Франциск Скорина — восточнославянский первопечатник

Исполняется 520 лет со дня рождения Франциска Скорины — белорусского гуманиста первой половины ХVI в., ученого-медика, писателя, переводчика, художника, просветителя. С его именем связано выдающееся интеллектуальное событие в жизни не только белорусского народа, но также всей восточнославянской ойкумены — издание в начале ХVI столетия значительной части Библии на церковнославянском языке, заметно приближенном к белорусскому языку того времени. Это была вторая после чешской печатная Библия в славянском мире. До появления известной Острожской Библии издания Скорины были единственными напечатанными переводами Священного Писания, выполненными на территориях восточных и южных славян; эти переводы были очень известны в XVI и XVII веках, стали предметом наследований и переделок — вся восточнославянская издательская деятельность в области библейских текстов так или иначе ориентировалась на Скорину. Это не удивительно — его Библия во многих отношениях опередила подобные издания в других странах.

С именем Скорины связано также заметное возрастание внимания к наследию античности, ее воздействия на гуманизацию философской и общественной мысли Великого княжества Литовского. Он едва ли не первым в наших краях предпринял попытку синтезировать античность и христианство — «Соломонову божественную и Аристотелеву житейскую мудрость» и предложил образовательную программу, разработанную в Древней Греции — систему «Семи свободных наук». Позднее она была взята на вооружение братскими школами Украины и Белоруссии, развита и усовершенствована профессорами Киево-Могилянской академии и немало содействовала сближению отечественной культуры с культурой Запада.

ВЕХИ ЖИЗНИ

Далеко не вся биография Скорины дошла до наших дней во всех подробностях, что дает историкам благодатную возможность строить очень интересные гипотезы. Неизвестны даже точные даты его рождения и смерти. Предполагают, что родился он между 1485 и 1490 гг. в Полоцке, в семье состоятельного полоцкого купца Луки Скорины, который вел торговлю с Чехией, с Московской Русью, с польскими и немецкими землями. От родителей сын перенял любовь к родному Полоцку, название которого он позднее всегда употреблял с эпитетом «славный». Первоначальное образование Франциск получил в доме родителей — научился читать по Псалтыри и писать кирилловскими буквами. Предполагают, что латынь (Франциск знал ее блестяще) он выучил в школе при одном из католических костелов в Полоцке или Вильно. В доме отца Франциск постоянно общался с людьми «посполитыми», с народом «языка русского», для которого он позже издавал свои книги.

Как известно, до основания католического Виленского университета (1570) и православной Киево-Могилянской академии (1632), в Великом княжестве Литовском не было высших учебных заведений и поэтому для получения высшего образования многие белорусы, украинцы, литовцы выезжали за границу. Наибольшей популярностью пользовались польский Краковский (основан в 1364 г.) и итальянский Падуанский (1222 г.) университеты. Первое свое высшее образование Скорина, сын полоцкого купца, получил в Кракове.

В Краковском университете имя «Франциск Скорина» впервые упоминается в документах за 1504 г., когда он был зачислен студентом. А 14 декабря 1506 года молодой белорус, прослушавший курс «свободных наук», был удостоен ученой степени бакалавра. Скорина получил также степень магистра искусств, которая давала тогда право поступать на самые престижные факультеты (медицинский и теологический) университетов Европы. Ученые предполагают, что после Краковского университета, в течение 1506—1512 гг. Скорина служил секретарем у датского короля. Но в 1512 году он оставил эту должность и отправился в итальянский город Падуя, в университете которого стал соискателем ученой степени медика. Язык преподавания не смущал белоруса из «славного Полоцка» — во всей Западной Европе языком науки был латинский.

ДОКТОР ЛЕКАРСКИХ НАУК

В архивах Падуанского университета сохранился документ решения Коллегии университета, которая экзаменовала молодого Скорину. Приор (глава) Коллегии во вводном слове сказал: «Причина созыва Ваших превосходительств ученых такова: прибыл некий весьма учeный бедный молодой человек (к тому времени отец Франциска умер), доктор искусств, родом из очень отдалeнных стран, возможно, за четыре тысячи миль и более от славного города Падуя… Он обратился к Коллегии с просьбой разрешить ему в качестве дара и особой милости подвергнуться испытаниям в области медицины при этой святой Коллегии. Молодой человек и вышеупомянутый доктор искусств носит имя Франциска, сына покойного Луки Скорины из Полоцка, русин». После этого начался экзамен, который длился два дня. После длительного обсуждения ответов и тезисов Скорины приор предложил голосовать: «Кто согласен, чтобы этому господину Франциску присвоить милостью Божьей медицинскую степень, пусть бросит свой голос в урну красную; кто не согласен, пусть бросит в зеленую». Проведeнное таким образом голосование не дало ни одного голоса против. По той причине, что «господин магистр Франциск, сын покойного господина Луки Скорины из Полоцка, русин», на все предложенные ему вопросы по медицине блестяще ответил по памяти, отлично, аргументированно опровергал предъявленные ему возражения и проявив себя наилучшим образом».

Так молодой человек из «отдаленных стран» получил от знаменитого Падуанского университета степень «доктора лекарских наук». Что стало знаменательным событием не только в жизни молодого Франциска, но и в истории культуры Белоруссии. Эпизод характеризует также нравы, широту взглядов и отсутствие этнических или вероисповедных предрассудков итальянских ученых того времени — времени Высокого Возрождения.

После описанного экзамена в Падуе сведения о Скорине снова теряются — до 1516 года. Современные минские ученые выдвинули предположение, что тогда Скорина путешествовал по Европе, знакомился с книгопечатанием и инкунабулами (первыми печатными книгами), а также встречался со своими гениальными современниками — Леонардо да Винчи, Микеланджело, Рафаэлем. Основание для этого служит такой факт — на одной из фресок Рафаэля изображен человек, очень похожий на автопортрет Скорины в изданной им позже Библии. Интересно, что Рафаэль написал его рядом с собственным изображением.

Путешествия Скорины по Италии, его знакомство с культурой Европы (даже если он и не встречался с великими художниками) особенно знаменательны на фоне той позиции, которую тогда заняла Православная церковь (и на которой она стоит и сегодня). Стремясь во что бы то ни стало сохранить средневековую церковную культуру, православные иерархи проявляли ожесточенное неприятие западной науки, философии, культуры, искусства, что в конечном счете привело к фатальному отставанию всего православного сообщества. Свою нетерпимость церковь обосновывала тогда (как и сейчас) необходимостью борьбы с католицизмом, протестантизмом, ересями, пробуждая и утверждая в своей пастве неприязнь или даже открытую ненависть ко всему неправославному, к инославным братьям во Христе. Поэтому и сегодня, как и 500 лет назад, восточнославянские общества остро нуждаются в таких людях, как белорус из Полоцка Франциск Скорина.

БИБЛИЯ КИРИЛЛИЦЕЙ

С 1517 года Скорина живет в Праге, где со времен Гуситского движения существовала традиция использования библейских книг для формирования общественного сознания. Там он начал изучать технику печатного дела и книжного гравирования, что продолжил позже в Венеции, Аугсбурге и других городах Европы. В Праге Скорина основательно овладел двумя иностранными языками — древнееврейским, необходимым для переводов Библии (его учителями были пражские раввины), и чешским. Очень основательно Франциск познакомился также с чешскими первопечатными библейскими книгами. Все это позволило ему начать в Праге свое издательское дело и приступить к печатанию Библейских книг. Скорина был, скорее всего, организатором и идеологом издательского дела, переводчиком библейских текстов, оформителем и комментатором отдельных книг; печатанием занимались местные мастера.

Первой напечатанной книгой стала славянская «Псалтырь», в предисловии к которой сообщается: «Я, Франциск Скорина, сын славного Полоцка, в лекарских науках доктор, повелел есми Псалтырю тиснути русскими словами, а словенским языком». (Поставим акцент на одном примечательном цивилизационном совпадении — Скорина начал печатать Библию в тот самый год, когда в Виттенберге Мартин Лютер провозгласил свои 95 тезисов против индульгенций, против отступлений от веры католического духовенства: начиналась Реформация — Европа радикально изменялась. По некоторым данным, в 1525 г. Скорина побывал в Виттенберге, встретился там с Лютером, познакомился с его изданиями.) Книгопечатную деятельность Скорины поддерживали богатые меценаты-«русины», в том числе великий гетман литовский Константин Острожский — отец Киевского воеводы князя Константина Острожского, способствовавшего печатанию «Острожской Библии» (1581 г.).

В 1517—1519 гг. Скорина опубликовал 22 книги Библии (большинство ветхозаветных книг) под общим названием «Библия Руска». В предисловии белорусский первопечатник написал: «Я, Франтишек, Скоринин сын из Полоцка, понимая то, что без страха Божьего, без мудрости и без доброго поведения невозможно благочестиво жити людям вместе на земле, постановил печатать Притчи на русском языке прежде всего на славу и честь Утешителя Бога, а затем людям простым посполитым к пользе и распространению добрых обычаев, чтобы, научившись мудрости и праведно живя в мире, милосердного Бога прославляли». (Тогда земляки Скорины называли «руским» белорусский язык — в отличие от церковнославянского, называемого «словенским».)

В начале 20-х годов ХVI ст. Скорина переезжает в Вильно и в доме богатого белорусского мещанина Якуба Бабича основывает первую типографию в Белоруcсии; там он издает «Малую подорожную книжицу» и «Апостол» — «выложены и вытиснены працею и великою пильностью доктора Франциска Скорины со славного Полоцка». Книжка, вышедшая в свет в 1525 году, оказалась последней — во время пожара в Вильнo погибает типография Франциска, а на ее восстановление нет средств — его книги не имеют массового спроса, на который Скорина рассчитывал.

ДЕЛА ЖИТЕЙСКИЕ

Вскоре после этого Скорина женился на Маргарите, вдове «радцы» — члена виленского магистрата. В 1532 году Скорину арестовали, обвинив в неуплате долгов; из познаньской тюрьмы он вышел спустя четыре месяца — благодаря вмешательству короля Польши Сигизмунда: король выдал Скорине грамоту, защищавшую его от своеволия воевод и старост. Тяжбы и конфликты, смерть жены и брата, долги не способствовали возвращению гуманиста- просветителя к книгопечатанию. И Скорина принимает приглашение прусского герцога Альберта занять пост придворного врача, но вскоре возвращается в Вильно и становится доктором и секретарeм Виленского епископа. В 1533 году Франциск Скорина отправился в Прагу — на этот раз навсегда. Там он получил пост придворного садовника короля Фердинанда и стал одним из основателей древнейшего ботанического сада в Центральной Европе — в Праге на Градчанах. В Праге Франциск Скорина и умер (по одним данным в 1540, а по другим — в 1550 году).

БИБЛИЯ СКОРИНЫ

Во те времена печатание Библии было не просто типографским ремеслом — оно требовало смелости, реформаторских склонностей и разнообразных талантов, особенно в условиях, когда правящая элита Белоруссии была католической и признавала только латинские тексты Священного Письма. Более того, Католическая церковь тогда считала, что «Дать народу читать Библию — значит дать святыню псам и бросать жемчуг перед свиньями». Ей вторит православный Иван Вишенский — из своего «прекрасного далека» — афонской келии — он страстно обличал тех, кто «многими языки владеет и поганских Платона, Аристотеля и прочих хвалит и возносит. Ты же простый, неученый и смиренный Русине, простого и нехитрого Евангелия ся крепко держи, в нем же живот вечный тебе сокровенно есть».

Скорина же всегда стремился сделать Библию как можно более понятной читателю, акцентировал внимание на понимании Слова Божьего: «Потому что не только доктора наук и люди ученые его (Слово Божье) понимают, но всякий человек простой и посполитый, читая его и слушая, может уразуметь, что необходимо для спасения души его». Именно на «посполитый народ» ориентированы и предисловия, составленные Скориной для каждой из книг Ветхого Завета. Язык «предмолв» сам автор определил как церковнославянский в белорусской редакции. В них ученый и просветитель давал читателю разнообразные сведения по истории, географии, культуре различных народов, особенно народов Ближнего Востока. Кроме предисловий, перед каждой главой Библии был напечатан так называемый «аргумант» — краткое содержание главы. Стремясь, как и другие деятели Реформации, научить читателей понимать Библию, Скорина давал на полях объяснения непонятных церковнославянских или греческих слов, а также указывал на параллельные места в Библии: «Также разместил я сбоку некоторые слова для людей простых, такие как «иродово жилище», или «хляби», или другие слова, которые в Псалмах непонятны простому человеку, и найдут они русским языком, что каждое такое слово обозначает». До Скорины подобные «учительные» книги еще не издавались.

Все изданные книги издатель украсил великолепными гравюрами. Так, в книге «Притчи Сoломона, царя Израилева, сына Давыдова» Скорина поместил гравюру на известный сюжет «Суд о двух детях», а в другой книге — гравюру «Пророк Иеремия плачет, глядя на Иерусалим» и др. Все рисунки очень эстетичны и свидетельствуют о высоком художественном вкусе автора. По гравюрам Скорины можно изучать нравы того времени — действующие лица одеты в европейские костюмы того времени, здания — в готическом стиле. Русский критик и литературовед ХIХ века Стасов писал об «изяществе рисунка и мастерстве гравюры, которые на столь короткое время проблистали в изданиях венецианских, а также — скорининских, и никогда уже больше не повторились ни в одном издании церковнославянском».

В рисунках много символики, которую сегодня очень сложно «читать», а также астрологических знаков, астрономических и астрологических приборов, на основании чего возникла гипотеза о том, что во время учебы в Кракове Скорина встречался с Николаем Коперником (оба в одно время изучали там медицину). На одной из гравюр помещено уникальное изображение Пражского Голема («робот», якобы сотворенный одним пражским раввином), легенда о котором будоражила Европу несколько столетий.

Все свои переводы, предисловия и иллюстрации Франциск Скорина ориентировал на своих земляков — православных читателей. И, несмотря на враждебную позицию как католического, так и православного духовенства, изданные Скориной книги разошлись по всему Великому княжеству Литовскому и нашли многих подражателей. Даже Острожская Библия 1581 г., утвердившая церковнославянский текст Библии в юго-западной Руси, следует в некоторых местах трудам ученого белоруса.

НА КАКОМ ЯЗЫКЕ «ГОВОРИТ» БИБЛИЯ СКОРИНЫ?

Одни белорусские ученые считают просветителя создателем белорусского литературного языка; другие утверждают, что язык Скорины — смешанный, «невыработанный», хотя в нем и отражаются элементы белорусского простонародного языка того времени. Еще одно направление ограничивает языковую стихию Скорины так называемым «славянским» языком, на котором писали Максим Грек, Иван Федоров, Герасим Смотрицкий и др. Во всяком случае, Скорина очень много сделал для сближения старославянского языка Библии с живым разговорным языком своих земляков. В предисловии к книге Иова он пишет, что приказал «тиснути» эту книгу «рускым языком». Он также утверждал, что его книги напечатаны «рускыми словами (литерами), а словенскым языком». Интересно отметить, что в пражских изданиях Скорины имеется немало неологизмов, которые свидетельствуют о словотворчестве Франциска Скорины. Это, например, такие слова, как глуповство, дуровство, ленивство, скуповство, книжница (библиотека), певница (музыка).

ВЕРОИСПОВЕДАНИЕ

Одна из многих загадок биографии белорусского первопечатника — его вероисповедание. Полемики на эту тему в ученых и церковных кругах было много, но сам Скорина в своих произведениях не использует слов «католический», «православный», «протестант» — он всегда говорил о «христианах». В документах конца ХVI ст. сохранилось прямое упоминание об этом предмете: униатский архимандрит Селява писал, полемизируя с православными: «Перед унией (Брестской 1596 г.) был Скорина, еретик-гусит, который для вас печатал в Праге книги по-русски». Между тем это «обвинение» никакими доказательствами не подтверждено.

В свою очередь, православные богословы единодушно заявляли о влиянии на издания Скорины идей Лютера. Когда в 1525 г. Скорина или, возможно, кто-то другой по его поручению, посетил Москву с целью распространения пражского издания Библии, то православные иерархи заподозрили в ней протестантское влияние и приказали все привезенные экземпляры сжечь на костре! На протяжении всего XVI века было запрещено упоминать имя белорусского первопечатника в Московской Руси, хотя многие православные и пользовались его книгами. Несколько позже князь Андрей Курбский, убежавший от Ивана Грозного в Великое княжество Литовское, в своeм письме к великому гетману литовскому резко критиковал перевод Скорины, обвиняя издателя в «зловредной связи» с Реформацией, в искажении православной веры и в еретическом мышлении. Как трудно быть пророком в своем отечестве и тем более — в свое время! Вся деятельность белорусского первопечатника проникнута идеями Реформации и Возрождения, в эпоху которых он жил — без преувеличения можно сказать, что Скорина был одним из европейских гуманистов того времени. С ним связано становление и развитие белорусского языка — Скорина сознавал важность родного языка не только как носителя культуры, но и как фактора единства народа. Некоторым славянским народам, однако, оказалось мало опыта прошедших столетий для того, чтобы понять эту истину.

В Белоруссии давно почитают Франциска Скорину — его биографию изучают в школах, его именем называют улицы и площади городов и сел, белорусские ученые занимаются исследованием его жизни и творчества, выходят монографии, фильмы, художественные произведения, посвященные творчеству Скорины. Но во всем этом больше средневековой схоластики, риторики и пустоты, чем было 500 лет назад в деятельности Гуманиста из Полоцка. Ведь его родина сегодня почти отказалась от родного языка, что, как это хорошо знал и о чем писал Скорина, проявилось и в отсутствии единства в обществе. Некоторые белорусские ученые в своих трудах более озабочены тем, чтобы не забыть упомянуть о «дружбе славянских народов» или о «великом брате», а не исследованиями связей Скорины с мировой (тогда — западноевропейской) культурой, его страсти к знаниям (независимо от того, откуда они исходят), его веротерпимости в век религиозных войн, его трогательной заботе о просвещении своих земляков. Думаю, что эта история — также о нас, украинцах.