«Границы и расстояния» между вымыслом и реальностью

Две постановки режиссера, помощника художественного руководителя Национального театра им. И. Франко Андрея Мая «Границы и расстояния» и «ато» показали киевским театралам в новой авангардной студии LOFT. Правда, украинских зрителей «обставили» московские – в российской столице в независимом Театре.doc кураторы провели «секретную» презентацию проекта еще в конце марта. Сходив на постановки, понимаешь, почему именно в таком порядке проводились премьеры.

У «Границ и расстояний» – множество кураторов и партнеров. Над постановкой работали Андрей Май и Екатерина Бабкина (Киев), Дмитрий Волкострелов (Санкт-Петербург), Театр.doc (Москва), Хельгард Хауг и Rimini Protokoll (Берлин). Спектакль создан при поддержке Института Гете в Украине. Но это, наверное, как раз тот случай, который очень точно характеризует украинская пословица – «Где семь хозяек там дом не метеный». Актер Алексей Доричевский предстал перед зрителями какой-то испуганный, с потерянным видом и невнятным посылом. Может быть, это должно было олицетворять состояние крымчан после аннексии – по замыслу постановки актеру надо было передать свидетельства конкретных людей, но неужели все они – на одно лицо? Кстати, актер с этого состояния так до конца спектакля и не вышел. Единственный проукраинский крымский татарин говорил через слово матом. Некоторые подпевали песенку «лишь бы не было войны». К каждой истории подбирались видеоролики, но показывались они кусками, так что почерпнуть из них какую-то дополнительную информацию не представлялось возможным.

Кажется, эти «картонные кримчане» – картонные потому, что на каждое свидетельство хотелось сказать «не верю» – поговорили обо всем, только не о настоящем Крыму. О том что ислам – это круто и современно, что все в конечном итоге придут к Аллаху (этой теме было посвящено чуть ли не четверть постановки), про то, как подросток, который хочет стать психологом, видит будущее за халифатом, о дорогах Собянина и зарплатах тюменских гаишников (этот «свидетель» вообще непонятно как затесался в спектакль)… У зрителей на таких моментах то и дело вырывался нервный смешок, особенно, корда они услышали, что «украинец – то же самое, что ростовчанин или волгоградец». Кураторы, конечно же, могут сказать, что их дело маленькое, они просто истории собирали, а «из песни слов не выкинешь», вот только для кого эта песня?..

После вымученной крымской части появились кадры Венеции. Противопоставление реалиям полуострова? Сопоставление культурных расстояний? Если да, то слишком натянутое, если нет –зачем туда эта картинка? А дальше – два видеофрагмента. Один – свидетельства немки, которая должна была лететь Боингом MH-17 из Амстердама, другой – ролик о парне в душе под заглавием «Солдат». Хорошо хоть название оставили, а то зритель совсем потерялся бы в этом двухчасовом (а по ощущениях – бесконечном) театральном странствии. Организаторы обещали, что «актер проведет зрителей путем трансформаций от оккупированного Крыма и его сегодняшних обитателей к свидетельству немки», что избежала трагичной участи. Только вот дорога эта вышла уж больно ухабистая…

И совсем другой оказалась постановка «ато». Свидетельства психолога Министерства обороны Украины Алексея Карачинского, который работал с бойцами Украинской армии в горячих точка анти-террористической операции, передавал актер Эльвин Рзаев. Это было хлестко, агрессивно, и очень жизненно – наверное, сам материал задавал тон спектакля. С самого начала Рзаев попытался вовлечь аудиторию внутрь действия, раздав всем присутствующим «памятку бойца» с рекомендациями психологов о том, какие легкие физические упражнения могут сохранить психическое здоровье, и применив тут же, в зрительном зале, эту памятку на практике. Спроектировав на себя образ бойца, театральная публика уже совсем по-другому воспринимала услышанное. Там было чему ужаснутся – гиперреальности боя и смерти друга, и чему обрадоваться – когда возвращаешься на фронт и видишь живыми тех, с кем встречался в прошлый раз. Был момент обреченности, и актер удачно его обыграл, заключив себя в кирпичную нишу – эмоции, слова, звуки стискивались до раскаленной точки, а потом – глушились. Так происходил надлом в психическом сознании человека.

Главное, что отличает этот спектакль от «Границ и расстояний» – движение. Тут оно ощущалось как в тексте, так и выходило наружу, через эпизодические «метания» актера от бессилия и неотвратимости бытия. Важным и точным контрапунктом спектакля стало стихотворение украинской поэтессы Любови Якимчук «Розкладання». Среди прочего, в нем есть такие строки:

…про війну не буває поезії

про війну є лише розкладання

лише літери

і всі вони — ррр…

- У каждого свое понимание войны, - рассказал «Дню» режиссер Андрей МАЙ. – Я там не был и не чувствую ее в полной мере – Фейсбук-лента новостей или даже волонтерская работа не передает этого полностью. Поэтому мы решили, что можем встречаться с психологом Алексеем Карачинским, чтобы понять, что происходит на фронте. В конце концов, я стал брать диктофон на наши встречи, в итоге получилось где-то 20-25 часов разговора. Актер Эльвин Рзаев все это расшифровывал, и когда мы увидели текст – поняли, что это может быть материалом для спектакля.

В прошлом году мы пересеклись с оппозиционным Театр.doc в Оксфорде на конференции, которая была посвящена театру свободы/несвободы на постсоветском пространстве. Мы поговорили о войне, и у меня появилось предложение показать спектакль в Москве. Это был такой ход – поговорить о нас со страной-агрессором на их территории.

Для меня важна тема ответственности. Мне неприятно, что большинство страны делает вид, что войны нет. Люди будто погибают в параллельном мире, а здесь ходят в ресторан. Должно проявиться не просто наблюдение за жизнью, а собственная позиция, которая бы дала возможность победить. Но этой позиции нет у большинства. Для меня эти представления – попытка поговорить с актером и зрителем о том, что происходит, о нашей собственной ответственности.

Анна СВЕНТАХ, «День»