Перейти к основному содержанию
На сайті проводяться технічні роботи. Вибачте за незручності.

Начало языка

27 августа, 20:57

Речь: указательным пальцем дотронуться до подбородка и развернуть руку в ладонь.Деньги: пальцы вверх щепоткой, потирать кончиками.

Любовь: поднести указательный палец раскрытой ладони к губам, потом ладонь к сердцу.

Смерть: скрестить ладони ребром друг к другу на уровне груди.

Герой приезжает на троллейбусе. Молодой. По походке, повадкам немного увалень. Имя, согласно сценарию, Сергей. Черный рюкзак за плечами, непрезентабельный чемодан в руках, одежда сливается по цвету с ржавым остовом старых «Жигулей» и голыми стволами деревьев на заднике. Осень. Сцена снята издалека, через шоссе с насыщенным движением, звуковая дорожка забита дорожными шумами. Сергей подходит к кому-то, жестикулирует, достает блокнот – так он спрашивает дорогу. Ему вниз, в переход.

  В финале он тоже уйдет вниз, пока же поднимается по лестнице в облезлую школу, где проходит торжественная линейка по случаю начала учебного года. Вновь между камерой и местом действия пространственная преграда: окно, холл, где в дверном проеме спиной к камере стоит школьное начальство, а перед ними неровным прямоугольником – ученики. По-прежнему ни слова, только жесты. Поднимают вслед за директоркой – приземистой советской матроной – руки и шевелят пальцами: аплодисменты. Дылда из старших классов носит по кругу малявку в бантиках, с колокольчиком. Когда входят в вестибюль, вдруг начинает мигать лампочка над дверным проемом – словно объявили тревогу.

Ни слова здесь не произносят. Все актеры – глухие, все диалоги – на жестовом языке, действие – в интернате для глухих, лампочка – заменитель звонка в обычной школе. Ни титров, ни закадрового голоса. Не нужны.

В 2010 Мирослав Слабошпицкий сделал, по сути, формальный эскиз «Племени» – десятиминутку «Глухота». Милиционер приезжает к школе для слабослышащих, допрашивает одного из подростков, выбивая из него показания. «Глухота», как и другие фильмы Слабошпицкого, – мир без детства. Наркоманы убивают своего ВИЧ-инфицированного сына в «Диагнозе» (2009). В «Ядерных отходах» (2011) женщина после соития задирает ноги, вероятно, в тщетной попытке забеременеть от мужа – водителя грузовика, вывозящего отходы из зоны радиоактивного заражения. Любовная линия в «Племени» спотыкается, пересекаясь абортом. Но раньше, в самом начале фильма – в эпизоде на остановке – камера настигает мать с малышом. Они бегут на свою маршрутку – прочь отсюда. Младшеклассники, которые затем появляются, изначально включены в цепочку: обязаны добывать наличность продажей дешевых сувениров в поездах. Тут все вынуждены быть взрослыми. Каждый «букварь» – будущий добытчик. Каждый добытчик – потенциальный грабитель.

Как и положено, Сергей проходит инициацию[1] – сцена драки на заднем дворе в сопровождении отчаянно жестикулирующего хора проработана с хореографической точностью. Затем делает то же, что и остальные соплеменники его возраста, – ходит на охоту (вечерний гоп-стоп подле супермаркета), пирует после вылазки, помогает наказывать провинившихся, получает повышение – возит девушек (они зарабатывают проституцией) водителям грузовиков и добивается обладания одной из них. Всё, как у людей. Социальные условия довлеют, подобно роковым обстоятельствам, однако фатум ими не исчерпывается.

Сюжет определяют желания племени, его ритуалы, власть и жестокость. Режиссеру важно охватить именно общность, потому он выбирает преимущественно средние или дальние планы. Кроме того, дистанция дает ключевую для понимания фильма позицию отстраненного, но не безучастного наблюдения. Все куда-то идут или бегут, регулярный ракурс – группа насупленных парней, спешащих «на дело». Камера Валентина Васяновича скользит следом. Необходимой достоверности Слабошпицкий достигает, работая с длящимся временем, дает каждой ситуации исчерпаться до конца, избегая монтажных склеек внутри сцен. Это, конечно, технологическая необходимость – диалог жестов крайне сложно снять традиционной «восьмеркой». К тому же длительный кадр усиливает эмоциональный эффект. Сцена аборта нестерпима, драка преисполнена азартом, бюрократические процедуры убийственно статичны. Достоверность – это, собственно, и есть время, скрупулезно проживаемое при свидетелях/зрителях, потраченное в равной степени на приближение к страсти или к смерти.

Здешний закон – целесообразность. Религии нет, хотя некоторое «трансцендирование» имеется: далекая Европа, несбыточный мир, о котором рассказывают на уроке географии и куда хотят попасть две подружки-проститутки. Благую весть приносит проворный дядька с футболками «Италия», с фотографиями потенциальных женихов (точнее, клиентов) в ноутбуке, со связями в ОВИРе. Ради этого можно пойти на многое, даже на прерывание беременности, даже на разрыв с влюбленным увальнем.

Сергей пытается прорвать круг пользы и выживания, потому что способен любить. Его поступки, вплоть до самых страшных, продиктованы этой внутренней одержимостью – и уязвимостью. Но «Племя» – царство биомеханики. В реальности, нанизанной на жест, все понятно без слов. Однако, когда расстояние между жестом и действием истаивает до нуля, разражается катастрофа.

Что необходимо, чтобы покинуть племя? Собственное высказывание. Что и как может сказать человек, которого не слышат в потоке жестов? Совершить действие, равное намерениям. Объятие. Поцелуй. Сильный удар по голове, еще, еще и опять удар. Медленный топот шагов вниз по лестнице. Схождение в личный, не разделенный с племенем ад навсегда обретенной свободы.

Так живут племена. Так они исчезают.

***

Племя Плем'я (2014, Украина-Нидерланды, 132`), режиссура, сценарий:  Мирослав Слабошпицкий, оператор: Валентин Васянович, в ролях: Григорий Фесенко, Яна Новикова, Роза Бабий, Александр Дзядевич, производство: Garmata Film Production, The Hubert Bals Fund of the Rotterdam Festival, Myrek Films, Rinat Akhmetov's Foundation 'Development of Ukraine', Ukrainian State Film Agency.

Delimiter 468x90 ad place

Подписывайтесь на свежие новости:

Газета "День"
читать