История как драма идей

Окончание. Начало читайте «День», № 195-196

Продолжая наш разговор, следует обязательно иметь в виду одну основополагающую вещь: свободомыслие в имперском сверхгосударстве — и свободомыслие в стране, этим государством поглощеной, это принципиально разные вещи. В Империи даже «либерально» настроенные мыслители (а тем более — люди у власти) подсознательно, выстраивая свои свободомыслящие конструкции, невольно вынуждены спрашивать у себя: а какие последствия это все будет иметь для Великой Державы, в которой я живу? В покоренной Империей стране, наоборот, ценители свободы мысли не могут не задумываться вот о чем: а как эти либеральные конструкции повлияют на перспективы борьбы моего народа за духовную и политическую свободу?

Речь идет, как уже догадался читатель, о России и об Украине. «Либеральный» (по сравнению с другими монархами династии Романовых: но украинский язык запрещал и преследовал!) царь Александр II в 1861 году, вскоре после «Великой Реформы» (отмена крепостного права) прибыл в Украину, на Полтавщину, где встретился с местными крестьянскими старостами (не так уж часто монарх «снисходил» к общению с таким «простым», «необразованным» народом — больше с представителями дворянства разговаривал). И что услышали полтавские крестьяне от императора? Буквально следующее: «До меня доходят слухи, что вы ждете другой свободы. Никакой другой свободы не будет, кроме той, которую Я вам дал. (А крестьяне остро чувствовали, что «Великая Реформа» проведена вовсе не в их интересах. — И.С.). Трудитесь и работайте. Будьте послушны властям и помещикам».

Способ мышления либерального (по меркам его отца Николая I — даже вольнодумного) царя объясняет его ответ (1866 г.) на обращение собрания московских дворян, которые «верноподданейше» просили императора «созвать общее собрание выборных людей от земли русской». Александр II ответил следующее: «Я охотно дал бы любую конституцию, если бы не опасался, что Россия на другой же день после этого распадется на куски». И добавил, уже в раздраженном стиле: «Вообще, никто не уполномочен подавать передо мной ходатайство об общей пользе и о необходимости государства». Вот «красные линии» либерализма...

Если рассказывать, по заветам Тацита, «без гнева и пристрастия», то все равно можно сделать вывод: вот такие подходы очень сильно способствовали стремительному развитию радикализма нигилистически-якобинского толка, который быстро эволюционировал (мол, какой свободы можно ждать от царя ?!) к революционному народничеству, впоследствии — и к большевизму (так сказать, от Нечаева к Ленину — связь здесь прямая). Характерно, что все ведущие деятели этого направления вполне искренне верили, что являются сторонниками поистине «свободной мысли». Только на основополагающие вопросы эпохи отвечали с беспощадной жестокостью: да, государство — все, отдельный человек — ничто; да, общественный прогресс является уничтожением частной собственности и вообще всего частного в человеческой жизни; да, церковь является орудием старого эксплуататорского строя, и поэтому должна быть искоренена; да, старая Империя Романовых пала, а мы вместо этого создаем Всемирную Красную империю...

Показательно, что среди всех политических течений Ленин больше всего ненавидел именно либерализм с его акцентом на свободу («для какого класса?» — спрашивал вождь) и права личности. А вот Василий Ключевский, наоборот, писал: «Мысль — это всегда плод личного творчества» и добавлял: «Свободная мысль — это обязательно критика исторического опыта», призывая историков «спрашивать и даже допрашивать прошлое». Таким было кредо российского либерала.

Вообще же говоря, правление Александра II показало, что невероятно сложно начать реформы и крайне опасно остановиться здесь на полпути; потому что страна, которая идет за реформатором, уже набрала инерцию движения и не может вдруг остановиться — грозит радикализация, даже терроризация общества. Реформ «царя-освободителя» хватило где-то лет на 5-7, а потом надо было осуществлять новые реформы, расширяя гражданские права крестьян и возвращая им «отрезанные» у них помещиками земли. Впрочем, новый царь Александр III пошел совсем не таким путем, чем приблизил будущую революцию...

Сказанное в полной мере относится и к Михаилу Горбачеву (его сравнение с Александром II стало уже «общим местом» в историографии). Похоже, первый и последний Президент СССР (в определенной степени либерал по убеждениям) испугался преобразований, которые сам же начал осуществлять. Впрочем, заслуги этого выдающегося исторического деятеля несомненны; вспомним хотя бы о том, что именно доклад Генсека к 70-летию «Октябрьской революции» (1987 г.). «открыл шлюзы» и знаменовал отказ КПСС от монополии на правду — основу основ тоталитарной идеологии и практики.

Теперь об Украине в этом контексте. Часто, анализируя «вольнодумство» XIX века, подчеркивают связь между декабристским движением и чисто украинским стремлением к свободе. Интересно прочитать программные основы Кирилло-Мефодиевского общества (как их интерпретировал Костомаров) в контексте идей декабризма. Костомаров упоминает среди программных основ кирилло-мефодиевцев «уничтожение крепостного права; дворянских и любых привилегий; отмену смертной казни и телесных наказаний; обязательное образование народа, запрет любой пропаганды как «пустой во времена свободы». Это (для того времени) было бесстрашным отрицанием самодержавия и достойным манифестом свободного мышления. Недаром Николай I жестоко наказал «виновных» (и прежде всего Тараса Шевченко).

И позже, когда имперский радикализм в России использовал марксистское и псевдомарксистское облачение, украинская освободительная мысль не молчала. Критика была жесткой и аргументированной. Вот блестящий отрывок из труда Ивана Франко «Что таке поступ?» (1903 год). Описывая коммунистическое учение, Франко замечает: «Нема що й казати, є дещо привабного в такім погляді, особливо для тих бідних людей нинішнього часу, що не знають сьогодні, де діти ся і що в рот вложити завтра;...Житє в Енгельсовій народній державі було б правильне, рівне, як добре заведений годинник. Але є  й у тім погляді деякі гачки, що будять поважні сумніви.

Поперед усього та всеможна сила держави налягла би страшенним тягаром на житє кожного поодинокого чоловіка. Власна воля і власна  думка кожного чоловіка мусила би щезнути, занидіти, бо ануж держава признає її шкідливою, непотрібною. Вихованє, маючи на меті виховувати не свобідних людей, але лише пожиточних членів держави, зробилось би мертвою духовною муштрою, казенною. Люди  виростали б і жили би в такій залежності, під таким доглядом держави, про який тепер  у найабсолютніших поліційних державах нема і мови. Народна держава сталась би  величезною народною тюрмою». Свободная мысль одновременно является и мнением пророческим — и приведенные слова Франко как нельзя лучше это подтверждают!

А вот отнюдь не либеральный мыслитель — основатель доктрины украинского интегрального национализма Дмитрий Донцов. Интересно: в своей работе «Дух России» (1961 г., это переработанный и дополненный вариант его публикации еще в 1921 г. «Підстави нашої політики») Донцов подвергает сокрушительной критике идеологию новой российской Красной империи; характерно, что именно он назвал Ленина «Великим инквизитором» — наиболее точное определение! Донцов пишет: « Хіба ми не повинні бачити, що, обіцяючи нищення абсолютизму, вони («красные имперцы». — І. С.) мають намір ввести таке саме самодержавство, тільки в  тисячу разів страшніше? Як, обіцяючи «простим людям» свободу, примушують їх до у тисячу разів гіршого рабства, так само як і усі соціальні верстви народів, які  потрапили під їхню владу? Як, обіцяючи рівність, вони створили нові касти правителів — того типу, про який можна прочитати тільки у Біблії? Як, обіцяючи братство, вони встановили систему, в якій людина людині стала вовком»? Показательно, что здесь Донцов, сознательно ли нет, становится защитником идеалов свободного человека, несмотря на свое известное кредо: «нация превыше всего!».

Прекрасные образцы свободной мысли, не усвоенные еще нами глубоко, по-настоящему, — это публицистика Вячеслава Липинского (особенно его «Листи до братів-хліборобів»), Мыколы Хвыльового ( «Україна чи Малоросія?»), Из российской наследия — фундаментальный труд Николая Бердяева «Истоки и смысл русского коммунизма» (Париж, 1937 год). Эти произведения — предмет отдельного серьезного разговора. Фридрих Ницше писал: «Новые чудовища вырастают вместе со старыми противоречиями». Важно, что именно свободная мысль позволяет эти противоречия сбалансировать — и избежать появления таких чудовищ.