Брат против брата

13 июля 1015 года завершился земной путь князя Владимира Великого — одного из известнейших деятелей отечественной истории и одновременно — одной из самых сложных и противоречивых ее фигур. Владимир оставил этот мир и свое государство — Киевскую Русь — в весьма непростое время. Тело князя еще не успело остыть, когда между его сыновьями и теми, кто стоял за ними, развернулась ожесточенная и кровавая борьба за киевский трон...

Вопрос, о котором пойдет речь в этой статье, отнюдь не принадлежит к числу белых пятен отечественной истории. Практически все историки, писавшие и пишущие работы по истории Киевской Руси, так или иначе упоминали о том смутном времени в жизни наших далеких предков, когда в буквальном смысле этого слова брат восстал против брата. Вместе с тем, среди представителей как отечественной, так и зарубежной исторической науки и по сей день не утихают споры вокруг одного вопроса, отнюдь не являющегося такой уж сложной проблемой концептуального плана. Его можно сформулировать достаточно просто: между какими именно сыновьями князя Владимира развернулась борьба за власть в древнерусском государстве? На этот счет в мировой истории существуют две разные и во многом противоположные версии. Принимая во внимание те традиции, которые за долгие годы сложились в отечественной исторической науке и публицистике в целом, мы условно назовем их версией традиционной и версией нетрадиционной.

ВЕРСИЯ ПЕРВАЯ (ТРАДИЦИОННАЯ)

Великому князю Владимиру Великому суждено было стать многодетным отцом. От своих нескольких жен (например, византийской принцессы Анны, дочери полоцкого князя Рогнеды) он имел 12 сыновей.(Бориса, Глеба, Святополка, Ярослава, Вышеслава, Изяслава, Судислава и некоторых других). Следует, однако, отметить, что далеко не все сыновья Владимира Великого были вовлечены в борьбу за то высокое место, которое опустело после смерти низвергателя Перуна. Некоторые из них (например, Вышеслав, Изяслав) покинули этот мир еще до смерти своего отца, другие же, дожившие до известных смутных времен, оказались по тем или другим причинам вне «братского» противостояния. К числу тех, кого этот конфликт затронул непосредственно, сторонники традиционной версии относят шестерых: Святополка (самого старшего из братьев, получившего впоследствии известное прозвище Окаянный), а также Бориса, Глеба, Ярослава, Святослава и Мстислава.

По мнению сторонников этой версии, приобретшей со временем достаточно большую известность (она излагается в таких письменных памятниках древности, как «Повесть временных лет» и «Житие Бориса и Глеба»), ход этой борьбы развертывался следующим образом. Буквально сразу же после смерти князя Владимира правителем Киевской Руси стал князь Святополк — человек весьма низких моральных качеств, движимый исключительно желанием обладать (притом — какой угодно ценой) высшей властью в государстве. Вполне естественно, что, будучи человеком крайне жестоким и подозрительным, Святополк не мог считать свою победу окончательной, пока были живы его другие братья. Без особых колебаний старший сын князя Владимира принимает решение физически устранить троих братьев-конкурентов — Бориса, Глеба и Святослава...

Первой жертвой коварного Святополка стал его брат Борис — любимец отца, человек красивый не только своей наружностью, но и своим внутренним миром и к тому же искренне любимый простым народом. Однажды шатер, в котором отдыхал Борис, окружила группа вооруженных бояр, решивших этим убийством доказать свою преданность Святополку Окаянному. Самому Борису удалось заранее узнать о коварных планах старшего брата, однако от сопротивления Святополку он практически сразу же отказался, заявив, что никогда не поднимет руку на человека, которого признает и почитает как родного отца. Ворвавшись в шатер, подосланные Святополком убийцы пронзили Бориса своими копьями, а после короткой борьбы убили его верного слугу — венгра Георгия, который был ими вскоре обезглавлен (таким образом люди Святополка завладели висевшей на шее Георгия золотой гривной — подарком Бориса). Вскоре, однако, обнаружилось, что оружие убийц только ранило Бориса. Положив тяжелораненую жертву на телегу, люди Святополка отвезли ее к своему хозяину. Святополк, не став менять своего решения, приказал добить брата...

После этого настал черед другого брата Святополка — Глеба. Святополк сумел вызвать его к себе обманным путем, послав Глебу письмо, в котором говорилось, что отец, князь Владимир, умирает и желает видеть его (на момент написания Святополкова письма Владимир был уже мертв). Поверив письму брата, Глеб с небольшим отрядом отправился в Киев на корабле, однако вскоре его настигла посланная Святополком погоня, которой руководил близкий человек «окаянного князя», некий Горясер. Убийц было намного больше, и, хорошо понимая бесперспективность борьбы, Глеб, как и в свое время Борис, также отказался от сопротивления. Он приказал своей небольшой дружине покинуть его, оставшись на корабле со своим поваром Торчином. Захватив корабль, Горясер и его люди приказали Торчину немедленно убить Глеба, предупредив повара, что в случае отказа он умрет вместе с хозяином. Предпочтя позорную жизнь честной и мужественной смерти, Торчин свои ножом перерезал Глебу горло... Через некоторое время Святополку Окаянному удалось реализовать свой план и в отношении третьего брата — Святослава, который был тогда хозяином всей древлянской земли. Как и Борис, князь Святослав заранее узнал о намерении Святополка убить его и, не желая испытывать судьбу, решил бежать в Венгрию. Несмотря на это, спастись Святославу не удалось. В Карпатских горах его также настигла Святополкова погоня...

Злодеяния Святополка Окаянного стали в скором времени известны новгородскому правителю Ярославу (будущему правителю Киевской Руси Ярославу Мудрому), который, имея за собой серьезную силу в виде новгородской и варяжской дружин, решил положить конец общественному злу, олицетворяемому старшим сыном князя Владимира. В 1016 году армия Ярослава разгромила армию Святополка и вступила в Киев, где сам Ярослав, поддержанный частью киевлян, стал великим князем. Однако в 1018 году Святополк, призвав на помощь своего тестя польского короля Болеслава Храброго, разбил дружины Ярослава и вернулся на родительский престол.

Если верить некоторым источникам, отношения между родственниками-союзниками не заладились. Братоубийца имел серьезные основания подозревать короля-тестя в стремлении узурпировать власть в Киевской Руси и отдал тайный приказ «избивать» поляков везде и при любой возможности. Столкнувшись с ярко выраженной враждебностью местного населения, поляки вместе со своим королем вскоре вернулись на родину, сильно ослабив тем самым «неблагодарного» королевского зятя. Вскоре благоприятной для себя ситуацией воспользовался Ярослав, который в 1019 году разгромил отряды Святополка. Потерпевший поражение (как скоро выяснилось, окончательное) Святополк Окаянный бежал в Польшу, где вскоре и умер при загадочных обстоятельствах. Так Ярославу в ходе кровопролитной войны удалось навсегда избавиться от сильного и опасного врага.

ВЕРСИЯ ВТОРАЯ (НЕТРАДИЦИОННАЯ)

Несколько обобщая содержание традиционной версии, изложенной мною в общих чертах, подчеркнем, что ее сторонники видели расстановку сил в «братской» борьбе следующим образом: по «одну сторону баррикад» находился князь Святополк Окаянный, а по другую — Глеб, Борис, Святослав и, конечно же, Ярослав, сумевший навсегда избавить Киевскую Русь от жестокого братоубийцы. Помимо всего прочего, традиционная версия строится на ярко выраженном противопоставлении Святополка и Ярослава, которые соответственно олицетворяли силы коварства и зла с одной стороны, и великодушия и справедливости — с другой. Подчеркнем, что сторонники нетрадиционной версии, впервые изложенной в нескольких старых скандинавских сагах и в некоторых других источниках, преподносят события, о которых идет речь, в значительной мере по-другому. Прежде всего «нетрадиционалисты» подают Святополка и Бориса не смертельными врагами, а... союзниками, противостоявшими «властным» амбициям Ярослава.

По нетрадиционной версии, вскоре после того, как после смерти Владимира Великого в Киеве воцарился Святополк, дружина Бориса попыталась подтолкнуть своего князя к активной борьбе против него. Однако Борис твердо заявил своим дружинникам, что никогда не поднимет руку на своего брата, которого он почитал и почитает не менее родного отца...

Читатели, очевидно, заметили, что эта фраза Бориса встречается в нашей статье уже не первый раз. Однако сторонники традиционной и нетрадиционной версии вкладывают в нее совершенно различное содержание: если первые хотели подчеркнуть ею желание Бориса без борьбы принять смерть от людей Святополка, то вторые интерпретируют ее как стремление Бориса ни в коем случае не вступать со Святополком во враждебные отношения. Более того, «нетрадиционалисты» считают, что Борис и его дружина выступили активными защитниками власти Святополка от «посягательств» Ярослава. По их мнению, в 1016 году не Святополк, а именно Борис выступил в поход против армии Ярослава. Правда, кровавая битва между братьями не принесла Борису победы, его воины потерпели поражение, сам Борис был вынужден бежать в Венгрию, а Святополк — в Польшу...

Вполне понятно, что в этом пункте две версии (традиционная и нетрадиционная) разительно отличаются друг от друга. Если в первой Борис подается как человек, воспринимаемый Святополком как опасный потенциальный враг, то во второй Борис уже сильный и важный союзник Святополка.

Через некоторое время отряды Бориса, не смирившегося со своим поражением, подошли к Киеву и осадили город. Однако взять столицу Киевской Руси, хорошо укрепленную Ярославом, Борис не сумел...

Позднее Ярослав получил донесение, что во время осады Киева Борис погиб. Однако впоследствии эти сведения не подтвердились, более того, будущий «тесть Европы» и его дружина узнали, что на самом деле Борис уцелел и собирается, подкопив силы, снова сразиться с Ярославом. Вполне возможно, что впереди у братьев-соперников была еще не одна битва, а их дружинники еще неоднократно скрещивали бы друг с другом мечи. Однако именно тогда командир служившей у Ярослава варяжской дружины Эймунд предложил ему покончить с братом-противником не на поле брани, а «нетрадиционным» способом, на что Ярослав, хотя и не без колебаний, но все-таки согласился... Однажды темной ночью, когда Борис и его дружинники отдыхали после ратных дел, Эймунд и несколько варягов проникли в его шатер, убили там мирно спавшего князя, а саму голову Бориса, отделенную от тела, принесли Ярославу в качестве неопровержимого доказательства смерти его врага.

Таким образом, по мнению тех, кто разделяет нетрадиционную версию, коварное убийство Бориса было осуществлено отнюдь не Святополком, а именно Ярославом. Обратим внимание читателей на то, что и сами детали этого убийства очень уж похожи на детали «теракта», совершенного по отношению к Борису боярами Святополка: такой же княжеский шатер, такая же группа окруживших его убийц, такое же внезапное и злодейское уничтожение князя... Из такой нетрадиционной подачи событий естественно следует, что по своей зловещей роли Ярослав «заслуженно» занимает место жестокого братоубийцы вместо Святополка...

ДУЭЛЬ МНЕНИЙ

Из вышеизложенного следует, что расстановка сил в борьбе сыновей Владимира Великого за киевский престол подается сторонниками двух версий по-разному. Если в первом случае четырем братьям (Борису, Глебу, Святославу и Ярославу) противостоит злонамеренный и не знающий жалости Святополк Окаянный, то во втором случае четко прослеживается наличие двух разных союзов: Святополк и Борис с одной стороны, и Ярослав и (хотя бы потенциально) Глеб — с другой. Вполне понятно, что будучи настолько разными, и традиционная, и нетрадиционные версия никак не могут воспроизводить историческую правду одинаково достоверно. Историческая правда воспроизведена либо в одной из изложенных версий, либо (этого, на наш взгляд, никак исключать нельзя) обе версии бьют, что называется, мимо цели. Но если хотя бы условно предположить, что одна из двух версий исторически достоверна, то какая же именно?

На мой взгляд, поставленный вопрос слишком сложен, чтобы на него можно было ответить со стопроцентной и доказательной определенностью, к тому же в рамках сравнительно небольшой статьи. Вместе с тем, делая такую оговорку, хочу откровенно сказать читателям газеты о том, что версия, на долгие годы ставшая у нас традиционной, вызывает у меня немало сомнений.

Во-первых, имеются ли действительно серьезные доказательства того, что Борис, Глеб и Святослав были умерщвлены именно по приказу Святополка? Те, кто предпочитает классический вариант версии, часто отвечают на это вопрос так: Святополк действительно стал убийцей своих трех братьев, так как ему, правителю, кровно заинтересованному в укреплении и сохранении своей власти, эти убийства были весьма выгодны. Конечно, трудно поспорить с тем, что физическое уничтожение братьев — реальных или по крайней мере потенциальных конкурентов — как нельзя лучше соответствовало целям Святополка, однако я думаю, что читатели газеты согласятся со мной в следующем. Если Святополк даже и видел выгоду для себя от таких жестоких поступков, то это само по себе еще отнюдь не означает, что он их действительно совершил. Более того, если бы тот, кого впоследствии назвали Окаянным, высказал желание уничтожить своих братьев (кстати, такие слова Святополка действительно зафиксированы в некоторых исторических источниках), то даже этот факт, строго говоря, не может служить доказательством кровавых дел старшего сына князя Владимира. Ведь само по себе намерение еще не есть соответствующее действие, само по себе желание чего-то еще не означает реальную реализацию задуманного. А люди и отказывались, и отказываются от реализации собственных планов очень уж часто...

Во-вторых, можно ли считать достоверным или хотя бы правдоподобным описание убийств Бориса, Глеба и Святослава по приказу Святополка? На мой взгляд, нет. Возьмем хотя бы утверждение сторонников классической версии о том, что Борис заранее знал планы Святополка по отношению к себе. Однако если Борис действительно знал об этом, то такое могло произойти только благодаря утечке секретной информации — либо благодаря тому, что Борис имел в лагере Святополка хорошо замаскированного агента (или агентов), или же благодаря тому, что кто-то из ближайшего окружения Святополка перешел на его сторону и выдал ему все планы. Однако и первый, и другой вариант утечки столь важной для Бориса информации были весьма маловероятными. Ведь сама традиционная версия утверждает, что в заговор против Бориса был вовлечен крайне узкий круг лиц, которые практически в полном составе приняли участие в этом убийстве.

Отнюдь не производит впечатление правдоподобного и эпизод убийства Бориса. Прежде всего я считаю практически невозможным сам отказ Бориса от сопротивления старшему брату и его людям. Непротивление фатуму-року могло бы быть естественным для какого-нибудь высокодуховного и высокорелигиозного человека (например, Феодосия Печерского), однако такое поведение вряд ли можно было ожидать от Бориса, видавшего виды военачальника. Вероятнее всего, в этом случае Борис отлично подготовился бы к встрече «гостей», а самим «гостям», кстати, довольно немногочисленным, пришлось бы испытать на себе всю силу Борисовых воинов... Не вызывает доверия и описание «путешествия» посланных Святополком убийц с тяжелораненым Борисом в ставку «окаянного» князя. Ведь убийцы не могли не понимать, что в этом случае увеличиваются шансы на освобождение Бориса его верными воинами...

Практически то же самое можно сказать и об эпизоде смерти Глеба. Конечно, желая спасти свою небольшую дружину от верной смерти, Глеб мог приказать ей покинуть его. Однако вряд ли бы его верные воины выполнили бы этот приказ. Зная, какая участь ожидает Глеба, они остались бы с ним до конца и полегли в неравном бою. Весьма сомнительно и бегство от убийц Святополка древлянского князя Святослава. Следует учесть, что речь в данном случае идет не о каком-нибудь заурядном трусе, а о бывалом военачальнике, в распоряжении которого также была серьезная военная сила...

Итак, таким образом, как это описывается в «Повести временных лет» и других произведениях, погибнуть Борис, Глеб и Святослав практически не могли. Но, может быть, Святополк сумел умертвить их как-нибудь иначе? Это также маловероятно, так как в этом случае и обстоятельства смерти были бы поданы на страницах «Повести временных лет» по-другому. А именно маловероятная версия убийства трех сыновей князя Владимира как раз и наводит на мысль о том, что на самом деле Святополк их не убивал.

В заключение отметим, что достаточно сложный вопрос отечественной истории, о котором шла речь выше, по-прежнему остается открытым, а для его окончательного решения нужен гораздо более глубокий научный анализ, чем тот, который попытался провести автор этой статьи.