Трагедия: количественное измерение

В истории Украины было немало трагических событий, но именно Голодомор 1932-1933 гг. остается предметом горячих дискуссий и обсуждений. И касается это не столько сущностной характеристики Голодомора как геноцида украинского народа, что уже признано в Украине на законодательном уровне, сколько полемики о количестве потерь вследствие Голодомора и попытки отдельных историков и юристов навязать именно число потерь в 7-10, а теперь уже 10-12 миллионов как непреложную истину, что не подлежит обсуждению. Более того, публикации таких специалистов уже перешли на новый «уровень», когда кроме дебатов о количестве потерь, используются обвинения и угрозы в сторону тех, кто не согласен с такой оценкой потерь населения. Вот и в одной из киевских газет появилась очередная статья, в которой не только постулируется число потерь в 10-12 миллионов, но и конструируется мнение о том, что все, кто не согласен с этим числом, автоматически «отрицают» Голодомор-геноцид [1].

По оценке Института демографии и социальных исследований имени М. В. Птухи НАН Украины, потери в результате Голодомора в 1932-1934 гг. (в первом полугодии 1934 года также еще была повышенная смертность) составляют в Украине 3,9 млн человек из-за сверхсмертности и около 0,6 млн неродившихся. Результаты этих исследований были неоднократно опубликованы на многих отечественных и зарубежных научных конференциях, а методология расчетов подробно опубликована в солидных рецензируемых как украинских, так и зарубежных изданиях. Тем не менее, именно эти результаты исследования в очередной раз становятся объектами не столько критического анализа, сколько необоснованного отрицания с сомнительными аргументами.

Авторы вышеупомянутой статьи пишут, что "большинство историков и исследователей не согласились с такой оценкой потерь". Однако ситуация на самом деле обратная. В таблице ниже приведены результаты вычислений потерь Голодомора, которые были сделаны в разное время исследователями разных стран.

При этом естественно возникает вопрос: а где же результаты расчетов «большинства историков и исследователей», которые «не согласилась с такой оценкой потерь» и доказали 7, 10 или 12 млн потерь? Существует очень много публикаций о Голодоморе, но исследований именно с расчетами потерь крайне мало, и среди них мы не нашли таких, которые бы отстаивали число потерь населения в 7, 10 или 12 млн, за исключением публикаций одного автора – профессора В. С. Сергийчука.

При оценке потерь вследствие Голодомора решающее значение имеют три фактора: определение (дефиниция) потерь, методы их расчета и используемые данные. Перед тем, как делать оценку потерь, необходимо определиться с основными параметрами объекта исследования: период, территория и целевое население. В работах наших критиков это обычно несогласованная смесь, из которой трудно понять, о какой территории и о ком идет речь, поскольку почти одни и те же цифры могут касаться то только украинцев в УССР, то вместе со всеми украинцами, уничтоженными голодом за пределами УССР, то включительно только с украинцами, погибшими на украинских этнических землях Кубани и Дона. При этом число потерь обозначается авторами и как потери украинцев от Голодомора, и как потери украинцев, уничтоженных голодом, репрессиями, депортациями и расстрелами, то есть включают не только умерших вследствие голода. Еще больше путаницы относительно хронологических границ, то есть периода времени, к которому относятся вышеуказанные потери населения в 7-10-12 миллионов. Название они имеют как потери украинцев от Голодомора, но считаются они не для 1932-1933 гг., а для значительно более широкого периода - до переписи 1937 года.

В наших публикациях указано, что оценка потерь в 3,9 млн относится к 1932-1934 гг., к Украине в административно-территориальных границах по состоянию на период голода, к населению Украины. Это означает, что потери в 3,9 млн касаются не только этнических украинцев, но и представителей других национальностей, проживающих на территории Украины. Нами также проведена оценка потерь из-за сверхсмертности вследствие Голодомора в разрезе 5 основных национальностей, результаты которой показали, что потери украинцев в 1933 г. в селе являются самыми большими не только в абсолютном, но и в относительном измерениях: 160 в расчете 1000 украинцев, тогда как среди поляков - 91, россиян - 77, немцев - 63, евреев - 42, в расчете на 1000 человек соответствующей этнической группы (среди селян) [12].

Что касается потерь украинцев за пределами УССР, то нами неоднократно подчеркивалась необходимость и важность этих расчетов, однако для такой оценки необходимы соответствующие архивные статистические данные, доступ к которым мы не получили. Так, наши попытки найти в российских архивах статистику естественного движения того периода на районном уровне или по национальности для территории Курской и Воронежской областей РСФСР не дали результата, а с началом военного конфликта с Россией это стало вообще невозможным. Однако нами была проведена оценка потерь населения для многих других регионов РСФСР, для которых удалось получить и обработать демографическую статистику. Результаты этого исследования прошли рецензирование и опубликованы в авторитетном зарубежном научном журнале [13], а также неоднократно докладывались на отечественных и зарубежных конференциях. По нашей оценке абсолютные потери из-за сверхсмертности в Краснодарском крае в 1932-1934 гг. составляют около 448 тыс. человек, а всего в Северо-Кавказском крае - 948 тыс., при этом относительные потери в Краснодарском крае достигают 141 человека в расчете на 1000 населения, а в целом в Северо-Кавказском крае - 97. Следует принять во внимание, что приведенные числа потерь касаются всего населения соответствующего региона, но украинцы составляют значительную часть этих потерь. В дискутируемой нами статье называется значительно больше потерь – 1,5 млн только среди украинцев, которые проживали на украинских этнических землях Кубани и Дона, причем без всякого расчета и обоснования.

Ключевой элемент в расчетах потерь населения - это собственно методология этих расчетов. В упомянутой статье нет деталей вычислений потерь, зато в качестве «доказательной базы» имеется обращение авторов к результатам прогнозов численности населения УССР, проведенных известными украинскими демографами-классиками Арсеном Хоменко и Михаилом Птухой. В частности, утверждается о рассчитанном А. Хоменко дефиците населения УССР в 7,7 млн, а М.Птухой - в 6,7 млн человек. Попытаемся разобраться с этими тезисами.

Во-первых, ни А. Хоменко, ни М. Птуха не считали указанных дефицитов населения, тем более потери вследствие Голодомора в 1932-1933 гг., а только сделали перспективные вычисления населения УССР. Это авторы статьи, взяв цифры из прогнозов ученых, посчитали на свое усмотрение дефицит населения.

В своих расчетах авторы статьи не обошлись без явного манипулирования цифрами. Так, для получения дефицита населения в 7,7 млн ими было взято в качестве численности 35,6 млн из наиболее оптимистического варианта прогноза А. Хоменко 1937 года (игнорируя его другой вариант с более низкой численностью), а в качестве фактической численности по переписи 1937 года - заниженную (неполную) численность населения УССР в 27,9 млн человек из докладной начальника УНГО УССР А. Асаткина от 15 января 1937 года [14, 15]. В частности, авторы статьи не принимают во внимание то, что к числу 27,9 млн (в оригинале это на самом деле 27,99) в докладной добавляется также численность других переписанных контингентов, что данное число является предварительной оценкой, полученной на основе оперативных телефонных сведений областных УНГО не включает кадры армии и НКВД, а следовательно – является неполной.

Следует отметить, что максимальный (по определению другого выдающегося демографа Ю. Корчака-Чепурковского) вариант прогноза А. Хоменко (1932 г.) с высокой ожидаемой численностью населения УССР в 35,6 млн на начало 1937 года базировался на слишком оптимистичных гипотезах. В прогнозе А. Хоменко заложено увеличение рождаемости на период с 1932 по 1937 гг., хотя фактические абсолютные числа родившихся в УССР в 1926-1931 гг. уже имели выраженную тенденцию к уменьшению. Поскольку снижение рождаемости в Украине началось еще задолго до 1932-1933 годов, даже при отсутствии голода его гипотеза о ежегодном общем числе рождений на уровне 1,1-1,2 млн в условиях коллективизации и индустриализации является неправдоподобной.

Однако гипотеза о снижении смертности при отсутствии голода в целом соответствовала реалиям того времени благодаря активному налаживанию санитарно-профилактической работы, однако Хоменко заложил очень быстрые темпы снижения смертности и повышения продолжительности жизни на 12-13 лет в 1937 году по сравнению с 1927 годом. Насколько нам известно, в Украине единственный период, когда наблюдался рост продолжительности жизни такими быстрыми темпами, это конец 1940-х - первая половина 1960-х гг., и связано оно было с началом массового использования антибиотиков. Однако убедительных доказательств и предпосылок для такого невероятно быстрого спада смертности в 1930-е годы, как заложено в прогнозе А. Хоменко, не было. Кроме этого, в этом расчете совсем не учитывалась миграция (принято нулевое сальдо) и, как следствие, предполагалось быстрое увеличение естественного прироста населения.

Отдавая должное научному наследию А. Хоменко как одного из основателей украинской демографической школы, отметим, что причина таких неправдоподобных гипотез заключается не в отсутствии квалификации ученого, а в политическом давлении, которое осуществлялось на статистиков-демографов. У Хоменко есть и другие варианты прогноза с меньшей ожидаемой численностью населения и гипотезами, более приближенными к реальным, которые авторами статьи не упоминаются. Если в работе 1927 года [16] он считает оправданными и вполне обоснованными предположения о дальнейшем снижении рождаемости и медленном сокращении темпов прироста населения, то в упомянутой работе 1932 года резко меняет свое мнение. Следует понимать, что численность населения в то время рассматривалась Сталиным как стратегически важный показатель, а следовательно – ее прогноз должен был быть не столько объективным, сколько политически одобренным. Ведь результаты прогнозов численности населения ложились в основу народнохозяйственного плана, а демографические перспективы второй большевистской пятилетки здравоохранения никак не могли предусматривать уменьшение темпов прироста населения.

Однако самое главное, что посчитанная авторами статьи разница между прогнозируемой А. Хоменко и переписной численностью населения на начало 1937 года в 7,7 млн является разницей именно численности населения, а не потерями населения Украины вследствие Голодомора 1932-1934 гг. То есть это вовсе не означает, что все эти 7,7 млн умерли, и все они умерли от голода в 1932-1933 годах.

Оценки потерь, основанные на воспоминаниях-показаниях, письмах дипломатов или разговорах, обычно являются субъективными и эмоциональными и не могут рассматриваться как научно обоснованная оценка потерь населения. В целом расчет человеческих потерь вследствие кризисных событий и социальных катастроф является одним из направлений исследований именно демографической науки, и методология таких расчетов достаточно разработана. В ситуациях, когда нет точных данных о смерти по количеству, не всегда там ставилась достоверная причина смерти, а во многих актах причина смерти отсутствовала, общепринятым является подход, согласно которому рассчитываются потери прямые, то есть потери из-за сверхсмертности, и косвенные, то есть потери нерожденными.

Потери из-за сверхсмертности (избыточная смертность) считаются как разница между реальным числом умерших и их ожидаемым количеством, которое могло бы быть при отсутствии катастрофы. Косвенные потери (дефицит рождений) - это разница между ожидаемым количеством родившихся, которая могла бы быть при отсутствии катастрофы, и их реальным количеством. Такой подход дает возможность оценить именно демографические последствия кризисных событий, касающихся влияния на процессы рождаемости и смертности, тогда как простое сравнение двух показателей численности населения этой возможности не дает.

Потери из-за сверхсмертности вследствие Голодомора в 1932-1933 гг. не тождественны общему числу умерших в эти годы. Они измеряют прирост смертей вследствие голода в этот период; то есть это дополнительное число умерших, которое превышает обычный ожидаемый уровень смертности. Если в потерях учитывать все число умерших, это означает, что при отсутствии голода количество за эти два года было бы нулевым, что невозможно, поскольку ежегодно в Украине в годы до голода регистрировалось более 500 тыс. умерших.

Особое внимание хочется обратить на то, что термин «сверхсмертность» не тождественен термину «геноцид». Если первое понятие является демографическим, то второе - юридическим. Если первое определяет демографические потери, то второе - квалифицирует преступные действия в отношении определенных групп населения или народов с целью их полного или частичного уничтожения по национальному, этническому, расовому или религиозному признакам. Определение потерь вследствие Голодомора является задачей научной демографической экспертизы, тогда как квалификация Голодомора как геноцида является задачей судебной экспертизы и правовой оценки.

До сих пор нападения на наши научные исследования были направлены на «заниженное» число потерь в результате Голодомора, поскольку вычисления базируются на «фальсифицированных данных и документах, найденных в московских архивах». Но заслуженные юристы подняли критику нашей научной работы на более высокий уровень: «Проведенный авторами статьи историко-правовой анализ показал, что такая научная деятельность вышеуказанных историков и демографов - это прямое нарушение Закона Украины «О Голодоморе-геноциде украинского народа». Служба безопасности Украины, в соответствии со своими полномочиями, должна реагировать на такую «научную» деятельность, которая подрывает основы государственности».

Во-первых, о том, что число 3,9 млн потерь, вместо «установленного юридического факта... 10-12 млн украинцев... это прямое нарушение Закона Украины «О Голодоморе-геноциде украинского народа». Доказательств об этом нарушении в законе мы не нашли. Наша научная работа никоим образом не нарушает статью 2 Закона о Публичном отрицании Голодомора.

Во-вторых, авторы-юристы могут ли показать нормы украинского законодательства о привлечении ученых к ответственности за их научную работу?

В-третьих, это, возможно, второй случай в истории Украины, что демографические исчисления «подрывают основы государственности». Первый случай был в 1937 году, когда советское правительство обвинило демографов и статистиков в фальсификации переписи населения. Большинство из них были либо расстреляны (А. Хоменко, А. Асаткин), или осуждены и отправлены в ссылку (М. Птуха, Ю. Корчак-Чепурковский, М. Курман), потому что оценка численности населения, полученная во время переписи 1937 г., резко расходилась с официальными цифрами и фактически отрицала позицию Кремля по голоду и демографической ситуации в Украине.

Возвращаемся в 1937-й?..

Перечень ссылок

1. Герасименко М., Скавронік В. Так, себтоні! Історичні та правові аспекти визнання Голодомору геноцидом українців //Україна молода. — 2021. — 2 червня.
2. Сосновий С. Правда про голод на Україні в 1932—1933 роках // Нова Україна. — 1942. — 8 листопада.
3. Кубійович В. Число й будова людностіУкраїни  // Енциклопедія українознавства. Загальна частина — Київ, 1994. — 400 с.
4. Максудов С. Некоторые проблемы изучения потерь населения в годы коллективизации // Проблемы народонаселения в зеркале истории. Шестые Валентеевские чтения. Сб. докл. / Под ред. В.В. Елизарова, И.А. Троицкой. — М.: МАКС Пресс, 2010. — 400 с.
5. Конквест Р. Жнива скорботи. Радянська колективізація і голодомор. — Київ: Либідь, 1993. — 384 с.
6. Кульчицкий С.В. Демографические последствия голода 1933 г. на Украине // Философская и социологическая мысль. — 1989. — № 6. — С. 35—41; Кульчицький С., Максудов С. Втрати населення України від голоду 1933 р.// Український історичний журнал. — 1991. — № 2. — С. 3—10; Кульчицький С.В. Голодомор 1932—1933 рр. як геноцид: труднощі усвідомлення. — Київ: Наш час, 2008. — 424 с.
7. Пирожков С.І., Перковський А.П.Демографічні втрати Української РСР у 30-ті рр. // Український історичний журнал. — 1989. — № 8. — С. 24—36; Пирожков С.І. Екстремальні ситуації і демографічні катастрофи в Україні (1920—1930 рр.) // Вибрані наукові праці: у 2 т. — Т. 1. Демографічний і трудовий потенціал. — Київ: Київ. нац. торг.-екон. ун-т, 2008. — С. 714—730.
8. Рудницький О.П. Демографічні наслідки голоду 1932—1933 рр. в Українській РСР// Історія народного господарства та економічної думки Української РСР. — Вип. 24. — Київ : Наук. думка, 1990. — С. 22—26.
9. Уиткрофт С. О демографических свидетельствах трагедии советской деревни в 1931—1933 гг. // Трагедия советской деревни: Коллективизация и раскулачивание: Документы и материалы / Под ред. В. Данилова, Р. Маннинг, Л. Виолы. — Т. 3. — М., 2001. — С. 866—887; Уиткрофт С. Современное представление о природе и уровне смертности во время голода 1931—1933 годов в Украине// Командиры великого голода: Поездки В. Молотова и Л. Кагановича в Украину и на Северный Кавказ. 1932—1933 гг. / Под ред. В. Васильева, Ю. Шаповала. — Киев: Генеза, 2001. — С. 192.
10. Смертність та причини смерті в Україні у ХХ столітті / Месле Ф., Валлен Ж. за участю Школьникова В., Пирожкова С., Адамця С.; Пер. з франц. Є. Марічєва, за ред. С. Пирожкова. — Київ : Стилос, 2008. — 416 с.
11. RudnytskyiO., LevchukN., WolowynaO., ShevchukP., KovbasiukA. 2015. Demography of a man-made human catastrophe: The case of massive famine in Ukraine 1932—1933. Canadian Studies in Population42, 1-2: 53-80.
12. Wolowyna, O. 2018.  Who was the target of the Holodomor (1932-33 Famine in Ukraine),                    Ukrainians or Soviet Ukraine? Holodomor losses by nationality. 23th Annual World                     Convention of the Association for the Study of Nationalities, Columbia University, New               York, May 3-5.
13. LevchukN., WolowynaO., RudnytskyiO., KovbasiukA., andKulykN. 2020. Regional 1932–1933 FamineLosses: AComparativeAnalysisofUkraineandRussia. NationalitiesPapers48, 3:  492–512.
14. Хоменко А. Людність УСРР у перспективному обчисленні // Профілактична медицина. — 1932.—№ 11-12. —C. 41-52.
15. Кульчицький С., Єфіменко Г. Демографічні наслідки голодомору 1933 р. в Україні. Всесоюзний перепис 1937 р. в Україні: документи та матеріали / НАН України. Ін-т історії України. — К., 2003. — С.89.
16. Хоменко А. До питання про майбутній темп росту населення України (За матеріалами демографічного відділу ЦСУ України). // Червоний шлях. —  1927. № 7-8. Державне видавництво України. — С. 187-199.