Зачем изучать окружающую среду на коленях?

Что общего между полевыми исследованиями ботаников, описаниями флоры и растительности, которые выполняются очень детально, едва ли не на коленях, — с глобальной целью, очерченной ООН по сохранению биоразнообразия?

Вероятно, знание и понимание, что человечество должно сохранить живую природу, и времени на это почти не остается. Речь идет не только о сохранении ресурсов — водных или лесных, но и о спасении биоразнообразия в глобальном масштабе. По прогнозам ООН, Земля сейчас вошла в шестую эру массового вымирания (об этом говорится в проекте Конвенции о биологическом разнообразии, которую готовит ООН), поэтому к 2030 году человечество должно пересмотреть свое потребительское отношение к дикой природе, хотя бы той, которая еще осталась.

Украина пока не спешит с публичными заявлениями о необходимости защиты биоразнообразия, как это делают лидеры стран Европы. Хотя поводов у нас хватает. Мы теряем не только виды растений и животных, но и целые экосистемы. Причем они исчезают, даже не попав в хоть какие-то кадастры или реестры, которые смогли бы обеспечить их охрану. Как добавляют в Фонде защиты биоразнообразия Украины, сейчас существует насущная потребность в инвентаризации биоразнообразия на всех уровнях, старые данные, содержащиеся в литературных и архивных источниках, не соответствуют действительности, некоторые из них не точные, а международное сообщество не может им верить. Системную работу с новой инвентаризации биоразнообразия страна не проводит. Зачем это нужно сделать сейчас и что теряет Украина без полноценного описания своей флоры и фауны, «День» расспросил у доктора биологических наук, ведущей научной сотрудницы отдела геоботаники и экологии Института ботаники им. Н.Г. Холодного НАН Украины, члена правления Украинской природоохранной группы и исполнительного комитета Eurasian Dry Grassland Group Анны КУЗЕМКО.

«ЗА ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ БОЛЬШАЯ ЧАСТЬ ДАННЫХ УСТАРЕЛА»

 — Пани Анна, почему сейчас возникла необходимость в инвентаризации биоразнообразия?

— Инвентаризация биоразнообразия проводится всегда специалистами из разных областей биологической науки при подготовке диссертаций, научно-исследовательских работ, но эти исследования в основном проводятся на энтузиазме, они не являются комплексными и систематическими. В последние десятилетия такие исследования и комплексные экспедиции практически не финансировались, большая часть данных устарела. С этой проблемой мы столкнулись при разработке Изумрудной сети Украины, которая должна базироваться как раз на локалителах определенных видов растений и животных и биотопов или природных оселищ из резолюций Бернской конвенции, но для некоторых видов есть данные, скажем, начала прошлого века, которые уже не являются актуальными. И во многих проектах нам надо знать о том, что есть сегодня, а что уже потеряно, и потери — колоссальные в связи с неразумной деятельностью человека и изменениями климата.

 — Недавно специалисты Украинской природоохранной группы помогали провести инвентаризацию биоразнообразия в отдельной ОТГ, то этим занимается только УПГ — своими усилиями и точечно?

— Если говорить об инвентаризации биоразнообразия Ржищевской ОТГ, то к нам с предложением сотрудничества обратилась экологическая исследовательская станция «Глубокие балыки» и Фонд защиты биоразнообразия, чтобы узнать, что есть на территории ОТГ по разным группам растений и животных. Поэтому мы инвентаризировали флору, все виды растений, с нами работали специалисты по различным группам животных — амфибиям, рептилияя, рыбам, моллюскам, насекомым, птицам. При этом мы также заложили несколько постоянных мониторинговых участков для изучения динамики лугово-степной растительности при разных режимах использования — выпаса, сенокошения и невмешательства. Мы даже становились на колени, ведь это методика очень детального описания учетных участков — нельзя пропустить ни одного вида, даже мельчайшего, ни одного проростка. Мы планируем каждый год или раз в несколько лет описывать те же участки на тех же местах, чтобы сравнивать, как разные воздействия будут сказываться на структуре фитоценозов группировок, их видовом многообразии. Скорее всего, будет положительное влияние, потому что для лугово-степных участков нужен выпас и сенокос, иначе они зарастают кустарниками, а большинство степных видов, в том числе редких, исчезают.

ГУДАК СЕРГЕЙ. «МИР БЕЗ ЧЕЛОВЕКА»

«В ЕВРОПЕ ОПИСЫВАЮТ КАЖДЫЙ МЕТР»

— Что происходит дальше с данными, которые получают специалисты во время таких полевых исследований?

— Существует несколько ресурсов, где хранятся такие данные: Национальная сеть информации по биоразнообразию — UkrBIN, веб-ресурс iNaturalist, как правило, это общественные инициативы. Данные своих исследований относительно растительности Украины мы вносим в ряд глобальных баз данных: GrassPlot, sPlot, European Vegetation Archive, The Global Index Of Vegetation-Plot Databases.

— Для чего создаются подобные сервисы и аккумулируются базы данных?

— Эти данные могут использоваться для очень широкого круга научных исследований. Если это базы данных по отдельным видам, как украинская UkrBIN или глобальные iNaturalist, GBIF, то данные из них могут использоваться, например, для изучения отдельных групп растений и животных, как они распространены, как во времени меняются их популяции. Мы в основном работаем с базами данных растительности, в растительных группировках, биотопах. Они используются для выделения единиц растительности, проведения мониторинговых исследований, помогают установить оптимальный режим, благодаря чему можно сохранять редкостные сообщества и экосистемы. То есть цель может быть очень разной.

МИРОШНИК СЕРГЕЙ. «ЧАСОВОЙ ПЛАНЕТЫ МУРАХ» 

— Вы назвали немало ресурсов, где аккумулируются базы данных о флоре, фауне и биотопы, насколько полно отражена в них картина из Украины?

— Трудно говорить о ресурсах, которые занимаются конкретно видами растений и животных, я больше занимаюсь растительными группировками и биотопами. К сожалению, пока что репрезентативность наших данных не очень высокая. Если сравнивать со странами Центральной Европы, где буквально каждый квадратный метр описан, у нас пока много «белых» пятен, но мы стараемся их заполнять, организовывать специальные экспедиции в те места, где данных нет. Правда, у нас ситуация лучше, чем дальше на восток, но не такая хорошая по сравнению со странами Западной и Центральной Европы.

«ЕСЛИ БЫ БЫЛ КАДАСТР БИОТОПОВ, ЗАЩИЩАТЬ ИХ ОТ УНИЧТОЖЕНИЯ БЫЛО БЫ ЛЕГЧЕ»

— Я так понимаю, что большую часть этой работы берет на себя общественный сектор, есть ли какие-то государственные программы именно по инвентаризации биоразнообразия?

— Пока что таких государственных программ нет. Мы сейчас пытаемся убедить профильное министерство, чтобы появилась государственная программа по картированию биотопов (природных оселищ), хотя бы тех, что охраняются на уровне всей Европы, поскольку в странах ЕС все эти биотопы закартируются, на основе этого создаются соответствующие геоинформационные системы, и это все доступно на открытых ресурсах. У нас этого нет. Понятно, что это требует финансовых затрат и человеческих ресурсов, а также соответствующей координации, но без этого трудно охранять биоразнообразие. Такие биотопы быстро исчезают, в частности из-за незаконной распашки последних остатков лугов и степей, вырубки лесов, застройки прибрежных зон.

БЕЗРУКОВ КОНСТАНТИН. «ГУСИ-ЛЕБЕДИ (ЮЖНЫЙ БУГ)

Этот перечень можно продолжать. К тому же бывают конфликтные ситуации, решить которые помогли бы подобные данные. Так, в 2017 году был утвержден Закон Украины «Об оценке воздействия на окружающую среду». Бывает, что недобросовестные авторы отчета ОВД пишут, что на участке нет никаких редкостных биотопов, нет редкостных видов. Общественность идет на общественные слушания и в суды, чтобы доказать, что на самом деле здесь есть оселища, занесенные в Резолюцию 4 Бернской конвенции, которые охраняются на уровне всей Европы, и планируемая деятельность может на них негативно повлиять. Если бы у нас, к примеру, был кадастр всех биотопов, геоинформационная система, где бы были указаны их границы, то таких прецедентов не было бы. Это тоже важно в связи с изменениями в земельном законодательстве, поскольку самые ценные типы биотопов должны быть защищены от уничтожения не слишком экологически сознательными землепользователями и землевладельцами.

 — Еще была информация, что в советские времена инвентаризация биоразнообразия проводилась несовершенно, и теперь можно проследить тенденцию изменений с тех пор до сегодня. Почему так произошло?

— Это был другой подход и методика, другие задачи. Тогда использовался доминантный подход к классификации, когда надо было за определенный промежуток времени описать большую территорию, описывали несколько основных доминирующих видов и шли дальше. Возможно, на то время это было оправдано, надо было готовить карты растительности на этом основании, учитывать растительные ресурсы. Это был традиционный советский подход к классификации растительности. Потом постепенно, где-то с 1980-х годов, начали переходить на европейские методики и использовать флористический подход, который требовал более детального описания всего состава растительности на определенной территории, сейчас мы тоже его используем, этот метод постоянно совершенствуется. И современные данные, когда учитывается весь флористический состав, и данные, скажем, 1930-1970-х годов, трудно сравнить между собой. Так, в среднем на учетном участке в 100 кв. м. лугово-степного фитоценоза мы находим в Лесостепи Украины до 70-80 видов высших сосудистых растений, а в большинстве старых описаний до 20-30 видов, понятно, что их некорректно между собой сравнивать. Однако есть описания в архивах, которые тоже сделаны очень детально, их мы используем в своих исследованиях.

«ОКРУЖАЮЩАЯ СРЕДА ПОСТОЯННО ДОЛЖНА БЫТЬ В ПРИОРИТЕТЕ ПРАВИТЕЛЬСТВА»

— Сохранение биоразнообразия сейчас стоит на мировой повестке дня, есть понимание у правительства, что Украине тоже надо поддерживать эту идею?

— Я еще не встречала людей, которые бы сказали, что не надо охранять природу. Но все это до тех пор, пока это стремление не вступает в конфликт с определенными, чаще всего финансовыми, интересами человека. Конечно, все говорят о важности сохранения окружающей среды. Но это слова, а нужны действия. Я входила в состав рабочей группы по подготовке закона об Изумрудной сети Украины. Этот закон должен быть принят в соответствии с Соглашением об ассоциации между Украиной и ЕС. Он готовился три года, до сих пор не принят. Когда горели леса на Полесье, когда прошла пыльная буря, поговорили об этом неделю, так же, как сейчас о наводнении в Карпатах, а затем переключили внимание на другие проблемы.

ФОТО НИКОЛАЯ ТИМЧЕНКО / «День»

И окружающая среда постоянно должна быть в приоритете правительства и парламента. Я занимаюсь этими вопросами более 20 лет, но не помню таких времен, чтобы эти вопросы действительно были на повестке дня. Возможно, как исключение, было начало 1990-х годов, сразу после обретения Украиной независимости, когда было создано наибольшее количество национальных парков. Очень часто вопрос окружающей среды переходит в политическую плоскость, на этом спекулируют, но хотелось бы больше реальных шагов и большей поддержки со стороны государства для ученых, природоохранителей, учреждений природно-заповедного фонда — всех, кто занимается проблемами окружающей среды. Должна быть единая государственная система инвентаризации, мониторинга и охраны биоразнообразия Украины. Это позволило бы не только снизить риски экологических катастроф, улучшить качество жизни людей, но и подняло бы авторитет нашего государства на международной арене как страны, которая заботится и сохраняет свою окружающую среду.