Гарет Джонс наедине с большой ложью

Правда всегда отважна

(Чарльз Диккенс)

Кем был Гарет Джонс и какое отношение он имеет к украинской истории? Сегодня на эти вопросы можно легко ответить с помощью Гугла. Один клик — и перед глазами появляются десятки материалов, посвященных жизни валлийского журналиста, — автора первых статей в западной печати на тему искусственного голода в Украине 1932—1933 годов. Однако так было не всегда.

Еще 28  лет назад в новорожденной независимой Украине имя Джонса было не известно, а геноцид украинского народа, официально не осужденный ни мировым сообществом, ни отечественной властью, считался едва ли не табуированной темой. Так длилось до тех пор, пока в Украину не переехал выдающийся исследователь Голодомора 1932—1933 годов, американец Джеймс Мейс. В 2003 году он опубликовал на страницах газеты «День» свою уже классическую статью — «Повесть о двух журналистах». И украинцы впервые узнали о Гарете Джонсе — «журналисте, которого уничтожили за честность, и его коллеге, вознагражденном за ложь».

Можно ли поставить знак равенства между Гитлером и Сталиным? Сегодня на этот вопрос большинство образованных людей ответит однозначно «да», потому что оба воспринимаются как воплощение абсолютного зла, раковые опухоли в истории ХХ в., кровожадные диктаторы. Однако так было не всегда.

В 1930-ые годы прошлого века, пока насильственная коллективизация перебивала хребет украинскому крестьянству, Европе было не до того. Все притаились в ожидании новой войны. Гитлер постепенно наращивал мышцы, нацистское движение становилось все сильнее, а Сталин активно применял антипатию самых авторитетных  интеллектуалов  мира к фюреру в своих манипулятивных целях. И сегодня, когда Путин «работает» с Западом, используя свою экономическую и политическую мощь, мы четко распознаем «почерк» этого сотрудничества, унаследованный от советской империи.

Известный драматург Бернард Шоу, лауреат Нобелевской премии, приезжал в СССР и после личной беседы со Сталиным, с которым он —  вообще-то умеренный социалист, а не «красный»     — легко нашел общий язык, публично отрицал голод в советских провинциях. К сожалению, Бернард Шоу, обманутый сталинской версией «потемкинского села,»— это не одиночный случай. Впоследствии Джордж Оруэлл создаст целый список людей (список Оруэлла), которых писатель относил к симпатикам сталинизма.

Конечно, тогдашняя Москва была преисполнена дипломатами и корреспондентами из разных стран, которые не могли не знать о реальном положении вещей в Союзе. Но власть нашла способ, как скрыть правду. Иностранные журналисты в обмен на ложь в своих материалах и прислужничество коммунистической власти, получали связи, деньги, славу и возможность до последних дней быть при «кормушке». Их банально покупали.

К тому же Джеймс Мейс в своей вышеупомянутой статье отмечал: «Западный репортер в СССР всегда знал, что, если написать что-либо оскорбительное для советской власти, тебя немедленно выдворят и не впустят назад. Поэтому их самым сильным профессиональным стремлением было не оказаться такой персоной».

Искушение продать душу дьяволу было слишком высоким, и большинство выбирало путь наименьшего сопротивления — идти на уступки злу. Ярким примером подобного сотрудничества оказался Уолтер Дюранти — главный антагонист этой истории. Он был специальным корреспондентом The New York Times в СССР, который отличался умением хорошо писать и выходить сухим из воды. Дюранти четко понимал, что нужно читателю, а правдивость изображаемых фактов его не волновала. Таким образом, исключительное лицемерие дало приспособленцу возможность получить все: интервью с самим Иосифом Виссарионовичем, Пулитцеровскую премию за серию статей о Советском Союзе, зарубежные поездки, популярность и в придачу фешенебельную квартиру в Москве. Дюранти считался самым известным иностранным репортером своего времени, вокруг которого вращалась вся зарубежная светская жизнь советской столицы. И кажется, ничто не могло помешать успешному англо-американскому апологету Сталина, но тогда же в Москву попал еще один не менее талантливый иностранный репортер, перспективный молодой публицист Гарет Джонс.

Гарет Ричард Вон Джонс был британским журналистом валлийского происхождения. Он получил образование в Кембридже, свободно владел пятью языками, много путешествовал по Европе и США и имел талант постоянно оказываться в эпицентре событий. Карьера Джонса развивалась стремительно. Юноша успел поработать советником по вопросам международной политики бывшего премьер-министра Великобритании Дэвида Ллойд Джорджа, попасть в близкое окружение Рокфеллера, взять интервью у Бенито Муссолини, Йозефа Геббельса и Адольфа Гитлера.

В феврале 1933 года Джонс стал первым зарубежным журналистом, который летел с новоиспеченным рейхсканцлером в одном самолете. «Если этот самолет упадет, история западного мира навсегда изменится. В нескольких футах от меня сидит Адольф Гитлер, канцлер Германии и лидер самого большого, мощного, как извержение вулкана, националистического подъема, который видел мир», — писал Гарет после встречи с тираном.

Неоднократно посещал Джонс и Советский Союз. В 1930-м ездил в Юзовку (тогдашний Сталино, нынешний Донецк), где в молодости его мать занималась репетиторством с детьми основателя города Джона Юза. Уже тогда, предчувствуя недоброе, юноша написал родителям: «Зима собирается быть одной из самых больших бед, а также голод. Правительство здесь — самое жестокое из всех возможных в мире. Селяне ненавидят коммунистов». Впоследствии Гарет Джонс задумал докопаться до правды и, игнорируя запрет на путешествия для иностранных журналистов в зону беды, тайно отправился на Харьковщину как частное лицо.

Вероятно, направляясь в Украину, репортер  прекрасно понимал всю опасность своей миссии. Говорить о голоде открыто казалось невозможным, ведь за каждым  иностранцем  следили. Поэтому Гарету приходилось всего лишь наблюдать и осторожно взвешивать каждое действие. Уже в дороге он пытался подтвердить или опровергнуть свои наихудшие подозрения достаточно страшным, но действенным способом: «...я осмелился бросить на пол кусок зачерствевшего хлеба. Словно пуля, селянин кинулся на пол и поглотил его. То же самое повторилось со шкуркой апельсина...»

Весной 1933 года 28-летний мужчина сошел с поезда, так и не дождавшись конечной остановки. Одетый по-простому, с небольшим количеством вещей, он старался не привлекать к себе лишнего внимания, хотя что-то все равно выдавало его. Не здешний. Как будто и хорошо говорил на русском, но западный акцент невозможно преодолеть. Не важно, что учился языкам в одном из лучших вузов мира. Однако, несмотря на страх быть пойманным и все риски путешествий по стране, где свирепствовал голод, молодой иностранец продолжил свой путь. Гарет хотел увидеть собственными глазами, как умирало украинское село, пока Кремль, захлебываясь от избытка еды и изысканных напитков, кормил весь мир большой ложью о неурожае в Украине. «Я прошел через множество сел и двенадцать колхозов. Везде я слышал плач: «У нас нет хлеба. Мы умираем!» — вспоминал Гарет.

Журналисту посчастливилось остаться в живых после 60 км своих пеших скитаний. Джонс общался с селянами, ночевал в их домах и невероятно ужасался увиденному. Сразу по возвращении из СССР Гарет написал семье: «Голод практически везде. И миллионы умирают от него. Я бродил несколько дней по Украине, и там не было хлеба, у детей болели животы, все кони и коровы издохли, и люди тоже умирали от голода. Террор приобрел неслыханные масштабы».

Украинские селяне просили юношу: «Передайте в Англию, что мы пухнем от голода». И Гарет сдержал обещание. Молодой отчаянный парень решил действовать без промедлений, ведь на кону стояли жизни миллионов невинных людей. 29 марта 1933 года Джонс созвал пресс-конференцию в Берлине, где публично заявил о катастрофических последствиях коллективизации в Украине. На фоне общего замалчивания геноцида украинцев в СССР и на Западе британский журналист бесстрашно бил тревогу на весь мир. Его статьи на тему Голодомора печатали авторитетные британские, американские и немецкие издания: Manchester Guardian, New York Evening Post, Daily Express, Berliner Tageblatt, The Times. Очевидно, советская власть не могла допустить и мысли о подобной дерзости. Сталин начал мстить, использовав против иностранного журналиста его же коллег. От Гарета отреклось ближайшее окружение, среди которых были экс-премьер-министр Британии Дэвид Ллойд Джордж и даже известный журналист Малкольм Маггеридж. Маггеридж печатал материалы о Голодоморе в Украине в Manchester Guardian раньше Джонса, всего лишь с одной поправкой — анонимно. А вот написать открытое письмо в поддержку Гарета Джонса он отказался.

Уолтер Дюранти занял центральную роль в кампании травли настоящего репортера за правду. 31 марта 1933 года The New York Times распространила статью Дюранти, которую, по мнению Джеймса Мейса, «можно было бы изучать на факультетах журналистики в качестве примера искусного лавирования между правдой и ложью». Статья лауреата Пулитцеровской премии носила название «Россияне голодные, но не умирают от голода» («Russians hungry, but not starving»). Понятно, что миру удобнее было верить Дюранти и всесильному Сталину, чем Гарету. Советская власть обвинила валлийца в шпионаже и навсегда запретила ему въезжать в СССР. А немного погодя, 12 августа 1935 года, Гарет Джонс был убит бандитами в Маньчжурии при достаточно загадочных обстоятельствах. Вероятнее всего, его ликвидировало НКВД по личному приказу Сталина, но некоторые ученые уверены: насильственную смерть репортеру обеспечили японцы. Всеми оболганный и проданный журналист-правдолюб не дожил один день до своего 30-летия...

На долгие годы мир как будто забыл о Гарете Джонсе. Но существует небезосновательная версия, что Джордж Оруэлл, ознакомившись с публицистической наработкой репортера о Голодоморе 1932—1933 годов, навсегда увековечил его имя в литературе, ведь фермера — одного из главных героев «Колхоза животных» — зовут пан Джонс. Кстати, именно так Уолтер Дюранти обращался к Гарету в своей одиозной статье-опровержении.

Впрочем, в 2003 году Джеймс Мейс в «Повести о двух журналистах» отметил: «украинцы не забыли, что случилось с ними в 1933-м, и через 70 лет Украино-Канадская ассоциация гражданских свобод и Всемирный конгресс украинцев при поддержке других ведущих организаций украинской диаспоры организовали кампанию, чтобы пересмотреть присуждение Уолтеру Дюранти Пулитцеровской премии с целью ее аннулирования. Они отослали тысячи открыток и писем в Пулитцеровский комитет». Тогда же газета «День» предложила своим читателям приобщиться к этой акции, и Мейс отправил текст своей статьи всем членам Пулитцеровского комитета. К сожалению, комитет отказался посмертно отзывать премию у Дюранти.

Позднее редакция газеты «День» дважды писала письма в The New York Times с подобной просьбой — лишить Дюранти престижной награды. Благодаря многолетней целеустремленной работе «Дня» в этом направлении некоторые результаты были достигнуты: портрет Уолтера Дюранти вынесли из зала почета The New York Times.

Джеймс Мейс рассказал Западу правду о Голодоморе в Украине и Гарете Джонсе и стал инициатором международной акции «Зажги свечу памяти», которая проходит ежегодно в день памяти жертв голодоморов: «Я же хочу предложить акт национальной памяти, доступный каждому: в национальный день памяти жертв 1933-го (четвертую субботу ноября) определить время, когда каждый гражданин этой земли, где почти каждая семья потеряла кого-то из близких, зажжет в своем окне свечу в память об умерших».

И теперь, когда украинцы зажигают свечи на своих подоконниках, они должны быть благодарны этим двум людям, которые приложили все усилия, чтобы мир узнал об одной из самых ужасных трагедий нашего народа. Сейчас Голодомор 1932—1933 годов официально признан геноцидом многими государствами и международными организациями. Однако следует помнить, что так было не всегда...