«Быть сильной требует жизнь...»

На прошлой неделе оперный хит «Норма» В. Беллини подарил киевским меломанам встречу с двумя  именитыми украинскими звездами — Людмилой Монастырской и Еленой Белкиной, исполнительская карьера которых на протяжении последних лет   блестяще разворачивается на мировых площадках.

Партитура «Нормы» требует ТОПовых исполнителей, которые не только должны продемонстрировать совершенный  уровень вокала,   но и владеть незаурядным артистическим умением  и   сценической раскованностью.  Звездный «тандем» Монастырской и Белкиной определил высокий эмоциональный градус спектакля. Стоит добавить также ловкую   дирижерскую поддержку всего  действа Николаем Дядюрой, под управлением которого оркестр изысканно аккомпанировал певцам  и в то же время демонстрировал исключительную слаженность и сбалансированность звучания всех групп в сугубо оркестровых фрагментах, в частности  — в   увертюре.  Были прекрасно отработаны   сцены с участием хора, который до сих пор несет в себе креативный ген выдающегося хормейстера-постановщика этой оперы Льва Венедиктова.

Достойной партнершей Монастырской стала Елена Белкина в партии Адальжизы, молодой жрицы. Обладательница подвижного, красивого меццо-сопрано, она производила впечатление    органической согласованностью  вокальной партии  с пластикой тела, рук, мимики, что чрезвычайно разнообразило общую мизансцену, наполняло ее внутренней динамикой. Певица не была прикована, как это нередко случается и с опытными  оперными певцами,  к жесту дирижера, каждое движение ее рук  становилось    своеобразным графически-пространственным рисунком вокальных  фраз.

Бесспорно, центральной героиней спектакля оставалась Норма-Монастырская, которая предстала в образе надменной вещуньи, властной жрицы друидов. Ее роскошное  драматическое сопрано (spinto soprano) абсолютно доминировало на сцене, покоряя своей мощной энергетикой  и партнеров по сцене,  и  публику. Культовая каватина Нормы «Casta diva» с ее бесконечной, очаровывающей своей  проницательной, извилистой, гибкой  мелодией прозвучала как чистая молитва, направленная  не только к  небесам, а,    скорее, была обращена  в глубины души самой вещуньи, где  уже рождались щемящие интонационные предвестники будущего самопожертвования героини,   предвещая трагический финал.

«День» встретился с Людмилой Монастырской, в разговоре с которой мы коснулись не только специфики ее трактовки образа Нормы, но и некоторых сторон ее насыщенной сценической и бытовой жизни за пределами Украины.

«КАЖДАЯ РОЛЬ НЕСЕТ СВОЙ ОСОБЫЙ СМЫСЛ И ХАРАКТЕР»

— Мой первый сценический опыт исполнения Нормы состоялся еще в 2017 году в Харькове, где я спела ее в концертной версии.  На том этапе важно было определить хронометраж каждого номера оперы:  арии,  терцетов,  дуэтов.   По-видимому,    звезды на небе расположились достойным образом, что открылась такая подходящая возможность,  поскольку этот спектакль есть в  репертуаре Национальной оперы.  И хотя партия Нормы на то время, по моим ощущениям, была еще не до конца «спета», но я использовала  этот важный случай для  «шлифовки» ее, чтобы окончательно   «вжиться» в этот образ,  поскольку  после Киева мне выпадало    петь сразу пять спектаклей в хьюстонской «Гранд-Опера». Вообще  в Национальной опере «Норма» звучит не так уж и часто: один-два раза в сезон, — рассказала Л. МОНАСТЫРСКАЯ.

— Как вам поется в родных стенах? Или для вас это не является приоритетным условием комфортного выступления?

—  Напротив, лично для меня это имеет первостепенное значение. На киевской сцене поется всегда с удовольствием, особой возвышенностью и вдохновением. Родные стены   восстанавливают меня, придают уверенности.

— Когда появляется на афишах имя Монастырской, то меломаны идут в первую очередь на ваше имя. Публика  заблаговременно рассчитывает на  перфектные впечатления и эмоции, предполагает погружение в состояние катарсиса,  к которому  может ввести магический голос звезды со шлейфом столь громких  сценических побед  на мировом оперном Олимпе, которые стабильно сопровождают вашу певческую карьеру.

— Ну, какие преференции, я же в Национальной опере  —  на основной работе. Но, без сомнения, чрезвычайно теплый прием столичной публики   всегда согревает, впрочем, он в то же время повышает    градус моей ответственности, потому что должна продемонстрировать наивысшее качество пения и   осуществить все надежды своих почитателей.

— Ваша жизнь и уровень востребованности диктуют прихотливый ритм постоянного изменения географических координат  в разных странах и континентах. Как быстро способны адаптироваться к новым условиям, широте,  климату, не говоря уже каждый раз о новом окружении, партнерах по сцене и тому подобное?

— Раньше я практиковала в день прилета и само выступление в вечернем спектакле, причем как в Киеве, так и в Европе. Конечно, не идет речь об Америке. Допустим, утром прилетая в Берлин в 10.25, я еще могла успеть что-то купить детям (когда они еще ходили в школу),  а затем шла на спектакль. Теперь уже по-другому веду себя: в день выступления стараюсь никуда не выходить из дома. Если спектакль большой, то чаще всего еще могу «пройтись» по речитативам, которые  произносятся без оркестровой поддержки,  и тогда очень легко потерять тональный ориентир.

— Случалось ли вам в вашей практике принимать участие в радикальных режиссерских постановках, скажем, той же «Нормы»?

— Знаете, очень мало театров имеют в своем репертуаре «Норму». Ведь музыка ее сложна для исполнения. Особенно сложна каватина «Casta diva»,   поскольку   —  это начало спектакля, когда певица появляется на сцене еще недостаточно «разогретой», почти не распетой, а сразу нужно исполнять такую развернутую каватину, к тому же  все время удерживать молитвенно  поднятые вверх руки.

— На минуту представим такую картинку: вы появляетесь на сцене, вы еще ничего не спели, но чувствуете   напряженное ожидание   публики. Является ли для вас волнующим мгновением  извлечение самого первого звука?

—  Если мой выход начинается на пике динамики — форте, как,  собственно, выход  Нормы — величественной   вещуньи, авторитет которой для ее единоплеменников  является неопровержимым, я стараюсь о публике вообще не думать: полностью сосредоточиваюсь на образе моей героини, растворяюсь в нем, чтобы  воспроизвести его   достоверно и художественно  убедительно. А вот, например, образ Аиды —  кардинально противоположный Норме. Аида — рабыня, хотя и является эфиопской царевной по происхождению. Но теперь она прислужница дочери египетского фараона.    И вот эта рабыня с царским «нутром» должна унижаться перед Амнерис, угнетая свои амбиции.    Тут на помощь приходят совсем другие интонации голоса, другая пластика тела.   То есть каждая роль несет свой особенный смысл и характер, а первый звук и фраза — это важный старт, чтобы почувствовать эффект пространственно-сценической материализации  образа.

—  В воображении большинства ваших фанов  вы — прирожденная жрица. В вашей фигуре прочитывается  сильная личность, натура властная, вероятно, даже с диктаторскими качествами.

— Это только частично так. Быть сильной  требует жизнь... Открою секрет: партия  Аиды теперь уже не является настолько   привлекательной  для меня по сравнению с другими, которые комплектуют  нынешний, достаточно солидный арсенал моих ролей. Сейчас просматриваю свой репертуар по принципу разумной амортизации голосового ресурса, поскольку должна прибегать к определенной стратегии   своей сценической нагрузки. Объясню: например, в контракте есть пять спектаклей «Трубадура» с Леонорой.  Если в дальнейшем запланирован сольный  концерт, то в его программу лучше ставлю что-то из недавно  спетого, возможно,  из того же «Трубадура». Таким образом, мой голос будет находиться  в режиме привычных вибраций, ему не нужно в корне перестраиваться. На  такую стратегию  я стараюсь настраивать  и своих менеджеров, которые, нужно сказать,  с пониманием относятся к моим пожеланиям.

—  Правильно выстроенные отношения с менеджером — это залог успешной деятельности артиста. А можно ли говорить о равноправии отношений в тандеме и кто диктует здесь правила игры — вы или менеджер?

— Мне никогда и никто  из менеджеров не диктовал условия сотрудничества. Они всегда прислушивались к моим пожеланиям. Знаете, многие до сих пор удивляются, почему я не появляюсь в спектаклях «Метрополитен-опера». Все очень просто: руководство «Мета» предлагает   такие условия контрактов, при которых я должна отдавать 30% налога (как все  украинские артисты). Плюс 10% от суммы брутто моего гонорара положено отдать  менеджеру. Есть и другие детали и схемы в контрактах «Мета» (например, предложение  из 12 спектаклей  выступать в 6-7, а остальные страховать и пр.). Сейчас я имею право выбора и возможность выбирать линию развития собственной певческой карьеры. У меня есть возможность работать в Австрии, Испании, Великобритании, куда я  приглашена весной для участия в постановке оперы Дж. Верди «Сила судьбы». То есть   финансовый климат   играет здесь не в пользу Америки. Кроме того, в европейских странах намного привлекательнее для меня репертуар: это  партии  в операх  «Дон Карлос», «Манон Леско», «Трубадур» и тому подобное.  Добавьте к этому еще и длительные перелеты, изменение часовых поясов, период адаптации. К тому же в  «Метрополитен-опера» всегда требуют много репетиций, и в спектакль певец входит уже  энергетически  истощенный...

«ОБРАЗЦОМ ДЛЯ МЕНЯ ЯВЛЯЕТСЯ ЛЕГЕНДАРНЫЙ ПЛАСИДО ДОМИНГО, КОТОРЫЙ ОДНОВРЕМЕННО ЯВЛЯЕТСЯ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫМ ПЕВЦОМ И ПОТРЯСАЮЩИМ ДИРИЖЕРОМ»

— Сегодня, видимо,  подавляющее большинство мировых оперных театров уже приглашали вас к сотрудничеству. Есть ли среди них такое место, где вы чувствовали себя комфортнее всего? Вас там устраивала и акустика, и размеры зала, и местная публика, которая в каждом городе  заявляет о себе особенно. Или все же для исполнителя самыми важными фигурами  остаются режиссер с  его авторской версией сценической драматургии и дирижер — проводник музыкально-сценического замысла. Что является главной предпосылкой для успешного выступления артиста вашего ранга, который ведет такой «кочевой» образ жизни?

—  Конечно, прежде всего, таким местом для меня является  Национальная опера,   родная земля с ее изначальными  природными вибрациями. Также очень импонирует Лондонская   Королевская опера. Там к певцу, который выступал у них дважды или  трижды,   относятся уже, как к своему ребенку. С особым пиететом, искренней доброжелательностью,  почти как к небожителям,  относятся к артистам и в США.  Там всегда готовы простить тебе определенные исполнительские неудачи, если это перекрывается артистической самоотдачей певца во время выступления. И наоборот, в этом плане определенным снобизмом выделяется Вена, а на втором месте некоторые регионы (земли) Германии... При достижении определенного артистического статуса певцу стоит периодически (хотя бы  раз в 3-4 года) «засвечиваться» на сцене «Ла Скала», чтобы  подтвердить свой  исполнительский рейтинг. Лично мне по душе «Опера Бастиль» — современный  оперный театр в Париже, который вместе с Оперным театром в  Дворце  Гарнье входит  в состав «Парижской  национальной оперы». Теперь передо мной встала дилемма: выбрать Лондон или Париж, и здесь чаша весов уверенно перевесила в сторону туманного Альбиона.

— Вы предварительно знакомитесь с режиссерской концепцией спектакля, в котором предполагается ваше участие? Ведь классический  формат оперных постановок, который теперь является «фишкой»     Национальной  оперы Украины, сейчас мало где применяется за рубежом.

— Есть несколько постановочных версий  знаменитого Франко Дзефирелли, к которым периодически обращаются разные театры. Мне пришлось петь в его постановках в «Ла Скала» в 2012—2013 гг. В «Метрополитен-опера» такими консервативными, но грандиозными постановками прославилась Соня Фризелл, в спектаклях которой на сцену выводили живых лошадей и тому подобное...

—  Приходилось ли вам выступать в «Арене ди Верона»?

—  Неоднократно получала оттуда приглашения, и из-за того, что «Арена» работает только летом,  для меня это не является приемлемым, поскольку в летние месяцы стараюсь отдыхать, уделить внимание детям, семье...

—  В одной из постановок «Трубадура», которую можно посмотреть на Youtube, вам приходится, по замыслу режиссера, едва ли не ползать по сцене. Это же влияет на качество пения...

— К сожалению, у современных оперных режиссеров фантазия порой не согласовывается со знаниями о природе и элементарных условиях гигиены голоса. Кажется, порой они словно  забывают, что опера            — это в первую очередь искусство пения. Кстати, именно благодаря крепким  режиссерским традициям оперных постановок в киевском театре  я особенно комфортно чувствую  себя на родной сцене. 

— С кем из известных дирижеров вам приходилось работать и всегда ли вы находили с ними общий язык?

— Пытаюсь, конечно, находить точки прикосновения... Всего лишь однажды у меня произошел конфликт с дирижером молодой генерации. А образцом для меня является легендарный Пласидо Доминго, который одновременно является замечательным певцом и потрясающим дирижером. Он меня приглашал принять участие в его киевском концерте, который состоится 13 февраля во Дворце «Украина», но моя занятость стала на пути этого творческого проекта.

— Вы родом из Черкасского края, который славится мощными женскими голосами, с шикарным спектром   низких бархатных обертонов. Ваши   родители любят петь?

— Мама прекрасно поет, а также дедушка по маминой линии, впрочем, мощь моего голоса я унаследовала от отца, а музыкальность и тембровый окрас — скорее, от мамы. Дома мы вместе с мамой все время напеваем...

— Куда пролегают ваши  оперные маршруты в ближайшее время?

— Еду в Берлин, где спою в двух спектаклях «Тоски»  Дж. Пуччини и где  буду иметь всего три дня  репетиций, а позже, на протяжении двух месяцев буду находиться в Лондоне, где будет готовиться постановка оперы Дж. Верди «Сила судьбы».

P.S. Подарок меломанам! 30 января в Национальной опере состоится спектакль «Набукко», который будет посвящен памяти выдающегося хормейстера и педагога Льва Венедиктова. В опере Дж. Верди «Набукко» главные парте исполнят: Александр Мельничук (Набукко), Сергей Магера (Захария), Людмила Монастырская (Абигайль), Татьяна Пиминова (Фенен), а также состоится дебют Дмитрия Иванченко в роли Исмаэля.