ДОНБАCС: какой была альтернатива?

Как освободить оккупированные Москвой украинские территории? Можно долго ломать голову, перебирая разные мировые практики, форматы переговоров и возможных действий, но суть в том, что уже шесть лет Россия остается безнаказанной за совершенные преступления, а это значит, что ни Украина, ни цивилизованный мир пока не способны заставить Россию убраться с нашей земли. Это не означает, что нужно опускать руки: за своих людей, территорию, историю все равно нужно бороться.

Однако борьба эта не будет полной, если мы не будем понимать причинно-следственную связь того, что случилось с Донбассом. Возможно ли было сохранить этот регион и избежать тех последствий, которые мы получили в 2014-ом? Каким мог быть альтернативный путь Донбасса в 1990-2000-х, если бы, например, удалось избежать убийства бизнесмена, народного депутата Евгения Щербаня? Какова роль в тех событиях государственного деятеля Евгения Марчука и какой она могла быть (если моделировать) при союзе Марчука-Щербаня?

Возможно, тема звучит несколько необычно — в таком ракурсе в украинском обществе она поднимается очень редко. Все привыкли к «донецким» во главе с Януковичем, Ахметовым, Азаровым, Клюевыми, Колесниковым, которые, договорившись с Леонидом Кучмой, долгое время контролировали восточный регион и боролись за центральную власть. «Взять Киев» им удалось в 2010-м после победы на президентских выборах Виктора Януковича. Но уже в 2014-м этот политический режим был свергнут с помощью Евромайдана, а самому Януковичу пришлось убегать в Россию, которая использовала протесты в Украине, чтобы ударить и захватить Крым и часть Донбасса. «Донецкие» потеряли власть не только в столице, они потеряли свой родной Донбасс. Но беда не в том, что они потеряли власть, а в том, что все мы, страна, потеряли часть своей территории.

Была ли возможность избежать негативного сценария? Дело в том, что до привычных нам «донецких» предшествовала совсем другая история, которая имела шанс сохранить этот регион и выстроить совсем другую политику в стране. В первой половине 1990-х «хозяином» Донбасса был совсем другой человек — Евгений Щербань, которого вместе с женой расстреляли в Донецком аэропорту в ноябре 1996 года.

«Когда это случилось, я имел разговор с тогдашним председателем МВД Юрием Кравченко, у которого спросил: а чего нам ждать дальше, если человека такого уровня так вызывающе убивают? — рассказывает бывший городской голова Мариуполя, народный депутат 2, 4, 5 и 6 созывов Михаил Поживанов («День», 9 февраля 2017 г.). — Щербань обретал большое влияние в украинском политикуме, он видел альтернативу тому пути, по которому двигалась страна времен президентства Кучмы. Щербань был мотором, и именно он пригласил в депутатскую группу «Социально-рыночный выбор» Евгения Марчука, который и возглавил эту группу. Щербань нам тогда сказал: «Марчук будет президентом!»... А Кравченко ответил на мой вопрос: «Ищите ответ у себя в регионе и следите, кому достанутся активы Щербаня»... За газ, о чем много говорят, они как раз тогда между собой договорились, потому убийство Щербаня имеет политические причины... Щербань открыто поддерживал на выборах 1994 г. Кравчука, а не Кучму, а затем он делал ставку на Марчука».

10 ИЮЛЯ 2002 ГОДА. ДОНЕЦК. СЕНСАЦИОННЫЙ ВИЗИТ. СЕКРЕТАРЬ СОВЕТА НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ И ОБОРОНЫ УКРАИНЫ ЕВГЕНИЙ МАРЧУК (НА ФОТО — СПРАВА) СОПРОВОЖДАЛ ГЕНСЕКА НАТО ДЖОРДЖА РОБЕРТСОНА ВО ВРЕМЯ ПЕРВОГО В ИСТОРИИ ОТНОШЕНИЙ УКРАИНЫ И АЛЬЯНСА ВИЗИТА ГЛАВЫ ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОГО БЛОКА. ХАРАКТЕРНО, ЧТО ТОГДА ВСЯ ДОНЕЦКАЯ ЭЛИТА (ОТ МЭРА АЛЕКСАНДРА ЛУКЬЯНЧЕНКО ДО ГУБЕРНАТОРА ВИКТОРА ЯНУКОВИЧА) ПРИВЕТСТВОВАЛА ВИЗИТ РОБЕРТСОНА. В ДОНЕЦКЕ ТАКЖЕ СОСТОЯЛСЯ КРУГЛЫЙ СТОЛ «РЕГИОНАЛЬНЫЕ ИЗМЕРЕНИЯ ОТНОШЕНИЙ УКРАИНА — НАТО» / ФОТО УКРИНФОРМ

После Щербаня новым «хозяином» Донбасса принято было считать Ахметова, который во время опасности в 2014-ом не смог защитить свой регион, фактически спустив его в «гудок».

«Тогда (90-ые. — Ред.) деньги начали решать очень много вопросов. И те, кто был около Кучмы, и те, кого он сделал олигархами, все они фактически до сих пор руководят страной, — говорит Михаил Поживанов. — ... Донецкая группа, которой Кучма отдал власть в регионе, «сделала» ему выборы в 1998 году, они и мне тогда не дали переизбраться мэром, хотя я имел наивысший рейтинг. «Донецкие» показали, что они могут «делать» выборы. А следующая гонка, как мы знаем, была президентская — в 1999 году. При всей моей нелюбви к Петру Симоненко, он тогда выиграл по всему красному поясу на то время (Запорожье, Харьков, Одесса, Днепропетровск, Николаев, Херсон, даже Луганск), а вот на Донетчине выиграл Кучма. И это еще больше скрепило дружбу Кучмы и «донецких». В целом же выборы 1999 г. — это была удачно реализованная политтехнология штаба Кучмы».

Применение российской технологии «красной угрозы», когда во второй тур вывели Симоненко (в России это был Зюганов), лишь часть сценария. Штаб Кучмы также сделал все, чтобы развалить «каневскую четверку» и не дать возможности Марчуку, который тогда баллотировался на выборах, стать единым кандидатом. «Четверка» уже избрала Марчука единым кандидатом, однако через несколько часов вышел Мороз и заявил, что тоже будет баллотироваться, соответственно — голоса распылились. Проиграли все. Верх опять, как и в начале 90-х, взяли силы, поддерживаемые Москвой.

«В 1992 году я впервые посетил Брюссель как член правительства, — рассказывает президент Центра рыночных реформ Владимир Лановый («День», 10 ноября 2013 г.). — И тогда мне сказали: «Вы будете вместе с Польшей, Чехословакией и Венгрией четверкой, которая войдет в ЕС первой из всех постсоциалистических стран». Они не боялись. Но почему это не произошло? Потому что у нас к власти пришел Кучма. В 1993 году я был в Стокгольме на вручении Нобелевской премии и имел тогда разговор с советником президента Франции. На мой вопрос: «Как вы сейчас смотрите на Украину?» она ответила: «Мы смотрим на вас, как на Северную Африку. Вы не готовы. Вы даже не понимаете, что такое реформа. У вас, по сути, произошла контрреволюция». В 1992 году, когда Кучма занял должность премьер-министра, он поставил на руководящие должности «красных директоров». Это и была фактически контрреволюция. Власть опять перешла к советскому типу людей. Во времена Кучмы была создана олигархическая экономика, где большинство промышленных и аграрных объектов, а теперь — еще и телекоммуникационных — перешла в руки нескольких олигархических кланов».

Следовательно, неугодные «зачищались» как политически, так и физически, сам регион Донбасса был отдан на откуп местным кланам и российской пропаганде. Все это, в конце концов, обусловило катастрофу в виде войны и оккупации территории. Альтернативный же путь предусматривал совсем другое — объединение здоровых сил страны из разных регионов и разных сфер деятельности ради внутриукраинской интеграции и построения сильного государства. Но, к сожалению, пройти между Сциллой и Харибдой не удалось. И теперь мы пожинаем плоды прошлых ошибок.

«НАШ ДОНЕЦКИЙ КРАЙ НЕ ОБРЕЧЕН»

Татьяна ДУРНЕВА, исполнительный директор, ОО «Общественный Холдинг «ГРУППА ВЛИЯНИЯ»:

— Однозначно возможно было бы изменить ситуацию тогда, и сейчас можно спасти, ведь наш Донецкий край не обречен. Не токсичный, не прокаженный, не заразный. Просто не ухоженный. Точнее — ухоженный, но не нами. Я, например, помню, как даже в середине 2000-х просила подругу из Львова купить моему ребенку книжки на украинском, потому что в Донецке их было крайне мало. Но давайте подумаем, чего стоило продавать газеты и книжки на украинском в Донецке тогда и чего это стоит сейчас? Сейчас это почти нереально, если мы говорим о временно оккупированных районах. С другой стороны, стереотипы о том, что Донбасс никогда не был украинским, удобны, ведь можно переложить с себя ответственность и считать, что так «исторически сложилось». Лично я считаю, что власти никогда не было дела до патриотического развития этого региона, и именно поэтому обвинять людей, которые оказались в ловушке российской пропаганды, не допустим. А спасти можно и нужно. Просто чем дальше, тем сложнее в это поверить и тем больше ресурсов это требует.

«НА ДОНЕТЧИНЕ ДЛЯ МЕСТНОГО БИЗНЕСА БЫЛИ НАДЕЖДЫ, КОТОРЫЕ СВЯЗЫВАЛИ С ЕВГЕНИЕМ ЩЕРБАНЕМ»

Игорь ЗОЦ, журналист, Донетчина:

— События как 90-х годов, так и до сегодняшнего дня прошли через мое сердце. По моему личному убеждению, сдача Донецкой и Луганской областей началась еще в 90-х. 2014-й стал определенной кульминацией предыдущих шагов и событий. То есть все началось при президентстве Леонида Кучмы, которому определенные силы помогли выиграть выборы 1994 года и особенно выборы 1999-го. Таким образом, Кучма был обязан «элите» востока Украины, и я это могу утверждать в том числе по ситуации на Донетчине, которая пришла к власти фактически при его президентстве. Я абсолютно соглашаюсь с фразой Ларисы Ившиной, что Донбасс тогда отдали в «лизинг» конкретным местным кланам. Но у нас тогда еще были надежды, что все изменится. Например, на Донетчине для местного бизнеса были надежды, которые связывали с Евгением Щербанем. Щербань вообще работал на шахте. Действительно, были очень непростые условия во время 90-х годов, в том числе развитие бандитизма. Но этот этап Украина могла перерасти. С одной стороны, это был криминалитет, с другой стороны — бизнес. И здесь нужен был особый грамотный, но четкий подход. Подход для того, чтобы привлечь всех, кто хочет действовать, развивать регион и устанавливать общие правила, к развитию государства в целом.

Евгений Марчук был надеждой на это, особенно в 1999 году на выборах. Когда он приезжал к нам, то это были открытые и демократические встречи. Его воспринимали очень серьезно и с доверием. Генерал, компетентный человек с государственническими взглядами, который вещи называет своими именами, — все это побуждало людей доверять ему. За ним чувствовалась сила и уверенность. Причем нужно заметить, что тогда не шла речь о том, что Донбасс — это не Украина. Напротив. При всех особенностях постсоветского прошлого, Донбасс отождествлял себя с Украиной, а не с Россией, как это пытается подать российская пропаганда. При этом Марчук четко давал ответы на то, как развивать Донбасс, экономику нашего региона, знал все «болевые точки», знал о влиянии Москвы на нас. Поэтому ответ на то, могли бы мы не допустить того, что происходит сейчас, по моему мнению, очевиден. Могли бы, если бы тогда на выборах 1999 года украинцы сделали все для того, чтобы победил именно Евгений Марчук.

«РОССИИ ТАКИЕ ЛИЧНОСТИ, КАК ЕВГЕНИЙ МАРЧУК, ВО ГЛАВЕ УКРАИНСКОЙ ВЛАСТИ НЕ НУЖНЫ»

Сергей ЧЕБАНЕНКО, политический аналитик, писатель (Луганск):

— В 1999 году против Евгения Марчука работал уже сформированный Леонидом Кучмой государственный аппарат, который применял целый спектр средств. Поэтому выиграть в такой ситуации было почти невозможно. Важно было сохранить собственные государственнические позиции. Шансы победить в тот момент могли быть, если бы сработала идея «каневской четверки». В такой ситуации административным структурам противостояли бы объединенные силы. Но если посмотреть на саму «четверку», то, несмотря на всю государственническую позицию, некоторые ее участники все равно играли в свои игры, что и привело к ее развалу. Мое личное убеждение: они, а именно Мороз и Ткаченко, повели себя непорядочно. Это уже моя личная моральная оценка.

Если представить себе, что Евгений Марчук стал тогда главой государства, то считаю, что государство пошло бы по правовым и демократическим принципам. То есть идет речь о формировании настоящей государственности. Знаю точно: это было бы направление правовой демократии. Марчук был против формирования кланового олигархата, но Украине объективно все равно пришлось бы пройти через этот путь. Другое дело, что этот период должен был быть переходным. При президентстве Евгения Марчука мы вышли бы из этого состояния с наименьшими потерями. Также напомню, что под Леонида Кучму еще в 1994 году были сформированы соответствующие структуры.

Считаю, что Россия, когда увидела Евгения Марчука в роли кандидата на пост Президента Украины, то сделала все, чтобы Евгений Кириллович не смог занять высшую государственную должность. России такие личности, как Марчук, во главе украинской власти не нужны. Более того — опасны. Украинские выборы в Кремле были всегда на контроле. Замечу, что Луганск не был никогда пророссийским. Он был постсоветским. А следовательно, и о каком-то сепаратизме не шла речь. То есть мы имели шансы не допустить тех провокаций и той дезинформации, которую получили.

«НА СМЕНУ ПРОУКРАИНСКОЙ ЛИБЕРАЛЬНОЙ ПАРТИИ В ИТОГЕ ПРИШЛА ПАРТИЯ РЕГИОНОВ С СОВСЕМ ДРУГИМ СОДЕРЖАНИЕМ»

Сергей ГАРМАШ, журналист, главный редактор интернет-издания «ОстроВ»:

— Евгений Щербань в 90-ые годы пытался провести «донецких» в Киеве. То же самое пыталась потом делать и Партия регионов. Но у них было существенное отличие. Либеральная партия Щербаня была проукраинской. Не знаю, все ли ее члены были искренни в этих убеждениях, но здравый смысл и прагматизм сам диктовал им такую позицию. С убийством Евгения Щербаня донецкий клан в действительности был сильно ослаблен. Соответственно, усилил свои позиции днепропетровский клан. Если бы не убийство Щербаня, то «донецкие» не были бы ослаблены, и у них не было бы необходимости идти на не совсем чистые договоренности с Кучмой, в результате которых они получили карт-бланш на соответствующие действия в Донбассе. Они, например, могли забрать или купить любое предприятие.

Далее началось новое усиление донецкого клана, но уже на других принципах, чем в середине 90-х. Все это параллельно сопровождалось упомянутыми договоренностями с Кучмой и его избранием на второй срок, когда последний фактически монополизировал власть в стране, при этом отдал восток Украины в управление местными кланами. Иначе бы мы даже не знали о Януковиче как президенте или председателе Донецкой ОГА, и вообще многое могло измениться. Получилось так, что на смену проукраинской Либеральной партии в итоге пришла к власти Партия регионов с совсем другой риторикой и содержанием. Действительно, само убийство Щербаня для Донбасса стало переломным моментом.

Был ли шанс сохранить Донбасс, если бы к власти пришел Евгений Марчук? К сожалению, у Марчука, на мой взгляд, не было тогда шансов выиграть. Не потому, что он не был достойным высшей должности, а потому что система не дала бы ему эту возможность. Если вспомнить «каневскую четверку», то тогда стоит вспомнить и тех, кто вышел из нее в момент ответственности, когда у Евгения Марчука были возможности для получения соответствующего количества голосов. Как бы это цинично ни звучало, но мы все достойны собственной судьбы и должны быть ответственны за то, кого мы выбираем.

«ЛУГАНСК, ДОНЕЦК И КРЫМ МОЖНО БЫЛО СПАСТИ, И ЕЩЕ НА ПОДСТУПАХ НЕ ДОПУСТИТЬ РОССИЙСКУЮ АГРЕССИЮ»

Валентин ТОРБА, редактор Web-редакции и новейших медиа газеты «День»:

«Марчук нас предал!» — так сказала мне преподаватель политологии в далеких 2000-х годах, когда я защищал диплом по конфликтологии. В чем? «Он потом пошел к Кучме!» (имелось в виду назначение Евгения Марчука секретарем СНБО). Мое националистически «нарванное» нутро сработало. Не пошел он с Кучмой. Он пошел с Государством! Человек, который стремится нести пользу для страны, не отступит. Личное уступает государственническому мышлению. Это естественно. И выборы Марчук не проиграл. Это мы (на то время) проиграли Украину. Как в лотерею, как в рулетку или преферанс, который так любил Кучма. Преподавательница была вроде бы «пророссийски настроена», но все равно голосовала за Евгения Марчука. Почему? Потому что в Луганске тогда в действительности не было пророссийских персонажей (за некоторыми случаями), а были просоветские, которые хотели определенности и отнюдь не отделяли Донбасс (подчеркнем — географический, а не политический термин) от целостной Украины (термин и географический, и государственный). Они хотели порядка и определенности — в Марчуке они видели этот курс.

Когда сейчас говорят о реинтеграции или о единстве, то нужно было ослепнуть, чтобы не увидеть, что именно Марчук тогда был олицетворением этого национального монолита, ведь его поддерживал в том числе Донбасс. Уже потом я узнал, как подсчитывали голоса по известному «сталинскому принципу». Что уж и говорить, если нам, студентам, «настоятельно рекомендовали» голосовать за совсем другого кандидата. Работала система, рычаги, а иногда и мощные прессы. И эта система работала вовсе не на единство. Она работала на Кучму и, в конце концов, на Кремль.

Мозаика 1999 года разнообразна. Особенно на востоке Украины. «Раскрученный» Петр Симоненко оказался не совсем коммунистом. По крайней мере, не таким уж и коммунистом. А может, и не коммунистом. Утверждать не могу. Могу сказать, что подобные фигуры на шахматной доске нашей политики сыграли эпизодичную, но при этом крайне трагичную роль. За темнотой этих персоналий, используя кремлевские методики, обыграть решили не Евгения Марчука, а украинский народ. Страшнее всего то, что он сам — украинский народ — решил стать статистом в своей судьбе. Задолго до того, как его будут расстреливать и рвать минами.

Сделали ли мы выводы?

Читая и слушая комментарии от разных людей, которые имеют абсолютно разные позиции, можно понять одно: мы еще не доросли до личности, которая способна взять на себя ношу пробить панцирь врага. И для этого не нужно идти на Москву (сдалась она нам...), не нужно вспоминать славные походы запорожцев. Нужно просто осознать, как вырастить крепкие жилы и мышцы собственного Государства. Образно говоря           — «натянуть струны». Чтобы зазвучало. Не только Щедриком, историю которого немногие помнят даже в Украине. А зазвучало стальной мелодией государственнической  позиции.

Луганск можно было спасти. Можно было спасти Донецк. Можно было спасти и Крым, ведь в 90-х благодаря Евгению Марчуку его уже спасали. И когда говорят о Дне Соединения, кое-кто часто забывает, что Соединение — это формирование наших общих государственнических институтов, а не только возгласы «Слава Украине!» (что тоже важно). Иначе опять затуркают, заговорят, уведут, запутают...

«ЕСЛИ БЫ В 1999-м ИЗБРАЛИ ПРЕЗИДЕНТОМ ЕВГЕНИЯ МАРЧУКА, ТО ВСЕ МОГЛО БЫТЬ ИНАЧЕ — И ДЛЯ ДОНБАССА, И ДЛЯ СТРАНЫ»

Геннадий БОЛДЫР, бывший луганчанин, представитель Торгово-промышленной палаты Украины и экс-советник в Посольстве Украины в Австрии:

— Методика, которая была внедрена Кучмой, использовалась не только к Донбассу. Другие регионы так же попадали под это влияние. Все регионы Украины попали под сферу влияния определенных кланов. Не важно, кто в парламенте называл себя правящей коалицией или оппозицией. И те, и другие были при власти, ведь договаривались между собой о том, какие территории находятся в сфере их влияния. Соответственно, если тот или иной регион попадал в сферу влияния конкретного клана, то формировалась система отношений. Эти отношения имели свои векторы.

Что касается Донбасса, то обычно этот вектор был направлен на отношения с РФ. На Луганщине в конце 90-х годов подписывались договоры о партнерстве между регионами — Луганщиной и областями России. То есть приоритет был направлен именно на РФ. Эта политика проводилась сознательно. Несмотря на то, как развивались экономические отношения Украины с РФ, последняя всегда использовала, в том числе экономические и идеологические рычаги, для своего влияния. В результате Россия никогда не расценивала эти отношения как равное партнерство. Не было у нас никогда взаимовыгодных интересов. Была политика экспансии России. Украина шла «вслепую». Мы мало чего прогнозировали, предусматривали и  понимали. Результат такой политики мы видим наглядно, но уже не только в экономических категориях, но и в конкретных жертвах и захваченных территориях.

Если бы в свое время избрали главой государства Евгения Марчука, то все могло быть совсем иначе — и для Донбасса, и для страны в целом. Он имеет позицию и ясное виденье опасностей и перспектив. Марчук умеет грамотно и своевременно сделать соответствующий анализ ситуации. Это очень важно для государственного деятеля высшего уровня. При этом он имеет государственническое мышление, чего недостает многим. Я не скрываю, что мы упустили шанс в 1999 году. Тогда — на президентских выборах — была возможность выбора. Но украинцы не воспользовались этим шансом.