Еще раз пройти по дороге боли...

Поэта, достойного быть награжденным Нобелевской премией по литературе.  Однако попытки украинской диаспоры подать в 1985-м материалы в Нобелевский комитет оказались запоздалыми: трагедия в Пермском лагере, где отбывал наказание Стус, произошла раньше, чем удалось оформить все необходимые для этого материалы (а по протоколу Нобелевского комитета премия присуждается только живым претендентам).

Еще одно памятное сентябрьское событие: 55 лет назад, 4 сентября 1965, в Киеве, в кинотеатре «Украина» состоялась памятная премьера фильма С. Параджанова «Тени забытых предков», которая превратилась в открытое выступление против  арестов украинской интеллигенции.  Среди других голосов (И. Дзюба, В. Чорновил) прозвучал там и голос возмущения молодого В. Стуса «Где же правда?  Почему не дают говорить правду?  Это безобразие!»  Перед отчислением за этот «возмутительный факт» из аспирантуры Института литературы им. Т. Шевченко АН УССР он написал в «Пояснительной записке» дирекции Института: «»...Я говорив з обуренням про те, що підозріливо приховувані арешти виявляють якусь гнітючу атмосферу, яка створилася в Києві, особливо  ж щодо молодих митців. Ці підозріливі арешти створюють грунт  для страшних  аналогів. Тінь кривавого 1937 р. надто близька, щоб не можна було реагувати на будь-які подібні симптоми. Чисто психологічно, чисто громадянськи — я не міг стриматись. Я вважаю, що в таких умовах мовчанка є злочином...»

Слова «Я не міг стерпіти. Я не міг мовчати» рефреном прошли через всю судьбу непокорного Василя Стуса.

Да, в нашей сногсшибательной истории выдающимся поэтам нередко уготована участь «зэков». Первый арест В. Стуса состоялся 12 января 1972 г.: он отбывал наказание в Мордовии и Магаданской области.  Кроме надругательства над правом на свободу и человеческое достоинство, подвергался надругательствам психологическим: большинство лагерных стихов уничтожалось надзирателями;  к счастью, некоторые из них попали на свободу, спрятанные между строками писем к жене. Второй раз его арестовали в мае 1980 г. — и уже в сентябре как «особо опасного рецидивиста» осудили на десять лет принудительных работ и пять лет ссылки: такова была плата не только за неуступчивость и последовательную позицию, но и, в частности, за отказ  от адвоката В. Медведчука и попытку самомe реализовать функцию защиты.  Отбывал наказание в лагере ВС-389 / 36-1 возле села Кучино теперь Чусовского района Пермского края, где и закатилась за горизонт его светлая зоря.

По случаю этой печальной годовщины стоит вспомнить хотя бы несколько уже исторических фактов.

По официальным данным поэт умер якобы от остановки сердца.  Высказывались также мнения, что, возможно, от переохлаждения.  По версии бывшего политзаключенного и правозащитника Василия Овсиенко, гибель наступила от удара карцерными нарами, вполне вероятно, умышленно подстроенного надзирателями (собственно, именно эту версию использовали авторы сценария полнометражного художественного фильма «Заборонений» Сергей Дзюба и Арсений Кирсанов, который был запущен в кинопрокат  5 сентября 2019 (режиссер Роман Бровко).

ФОТОРЕПРОДУКЦИЯ НИКОЛАЯ ТИМЧЕНКО / «День»

Этому трагическому событию предшествовал ряд драматических коллизий: уничтожение лагерными надзирателями сборника поэта «Птах душі» (примерно 300 стихов),  неоднократные голодовки Стуса в знак протеста против жестокого обращения лагерной администрации с политзаключенными;  за передачу на волю тетради со стихами в январе 1983-го он был на год брошен в камеру-одиночку. А 28 августа 1985-го, накануне гибели, его отправили в карцер только (!) за то, что он, читая книгу, якобы облокотился на камерные нары: в знак протеста поэт объявил бессрочную сухую голодовку.  О тех событиях можно найти много интересных фактов в воспоминаниях Василия Овсиенко.

Но и после смерти надругательство над поэтом не прекращалось.  Хотя жена была оповещена о смерти Стуса, ее просьбы о присутствии родных при погребении не были выполнены. Более того, сама смерть поэта скрывалась советской властью от его друзей-диссидентов до середины октября, а права на перезахоронение администрация не давала до окончания срока заключения. Похоронен Стус был на лагерном кладбище в с. Борисово Чусовского района Пермской области.  И только 19 ноября 1989 года усилиями родных и друзей стало возможным перезахоронение Василя Стуса, Юрия Литвина и Олексы Тихого на Байковом кладбище в Киеве: память сохраняет тот день, когда сотни тысяч украинцев вышли проводить в последний путь своего достойного сына. Такое количество людей за гробом глаза сохраняют разве еще относительно похорон Вячеслава Чорновила. С драматической историей перезахоронения Василя Стуса, Олексы Тихого и Юрия Литвина стоит ознакомиться, прочитав публицистический рассказ «Герої народжуються на могилах героїв» (К .: изд-во «Український пріоритет», 2012) организатора и участника этого перезахоронения, писателя, народного депутата Украины  I созыва Владимира Шовкошитного.

В этом контексте — еще один интересный экскурс в украинскую историю, связанный с посмертной реабилитацией Василя Стуса, пожалуй, малоизвестный широкой общественности, тем более молодежи. Так, 12 января далекого уже 1990 года в Институте литературы им.  Т.  Шевченко (тогда еще АН УССР) по инициативе институтской организации Народного Руха Украины был организован литературный вечер памяти Василя Стуса, который в середине 1960-х гг. был аспирантом института.  Модератором этого вечера был руководитель организации НРУ светлой памяти Владимир Мельник.  Слово о поэте произнесла Михайлина Коцюбинская.  Воспоминаниями о нем поделились те, кто его знал: Юрий Покальчук, Иван Калениченко, Виталий Дончик, Василий Овсиенко, Ярослав Дзыра. Прозвучали стихи в исполнении заслуженного артиста республики Петра Бойко, а вдова поэта Валентина Васильевна выразила благодарность присутствующим.

Участники этого мероприятия приняли обращение к Верховной Раде Украинской ССР (согласитесь, довольно необычная аббревиатура для сегодняшнего уха, но такова была реальность накануне обретения Украиной своей независимости) правления Союза писателей Украины, в котором, в частности, звучало следующее: «Ми, учасники вечора пам’яті  видатного українського поета Василя Стуса — співробітники Інституту літератури імені Т.Г. Шевченка АН УРСР та присутні його друзі й шанувальники таланту, — звертаємося до найвищих органів влади і творчої спілки в республіці з вимогою якнайшвидше вирішити питання про перегляд судової справи та реабілітацію цього світового імені. Талановитого поета, перекладача, критика знають у слов’янських країнах, Канаді й Америці, лише не знають у себе вдома, на Україні. Тут ще не вийшла жодна його збірка творів, ледве-ледве почали пробиватися до читача журнальні публікації». И далее: «Ми маємо пишатися людиною, котра ще на початку брежнєвського застою відчула його смертельні кліщі на горлі української національної культури і мужньо повстала  проти неосталінського деспотизму. Василь Стус гідно пройшов свій жертовний шлях, свідомо поклав життя, сподіваючись на пробудження правди і волі».

Призывая реабилитировать В. Стуса, принять его, члена европейского ПЕН-клуба, хотя бы посмертно в Союз писателей Украины и ознакомить широкую общественность с творчеством поэта, который «своим высоким талантом получил право быть в поэтических антологиях и хрестоматиях, школьных программах», участники открытого письма  так отреагировали на многочисленные отказы судебных органов в восстановлении справедливости: «Чи не час цьому покласти край? Голосом совісті нашої перебудови академіка А. Сахарова було проголошено десять років тому: «Вирок Стусові — сором радянській репресивній системі!» На жаль, ці слова  актуальні й сьогодні. Сподіваємось, що вони не будуть такими завтра» («Літературна Україна», 18 января 1990). Среди подписантов — В. Дончик, Н. Жулинский, М. Коцюбинская, В. Мельник, Ю. Ковалив, В. Овсиенко, И. Калениченко, Я. Дзыра, Н. Мазепа, А. Ставицкий, Ю. Покальчук — всего 72 подписи. В те же январские дни 1990 г. президиум правления Союза писателей Украины открытым голосованием единогласно принял Василя Стуса (посмертно) в Союз писателей Украины.

В том же 1990-м прокурор УССР М. Потебенько опротестовал приговор судебной коллегии по уголовным делам Киевского областного суда от 7 сентября 1972 г. и приговор судебной коллегии по уголовным делам Киевского областного суда от 2 октября 1980 г. И уже 15 июня того же года Постановлением  Пленума Верховного Суда УССР и Постановлением судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР от 2 августа Василь Стус был посмертно реабилитирован. Хотя, как показывает новейшая история с судом над книгой Вахтанга Кипиани «Справа Василя Стуса. Збірка документів з архіву колишнього КДБ УРСР» (Vivat, 2019), судороги старой системы против задокументированной правды в ее персонализированном проявлении еще не полностью стали историей.

И уже во второй половине того же года была издана составленная Михайлиной Коцюбинской книга Василя Стуса «Дорога болю» («Рад. письменник», 1990) с обстоятельным послесловием составительницы.  Издание было создано из уцелевших рукописей и списков стихов В. Стуса, которые сохранились у родных и друзей поэта. Для многих поклонников литературы это стало настоящим открытием и откровением.  Краткое вступительное слово, датированное В. Стусом 1969-м годом (это, собственно, его предисловие к первому, изданному в 1970 г. на Западе, поэтическому сборнику «Зимові дерева») под выразительным названием «Двоє слів читачеві», дало оптику видения творческой установки  поэта и гражданина, который определяет свои жизненные приоритеты: «... Поетом себе не вважаю. Маю себе за людину, що пише вірші. Деякі з них — як на мене — путящі. І думка така: поет повинен бути людиною. Такою, що повна любові, долає природне почуття зненависті, звільнюється од неї, як од скверни. Поет — це людина. Насамперед. А людина — це насамперед добродій. Якби було краще жити, я б віршів не писав, а — робив би коло землі. Ще зневажаю політиків. Ще — ціную здатність чесно померти. Це більше за версифікаційні  вправи!..»

А между тем он был великим Поэтом. И даже если бы случилось так, что «робив би коло землі», все равно оставался бы Поэтом. Ведь Поэт не может не писать стихи, наполняя их радостью и судорогами собственного чувствительного сердца. Поэтом, для которого нравственным законом был выбор сердца.  Поэтом, признанным и оцененным нашими современниками, но место которого в мировой литературе, возможно, еще не вполне очерчено — несмотря на многочисленные издания и научные исследования.  Он был в Слове сокрушительным и нежно-лирическим, публицистическим и исповедально-медитативным. Он был в Слове: он в нем жил.  Недаром же книга Дмитрия Стуса об отце называется так красноречиво-исчерпывающе: «Василь Стус: життя як творчість (К.: Факт, 2004). Поэтому не стоит забывать его кредо:

...і зважитись боротися, щоб жити,

і зважитись померти, аби жить?..

И пусть вас не смущает знак вопроса в конце строфы: каждый из нас имеет возможность и шанс поставить такой знак вопроса перед собой.  И честно ответить на него.  Об этом и напоминает нам судьба Василя Стуса.