Новый мундир для армии

Вооруженные силы Украины, которые до сих пор готовились только к отражению внешней агрессии, в дальнейшем могут привлекаться и для выполнения задач внутри страны. Это положение войдет в новую редакцию Закона «О Вооруженных Силах Украины», если, конечно, будет одобрено парламентариями. В первом приближении закон обсуждался в прошлую пятницу, но его судьбу решили определить немного позже. Конечно, нет гарантии, что это произойдет именно в этот четверг, хотя так было запланировано сначала. Но независимо от того, когда это произойдет — сегодня или немного позже. Вопрос о расширении функций Вооруженных сил заслуживает особого внимания. Особенно в нашей непредсказуемой стране.

С одной стороны, обновленный закон де- юре закрепит то, что существовало де-факто. Ведь армия помогала населению бороться с последствиями наводнения в Закарпатье, военных постоянно привлекают к работам по разминированию, а миротворческие учения с НАТО довольно часто проходят под лозунгом оказания помощи пострадавшим после землетрясений. Значит, помощь армии в противодействии техногенным или природным угрозам является делом естественным и поддерживаемым общественностью с однозначным пониманием. Неоднозначно воспринимается другое — борьба армии внутри Украины с незаконными вооруженными формированиями и проведение антитеррористических операций. Эти задачи раньше возлагались на ликвидированную в этом году Национальную гвардию, части которой вошли в состав Вооруженных сил. Министр обороны Александр Кузьмук убежден, что события в России однозначно подтвердили необходимость подготовки национальной армии к таким внутренним задачам: «Делать вид, что мы в этот процесс (то есть если бы что-то подобное вдруг возникло у нас. — Авт. ) не будем вмешиваться, — это самообман». По словам генерала, только у Вооруженных сил есть для этого соответствующие силы и средства.

Участие армий в выполнении работы внутри страны не является чем-то неординарным. Та же Советская Армия, которая якобы не должна была выполнять внутренние функции, до распада СССР с 1986 года по меньшей мере 10 раз применялась для урегулирования внутренних конфликтов. Дважды — в Тбилиси и Литве — это выглядело наиболее позорно. В России с 1993 года Военная доктрина позволяет использовать армию для «противодействия внутренним источникам военных угроз». Роль военной силы для обеспечения внутренней стабильности в Иране, Ливии, Пакистане также хрестоматийно известна. В США президент может использовать национальную гвардию и регулярные военные части на территории любого штата, если там, по его мнению, чинят «незаконные препятствия» функционированию государственной власти, активизируются «незаконные объединения» или совершается внутреннее насилие, нарушающее конституционные права граждан. Но в этом сходстве есть одно принципиальное отличие. Чем более тоталитарна страна, тем меньше ограничений налагается на действия военных. И тем более безнаказанно и жестоко ведут себя военные, выполняющие задачи политической власти. На таком фоне возникает вопрос: а не может ли армия в своей новой роли слишком увлечься, так сказать, наведением порядка внутри страны? И как широко армия Украины готова мобилизовать свои мощности в мирное время?

Представители Генштаба Украины утверждают, что во внутренних конфликтах армия будет привлекаться к закрытию и блокированию границ района, где этот конфликт существует, будет препятствовать поставкам на его территорию оружия и боеприпасов и проникновению туда бандформирований. Армия также может охранять наиболее важные объекты и оказывать военно-техническую помощь органам управления и частям других военных формирований. Так уже было: когда в Крыму возник конфликт с крымскими татарами, дислоцированный на полуострове 32-й армейский корпус, которым тогда руководил нынешний министр обороны, как утверждают, поделился с Национальной гвардией своими бронетранспортерами.

Но это, конечно же, только часть ответа. А если армия будет непосредственно вовлечена в решение внутреннего конфликта? По сценарию какой страны — демократической или не очень — будут развиваться события тогда? Не хотелось бы, чтобы такие вещи выяснялись на практике. На этом фоне военное руководство, согласно новой роли армии, должно инициировать сопутствующие мероприятия, ориентируясь на страны именно с устоявшейся демократией. В тех же Соединенных Штатах действуют специальные уставы, определяющие задачи вооруженных сил в борьбе с внутренними угрозами, в которых четко оговорены условия привлечения военных для прекращения внутреннего конфликта, во всех подробностях определяются механизмы управления и способы использования военных формирований. Перевести эти требования на национальную юридическую основу — очень необходимый, но только первый шаг, чтобы у политической власти не появлялось искушение воспользоваться чрезмерной силой, а военные отвели от себя угрозу оказаться в роли «козла отпущения». Конечно, возникнет также необходимость иметь в составе ВС специальные подразделения с соответствующей подготовкой, которые не будут в шоковом состоянии сразу же прятаться за саперные лопатки, а способны эффективно решить конфликт. Хотя даже в США, где все это регламентировано от «а» до «я», наблюдается отрицательное отношение к «внутренним» силовым операциям представителей как армейских, так и властных структур.