношению к пленным солдатам противника, особенно к мирному населению. Предоставленные обещания практически никогда не выполнялись. Мародерство, вымогательство командиров и солдат всячески поощрялось. Стиль ведения боевых действий предполагал прежде всего тактику «выжженной земли», как чужой, так и собственной. При этом всем моральное состояние войска было низким. Для поддержания элементарной дисциплины применялись жестокие репрессии, вводилась круговая порука однополчан, даже родителей и родственников. Несмотря на то, что создавали русское войско европейские офицеры и генералы, им не удалось привить московитам общепринятые нормы и законы ведения боевых действий, благородное отношение к противнику, элементарное уважение к гражданскому населению.
Мундиры европейского образца, современное оружие не делали из московитов настоящего европейского войска. Они оставались ордой варваров, приближение которых к границам тогдашних государств вызывало ужас. Ни один из европейских властителей не желал видеть их даже в качестве союзников. А когда московское войско пересекало какую-либо границу, то за ним шли преступления, мародерство, надругательство над гражданским населением, уничтожение городов и сел. Одним словом, все то, что происходит сейчас на оккупированных Россией украинских территориях. В этом смысле современная российская армия – достойный преемник Петровской.
Георгий ПАПАКИН, директор Института украинской археографии и источниковедения им. М. С. Грушевского НАН Украины
