История повторяется, не правда ли?

«Всем им «для представительства» требовались просторные дома, охотничьи угодья, имения и замки, многочисленная прислуга, богатые застолья, подвалы с изысканными коллекциями вин. Кроме того, они просто сошли с ума от опасений за свою жизнь…»

Это не оценка образа жизни самых высоких эшелонов «кадрового корпуса» путинского режима. Это фрагмент из книги воспоминаний Альберта Шпеера, личного архитектора Адольфа Гитлера в 1934-41 годах, министра вооружений и боеприпасов Германии в 1942-45 годах, выдающегося технократа и менеджера, без которого нацизм погиб бы, очевидно, раньше на несколько месяцев, а то и лет. Один только факт, характеризующий управленческие таланты Шпеера. Через полгода после его назначения в феврале 1942-го на должность министра (а до этого он никогда не сталкивался с выпуском оружия, даже в армии не служил) Германия увеличила общий выпуск оружия на 27%, танков – на 25%, а боеприпасов – на 97% без применения новых мощностей и резервов рабочей силы. А до 1944 года Шпеер со своей командой технократов сумел в условиях тотальной войны, нехватки сырья и бомбардировок Германии более чем утроить выпуск военной продукции и освоить принципиально новые виды вооружений (реактивные истребители, баллистические и крылатые ракеты, ночные перехватчики и т.п.). В то же время, не в последнюю очередь благодаря Шпееру, в 1945 году был просаботирован приказ Гитлера при отступлении уничтожать всю инфраструктуру, потому что, мол, немецкая нация после поражения не будет иметь права на существование. На «большом» Нюрнбергском процессе Шпеер был одним из главных обвиняемых, признал себя виновным, а нацистский режим – преступным и получил приговор: 20 лет тюрьмы. После выхода на свободу опубликовал несколько книг, посвященных гитлеровской эпохе. Поэтому оценки и свидетельства такой незаурядной личности представляют большой интерес. В их числе для выявления типологических черт тоталитарных режимов.

В воспоминаниях Шпеера, среди прочего, большое внимание уделяется обычаям и нормам поведения нацистской элиты. Показательным в этом отношении был «наци №2» Герман Геринг. «После того, как Геринг в 1935 году увидел новую резиденцию Гитлера «Бергхоф», он распорядился построить вокруг своего старого скромного охотничьего дома замок, по размерам превосходивший новостройку Гитлера. С такой же огромной главной жилой комнатой, только с еще большим раздвижным окном. Гитлер тогда расстроился из-за такого размаха. Однако его архитектор нашел способ, как обратить во благо тягу Геринга к роскоши: без долгих слов было решено, что Каринхалле будет одновременно ставкой рейхсмаршала». И еще одно примечательное наблюдение: «Для Геринга были хороши любые средства, чтобы как раз во время войны пополнить свою художественную коллекцию. Теперь уже на три-четыре ряда в холлах и других помещениях Каринхалле висели самые ценные холсты. Когда на стенах не осталось свободного места, он использовал для размещения картин потолок вестибюля. Даже на внутренней стороне полога над своим роскошным ложем он приказал закрепить изображение обнаженной женской фигуры в натуральную величину, которая символизировала Европу».

Не правда ли, что-то очень и очень напоминает? Впрочем, до золотых унитазов в Третьем Рейхе не дошли. Возможно, не хватило времени…

Но продолжим чтение воспоминаний Шпеера. «Всего лишь через девять лет после прихода к власти руководящая прослойка [Третьего Рейха. – С.Г.] была настолько коррумпирована, что даже на критическом этапе войны не могла отказаться от уже привычного стиля жизни на широкую ногу. Всем им «для представительства» требовались просторные дома, охотничьи угодья, имения и замки, многочисленная прислуга, богатые застолья, подвалы с изысканными коллекциями вин. Кроме того, они просто-таки с ума сошли от опасений за свою жизнь, и в этом было что-то гротескное. Гитлер сам, куда бы он ни прибывал, в первую очередь предписывал строить для него бункеры, толщина перекрытий которых, в соответствии с увеличивающейся массой бомб, выросла на исходе до пяти метров. Целые системы бункеров были возведены в Растенбурге, в Берлине, на горе Оберзальцберг, в Мюнхене, в гостевом замке в Зальцбурге, в ставках фюрера под Наухаймом и на Сомме, а в 1944 году он приказал пробить в горах Силезии и Тюрингии еще две ставки, что требовало привлечения сотен так нужных специалистов по шахтному строительству и тысяч рабочих».

Что ж, у нынешнего «бункерного» был достойный предшественник. А «великий вождь» – образец для окружения во всем. «Бросались в глаза страх и преувеличенная оценка значимости собственной личности у Гитлера; они делали и для его окружения несложную задачу принятия чрезмерных мер по собственной безопасности. Не только в своем Каринхалле, но и в отдаленном замке Фельденштайн близ Нюрнберга, который никогда не посещался, Геринг приказал построить разветвленные подземные сооружения. Семидесятикилометровое шоссе, пролегавшее через отгороженные леса от Каринхалле до Берлина, было оборудовано бетонированными укрытиями на ровном удалении друг от друга. При осмотре последствий прямго попадания тяжелой бомбы в общественное бомбоубежище Лей [глава нацистского «Трудового фронта». – С.Г.] ничем не интересовался, кроме толщины пробитых перекрытий по сравнению с их мощностью в его личном бункере, расположенном в практически безопасном пригороде Грюневальд. И ко всему этому гауляйтеры согласно приказу Гитлера, убежденного в их незаменимости, воздвигали себе еще и еще бункеры вне своих городов».

Вот такая публика руководила Третьим Рейхом – и обрекла на страдания и смерть десятки миллионов людей во всем мире. Чем это закончилось для Рейха и его вождей, хорошо известно. Однако всего этого могло не произойти, если бы демократические государства вовремя остановили фюрера. Они могли сделать это еще в марте 1936 года, когда немецкие войска вошли в демилитаризованную Рейнскую зону, что было открытым нарушением Локарнского договора и должно было спровоцировать военные контрмеры со стороны государств Антанты. Но так не вышло. Шпеер писал: «Даже впоследствии, когда [Гитлер. – С.Г.] уже вел войну против почти всего мира, он всегда называл введение войск в Рейнскую зону наиболее дерзкой своей акцией. «Наша армия никуда не годилась; в то время нам не хватило бы сил даже для борьбы с поляками. Если бы французы вмешались, то легко бы нас разгромили; мы не смогли бы сопротивляться дольше нескольких дней. А об авиации, которую мы имели, даже смешно вспоминать. Несколько «Юнкерсов-52» «Люфтганзы», да и для них не хватало бомб».

История повторяется, не правда ли?