Национальные oсобенности бюджетных манипуляций

Интересно, когда П. И. успел стать, как выразился его адвокат, «удачным предпринимателем»? Если до марта 1998 года он имеет непрерывный стаж работы: то на государственной службе, то в руководстве выборных органов, а сразу после выборов переходит на постоянную работу в Верховную Раду, — остается непонятным, когда именно он мог работать в сфере частного бизнеса. Неужели в деле фигурируют не только два паспорта, но и две трудовые книжки?

Это — замечание к общей дискуссии. Но сейчас о другом. Поскольку зрелищ в стране достаточно, неплохо бы сосредоточиться на процессе перераспределения «хлеба», который воплощается в принятии государственного бюджета на следующий год.

Тенденция. Потеря цели в процессе принятия бюджета.

Как-то так исторически сложилось, что особенность отечественного государственного бюджета — быть чем угодно, но не основным финансовым документом и, наверное, не определителем экономического развития государства. Традиционно в течение бюджетного процесса «прогрессивное» правительство демонстрирует международным финансовым организациям сложности отношений с «левым» парламентом. Последний тем временем убеждает избирателей в антинародности существующего режима. Конечное удовлетворение сторон, как правило, мало зависит от утвержденных макроэкономических показателей.

Благодаря МВФ главной интригой бюджетного процесса уже который год является утверждение дефицита. Установившаяся процедура его «угадывания» — правительство предлагает сокращение, а Верховная Рада увеличивает расходы и таким образом играет «на повышение» — в этом году была нарушена небанальным кульбитом председателя Комитета по вопросам бюджета Юлии Тимошенко. Даже наше не весьма целомудренное правительство несколько растерялось от такой фантастической наглости. Наибольшее, на что хватило его коллективного авантюризма, — дефицит в 0,6%. Но совсем бездефицитный бюджет — это что-то за гранью добра и зла. А между прочим, Юлия Владимировна всего только довела до абсурда начерченные правительством основные направления экономической политики.

Разве не правительство постоянно говорит о необходимости увеличения доходов бюджета? Фантазировать при этом можно о чем угодно, но на фоне ежегодного спада ВВП практически это значит более 35% перераспределения валового продукта через консолидированный бюджет в 1997 году, около 30% — в 1998 г., с дальнейшим ростом этого показателя до 35—36% в 1999 г., согласно предложенному правительством проекту бюджета. Для рядового гражданина и разнообразных субъектов экономики это означает увеличение налогового давления. Зачем же сетовать на Комитет по вопросам бюджета? Если госпожа Тимошенко предложила сразу 48,3% ВВП перераспределять через бюджет, то, возможно, только вследствие глубокого понимания ею логики действий исполнительной власти. На самом же деле, по утверждению даже и самих должностных лиц, реально собирается 27% ВВП в бюджет уже год за годом. Это приблизительно и есть реалистическая налоговая нагрузка. Все вне этого — выжимается налоговыми органами без всякой пользы для экономики страны.

Не менее изящное ощущение предмета Комитет по вопросам бюджета продемонстрировал и при определении будущих государственных расходов. Предложенные правительством расходы 33,4 млрд. грн. он легко превратил в 45,058 млрд. грн., т. е. увеличил почти на половину. Такая неслыханная щедрость объясняется, скорее всего, давно известным еще с советских времен способом формирования бюджета — сначала вычислить потребности, а уже потом искать способы их финансирования. Позволим себе предположить, что Комитет по вопросам бюджета интуитивно вышел именно на тот объем расходов, который в конечном итоге и будет «выбит» разнообразными группами давления из правительства в течение 1999 г. Наверное, за счет скрытого бюджетного дефицита. Следовательно, уменьшить уже объявленный Тимошенко размер расходов правительство, по всей вероятности, не сможет. Длительный опыт принятия бюджетов свидетельствует: спасти желаемый объем расходов от давления парламентских лоббистов удается только при условии жесткой неуступчивости. Если сумма расходов в проекте была увеличена, то снизить ее в сессионном зале исключено. В результате доходы, как всегда, не соберут, расходы сделают в долг и будут иметь традиционную проблему с невыплатами.

По мнению депутата Виктора Суслова, правительство и Комитет по вопросам бюджета еще имеют шанс «сохранить лицо». На прошлой неделе Валерий Пустовойтенко уже объявил о возможности установления прогнозируемого показателя инфляции в 1999 г. на уровне 24% к 1998 г. Если правительство проиндексирует параметры бюджета согласно этому инфляционному ожиданию, то сможет получить номинальные величины, достаточно близкие к предложенным Комитетом по вопросам бюджета. Реальные величины это не увеличит, но позволит и правительству, и Юлии Тимошенко продемонстрировать непоколебимость собственных принципов.

В общем же правительство должно быть благодарно госпоже Тимошенко. Элегантной манипуляцией с цифрами она смогла обезвредить всю «левую» часть парламента. Еще недавно любое упоминание правительства об уменьшении дефицита воспринималось «левыми» едва ли не как угроза мировому прогрессу. А теперь под влиянием личной харизмы председателя Комитета по вопросам бюджета даже коммунисты верят в возможность социальной справедливости при условии бездефицитного бюджета. Если и впредь Тимошенко и Митюков, рука об руку, смогут убедительно разыгрывать «доброго и злого полицейского», то бюджет на 1999 г. может быть действительно принятым еще до начала нового года. Великая сила — искусство. Парламент может убедить даже фантастический документ. Хуже с международными финансовыми учреждениями. Они могут засомневаться в искренности будущего бюджета.

Не знаю как кого, а меня не покидает впечатление, будто реальное сокращение бюджетного дефицита в этой стране нужно только МВФ. Бесспорно, правительство из года в год отчитывается о победах на этом пути, но, кажется, без убежденности в необходимости таких самоограничений. Но на самом деле и самих самоограничений нет. Действительно, декларированный бюджетный дефицит 1997 г. (6,2% к ВВП) немногим ниже этого показателя в 1995 г. (6,6%). В 1998 г. правительство надеется удержать его на уровне 2,5%. Но в то же время эксперты фиксируют значительный рост в течение всего периода 1995—97 гг. кредиторской задолженности государственных предприятий (в том числе долги по зарплатам и невозвращенные кредиты) с 2,16 до 6,97% ВВП. Таким образом, действительная динамика роста государственного долга имеет такой вид: 1995 — 8,43% к ВВП, 1996 — 8,08%, 1997 — 10,69% («Квартальные предположения», июль 1998). Итак, есть не снижение, а тенденция к росту действительного дефицита, продолжение которой можно прогнозировать и в 1998 г., учитывая катастрофические внутренние задолженности. Поэтому правительственная цифра 0,6% бюджетного дефицита так же нереальна, как и парламентский бездефицитный вариант.

В принципе, для растущей экономики дефицит бюджета порядка 5% не только не трагедия, но и довольно приемлемая вещь. Более того, для экономики, пребывающей, как украинская, в состоянии трансформации, ограниченный бюджетный дефицит может быть источником инвестирования экономики. Именно это имеют в виду наши промышленники и аграрии, когда требуют увеличения бюджетных дотаций. Намерения прекрасные, но результаты, пока что, более чем сомнительные. Раздутый бюджетный дефицит уже имеем. Хотелось бы узнать, какая творческая цель достигнута вследствие его формирования: перестройка инфраструктуры, налаживание высокотехнологического производства, модернизация аграрного сектора или, может, повышение покупательской способности населения? Ничего подобного мы не почувствовали. Зачем же кричать о сохранении высоких бюджетных расходов, тем более о росте, если представления об эффективности их использования нет и близко? Вряд ли повышение жизненного уровня государственной бюрократии можно считать самым лучшим применением для государственного бюджета.

На самом деле бездефицитный бюджет — вещь принципиально возможная. Но только при условии действительного ограничения нерациональных государственных расходов. Когда речь идет о «непопулярном бюджете», то «непопулярным» он должен быть не только для жертв социальной защиты государства или малообеспеченных, но и для экономических амбиций государственной бюрократии. Ситуация же прямо таки анекдотичная — МВФ настаивает на уменьшении бюджетного дефицита только ради того, чтобы укротить аппетиты украинской бюрократии, а Украина опирается этому всей мощью государственной машины. И самое смешное, что наблюдателей этого процесса не покидает ощущение, что украинская власть не совсем может контролировать собственные хватательные рефлексы. Раз так, то наверное страну, вместе с ее руководством, пора передать под внешнее управление.