Буковинские мифы

Львовское агентство «Піраміда» выпустило книжную сенсацию — две повести: «Москалиця» и «Мама Маріца — дружина Христофора Колумба». Это дар читателям от известного художника, украинской Жорж Санд — Марии Матиос.

Книга возвращает к осознанию, какого художественного качества может достигнуть автор, если он возвращается к источникам, а в литературе таким источником является мифический субстрат. Бесспорно, речь не идет о создании искусственного мифа, ведь это работа кустарная, вместе с тем, каждое большое произведение восходит к этому мифологическому уровню, в котором происходит объединение важнейших оппозиций бытия: смерти и рождения, измены и искупления, убийства и воскресения...

Обе повести М. Матиос работают с мифологической основой, работают умело, незаметно и изысканно. Об изысканности можно сказать отдельно — дизайнерское решение художника Сергея Иванова поражает. Как поражают и знаковые символы, которые приоткрывают двери к повестям, — образ вечной и мудрой змеи, образ архетипный и сакральный, а также рисунок в стиле эпохи Просвещения, на котором — мать со своим упитанным сыночком. Оба знака важны, ведь в первой повести «Москалиця» змея оказывается сказочным помощником, спасающий женщину в несказочном мире. Северина проходит инициацию и превращается в колдунью, мольфарку, которая может спасти других, ведь таким является ее клеймо, наложенное высшими силами. Она становится нелюдимой, но близкой к миру природы, приглашая к себе котов, а также — змеиных цариц. Убив одну из гадюк (собственно, не своими руками, так как колдунья не может убить змею), Северина получает мертвое тело дьявола (змея имеет и такую трактовку в христианской мифологии), но именно оно и может спасти ее от смерти.

В другой повести о жене Христофора Колумба речь идет о том, как женщина (мать) преступает священное табу, запрет, который накладывает на человечество культура, совершив прелюбодеяние со своим сыном. Первая повесть посвящена «каждой женщине в частности», а вторая — «каждой матери в отдельности». Казалось бы, почти одно и то же, но, с другой стороны, «почти никогда не наоборот».

Для стиля Марии Матиос уже обычной является игра с логикой языка, которая оправдывает, сколькими нюансами может играть один маленький фрагмент речевого акта (также читателю надо обратить внимание и на оригинальную форму размещения текста в самих повестях). Матери не могут быть совокупностью; каждая мать имеет свою судьбу, она выпивает свою чашу, но материнство — особая ответственность. Тема женщины — центральная в «феминистическом» пространстве Матиос. Но украинская Жорж Санд «забавляется» феминизмом — женщина в этом тексте становится ключом и нулевой точкой, из которой начинается путешествие в глубины человеческого «Я», в глубины социальной психологии, которая якобы и не имеет ничего общего с реальностью, но которая показывает художественные образы в таких экспериментальных ситуациях, что становится очень страшно. Тем более что, может, кому-то не по душе змеи (как и тема прелюбодеяния).

Повести Матиос — это не только обыгрывание одной темы, а сотворение художественного мира по необычным правилам. Сюжет, используемый автором, поражает оригинальностью — женщина спасается от «красной чумы», которая может бороться с членами УПА. Первая повесть («Москалиця») — не просто игра воображения, а но постоянные кросс-референции в историю Украины периода Второй мировой войны, и эти фрагменты прошлого находят свое воплощение в комментариях и ссылках автора (художественный мир постоянно стремится привязаться к реальной истории. В «примечаниях к повести» указано, что 21 июля 1941 г. румынские войска снова оккупировали Буковину, выступив союзниками фашистской Германии во Второй мировой, что в 43-м часть буковинских Карпат контролировали венгерские войска — союзники Германии, а королевская Румыния вышла из союза с Гитлером и т.п.). Повесть — игра с историческими параллелями, на которых разворачивается жизнь персонажей. Роман стремится соединить время реальное и время условное, выдумку и реальность, в таком случае мир мольфаров превращается в то, что существует на самом деле. И все это возможно только при одном условии: если мир является мифом.

Повести Марии Матиос выполняют наконец важную функцию: открывают всей Украине мир Карпат, мир Буковины, как в свое время это сделал Михаил Коцюбинский. Чувствуется, что иногда автор поступается интеллектуализмом и философичностью ради читательской рецепции, которая сегодня просто не проглотит всей сложности прошлого. Но это произведение от такой интенции только выигрывает.

Героини повестей писательницы — нелюдимые, их боятся мужчины, а женщины обходят стороной или если уже и приходят, то из-за большой нужды. Северина не знает своего отца, она родилась от москаля, родилась не в любви... Но она стремится распутать этот клубок, собственно, сама жизнь ведет ее земным путем и обращает к колдовству. Лишь так Северина имеет возможность спастись и спасти других во время войны. Что касается второй повести, то в ней речь идет о рождении сына Христофора, собственно, мать решила назвать сына в честь погибшего отца. Марии говорили, что называть сына именем отца — не к добру, но та не слушала их. Из-за этого «ослушания», нарушения сказочного запрета, начинается мифическая легенда о том, как мать стала женой своего сына. Но сына ли? Или, может, своего мужа?

В этой повести речь идет о сложных мифологических превращениях: сын рождается больным, с отставанием в психическом развитии. Вина этому — «страшные металлические щипцы, которыми такие человечные акушерки торопливо вытягивали Христофорчика на свет Божий...». Но мальчик растет «не по дням, а по часам», он — как мифический богатырь, который бессознательно перенял на себя проклятие родителей. За карму родителей, как говорят эзотерические учения, отвечают дети, и только мы думаем, что дети не отвечают за судьбу своих родителей. Так вот, Христофорчик превратился неизвестно за какое время (время в повести уплотнено, будто в психологической новелле) в мужчину, собственно, недо-мужчину, который не мог более сдерживать свое влечение, превратившись в зверя. Сначала Марица находит ему «женщину», но вдруг Одарка «не умерла, и ничего другого с ней не случилось... В один из летних дней ее просто убил безногий афганец из ревности...». Мир М. Матиос — это мир акцентуированных личностей, которые часто имеют, к тому же, физические недостатки. Но что страшнее — эти персонажи совершают ослушание, не придерживаются законов мифологического, сказочно-ритуального мира, и тогда возникает опасность...

После Марко Вовчок у нас есть Мария Матиос и ее буковинский мифомир, который корнями уходит в мир магического реализма, из которого выросли и Йокнапатофа Фолкнера, и Макондо Маркеса.