Виват, Гия Канчели!

Известный грузинский композитор, последние 20 лет проживающий в Антверпене, прилетел на киевский концерт, обеспечив ему полный аншлаг.

Творчество Канчели уже давно вошло в программы консерваторских курсов истории музыки XX и XXI веков, но дело даже не в признании в академических кругах, а в искренней симпатии слушателей. Эту музыку у нас любят и понимают. Гия Канчели предельно прост в высказываниях, как словесных, так и музыкальных, но эта простота (в наш запутанный век) весьма востребована — маэстро говорит о том, что волнует всех, при этом возвышая современные сюжеты до уровня древнегреческой трагедии.

На пресс-конференции композитор рассказывал о главном — о любви, мудрости, войне и мире. Гия Александрович отметил, что любит и уважает свою родину, хотя в то же время у него к ней довольно критическое отношение. Поведал о своем последнем сочинении для Национального оркестра Бельгии, названном тремя шумерскими словами — фактически, на несуществующем мертвом языке. Это три слога «Ну. Му. Зу», переводящиеся как «Я не знаю»...

— Когда я был молод, потом достиг средних лет, то думал, что я что-то знаю, — признался Канчели. — Сейчас, когда мне исполняется восемьдесят, понял, что ничего не знаю, и не могу понять, что и почему происходит вокруг нас... Когда у человека возникают подобные мысли, они почти всегда отображаются в музыке, ведь оставаясь наедине самим с собой и сочиняя что-то, невозможно избежать воздействия происходящих в мире событий. К сожалению, сейчас много тревожного и в Украине, и в Грузии, и в азиатских странах...

Гия Канчели рассказывал, как выехал за рубеж и почему там остался. «Я думаю, что Бельгия     — одна из самых толерантных государств, это многонациональная страна, а Антверпен очень напоминает мой родной Тбилиси».

В 1991 году маэстро уехал на год в Берлин по творческой стипендии. Тогда же в Грузии началась гражданская война, и он решил переждать. «Когда я приехал в Берлин, особое внимание обращали на авангардную музыку, поэтому я не верил, что мое творчество найдет своего слушателя», — признался он. «Но сейчас моя музыка исполняется на всех континентах нашей планеты, и это замечательно, потому что музыка должна существовать абсолютно разная — ведь слушатели тоже разные».

В нынешнем концерте в Киеве состоялись две украинские премьеры. «Ночные молитвы», финал цикла «Жизнь без Рождества», состоящего из четырех частей — утренних, дневных, вечерних и ночных молитв. Сочинены они были по заказу знаменитого «Кронос квартета», а позднее, по инициативе руководителя ECM Records, была создана новая версия для соло саксофона и струнного оркестра. В нашей столице ее исполнили саксофонист Юрий Василевич и Киевский камерный оркестр под управлением Романа Кофмана. Это тихая, но напряженная музыка, сквозь которую иногда прорываются аккорды из «Маленькой Данелиады» (это известное попурри на киномузыку Г. Канчели было сыграно в конце вечера), а в финале на звучание оркестра накладывается голос мальчика-дисканта, записанный на пленку, — один из излюбленных приемов композитора. Domine exaudi vocem мeam («Господи, услышь голос мой») — из детских уст эта фраза прозвучала с особой трогательностью.

ГОСТЯМИ ВЕЧЕРА БЫЛИ МАЭСТРО ВАЛЕНТИН СИЛЬВЕСТРОВ И КИНОРЕЖИССЕР РОМАН БАЛАЯН

Вторая украинская премьера выглядела не менее актуально — Amao Omi для смешанного хора и квартета саксофонов, сыгранная Киевским квартетом саксофонистов (кстати, ему в этом году исполняется 30 лет) и спетая Камерным хором «Киев» под управлением Николая Гобдыча. В соседстве с часто исполняемой у нас «Колыбельной солнцу», доброй детской песенкой, в которой солнце прославляют на 27 языках, эта партитура звучала особенно драматично. После ее исполнения «Дню» удалось пообщаться с маэстро.

«Я ПЕРЕСТАЛ ЕЗДИТЬ В РОССИЮ. МНЕ НЕПРИЯТНО ТО, ЧТО СЕЙЧАС ПРОИСХОДИТ»

— В концерте прозвучало ваше произведение Amao Omi, говорящее о войне как о безумстве. Как вы думаете, искусство может предотвратить войну?

— Если бы искусство могло повлиять, то Бах бы повлиял, потом Моцарт и так далее. Искусство, к сожалению, не в силах этого сделать. Слова Достоевского о том, что «красота спасет мир», не соответствуют истине. Мы должны стараться эту красоту, которой становится все меньше и меньше, пытаться как-нибудь сохранить.

— Вы часто бываете в Украине, что сюда влечет?

— Вот стоит человек, с которым у меня полвека духовные контакты (кивком указывает на стоящего рядом композитора Валентина Сильвестрова. — Л.М.). Каждый раз я встречаюсь в Киеве с дирижером Романом Кофманом, кинорежиссером Романом Балаяном... Это очень близкие друзья и всегда приятно, когда появляется возможность приехать в Украину, увидеться и пообщаться. А еще любовь к вашей стране и к украинскому народу. Особенно в связи с теми событиями, которые происходят в последнее время. Единственное, в чем может быть выражен мой протест, — частично, наверное, в музыке и в том, что я перестал ездить в Россию. Мне неприятно то, что сейчас происходит.

— А вы поддерживаете отношения с коллегами из России?

— Я очень благодарен исполнителям, которые продолжают играть мою музыку там, но я бы не сказал, что эти контакты такие же, какими они были раньше, а с некоторыми моими друзьями они и вовсе охладели, к сожалению. Я не хочу сейчас называть фамилии и углубляться в эту проблему...

— Какие у вас творческие планы после бельгийской премьеры нового сочинения «Ну. Му. Зу» («Я не знаю»)?

— Пока я не услышу это свое последнее сочинение, пока я не отделаюсь от него, я не могу ни о чем новом думать. Так что у меня сейчас сравнительно спокойное время. Естественно, я чем-то занимаюсь, собираю темы, все время о чем-то думаю, но пока у меня никаких конкретных планов нет. И если бы даже были, я предпочел бы заранее о них не говорить...