Зоя ЛИТВИН: «Школа – это очень противоречивый бизнес»

Через три недели и один день закончатся школьные каникулы. Каждый из нас когда-то прошел этот путь: школа-парта-учитель. Но у каждого разный опыт, и разные воспоминания. Часто наш успех в жизни, профессии и даже личной жизни зависит вот того, насколько хорошим был учитель в школе. О роли учителя в жизни современных детей, какой может быть украинская школа сегодня и почему учить в Украине сегодня — это «так себя бизнес», мы поговорили с основательницей и главой ГО «Освитория», главой жюри и организатором премии  Global Teacher Prize Ukraine, учредителем и идейным вдохновителем Новопечерской школы, а с недавних пор — первой украинкой в рейтинге женщин-предпринимателей, которые способствуют реализации глобальных целей ООН Зоей ЛИТВИН. Разговор начали, собственно, с обсуждения премии WE Emprower Challenge:

— Я не очень верю в премии. Хотя сама организую  Global Teacher Prize, никогда не подавалась на конкурсы. Даже когда мне позвонили из ООН и сказали, что к нам попала ваша кандидатура как номинантки женщин-предпринимателей, которые помогают достигать глобальных целей ООН,  отправьтесь, пожалуйста, я открыла анкету, увидела, что работы на четыре часа (улыбается), и подумала сначала, что, возможно, это мне не нужно. Там были сложные глубинно-философские вопросы, например, от — зачем это вам нужно и ваша миссия. До  —  доля в уставном капитале и подтвердите это бухгалтерскими балансами вашей компании. Впоследствии мне поступило  поздравление, что я попала в 150 финалисток региона, потом в топ-25 уже всемирных финалисток, но я все равно не ожидала. И когда уже была на отдыхе, мне пришло письмо, что я одна из пяти победительниц. Это приятно!

— То есть вас кто-то номинировал на это отличие?

— Это открытый конкурс, и подаваться может кто угодно, кто соответствует критериям. Конечно, они сами еще смотрят, кого номинировать, кто подходит.

Я так понимаю, меня номинировали. Я не знаю, кто именно. Думаю, это связано с тем, что проекты нашей команды уже в Украине получили награды по глобальному договору ООН.

— Вы будете выступать в Нью-Йорке на Глобальной ассамблее ООН. Уже знаете, о чем будете говорить?

— Нет. Только вчера мне прислали билеты и бронирование в гостинице, на этой неделе будем говорит о программе. Я знаю, что для финалисток этой награды готовят очень интересные встречи. Я смотрела, как это происходило в прошлом году. Были встречи с успешными женщинами, президентами, предпринимателями, дипломатами.

— Вы — первая женщина из Украины, которая была номинирована в этой категории в ООН. Это все-таки и площадка для продвижения Украины в такое нужное и сложное для нас время. Вы уже думали, как воспользуетесь этой премией в будущем?

— Системно пока не знаю, но сама премия для меня лично — это возможность учебы и популяризации не только тех проектов, которые мы с командой делаем, но и в целом украинской системы образования и тех изменений, которые в ней происходят. В действительности в ООН и партнерских организациях ООН есть интересные инициативы, которые можно было бы привести в Украину. Или же интересные спикеры и эксперты, которых можно было бы пригласить. Сейчас я изучаю эту тему, допытываюсь у организаторов, с кем будем иметь встречу, кто делегаты съезда, готовим «план атаки».

С другой стороны, я человек, который никогда не номинировался и в этом году для меня  это кусочек вдохновения. Я верю, что мотивация внутренняя, и прежде всего вдохновляют те проекты, которые ты делаешь, и то, как реагируют на них дети и общество. А когда есть такое вознаграждение — это дополнительный глоток вдохновения и мотивация не только для меня.

— У вас номинация в категории поддержки достижения глобальной цели ООН, качественное образование, преодоление неравенства путем образования.

— Не совсем. Глобальных целей ООН всего 14. Это та цель, которой ООН как организация хочет достичь. Как они объясняли мою победу — своими проектами я стремлюсь достичь три цели — качественное образование, предотвращение социального неравенства (в меня это происходит через образование) и партнерство совета устойчивого развития.

Например, проект «Новопечерская школа», является образцом качественного образования, благодаря которому удалось реформировать украинскую  систему образования. Не только нашим 500 детям хорошо в Новопечерске. Этим опытом мы поделились с Министерством, как только создали новый учебный план, выделили экспертов рабочей группы, учим учителей, и так двигается реформа Новой украинской школы (НУШ).

Вторая цель — преодоление неравенства через доступ к качественному образованию — несколько вещей они отметили: стипендиальная программа Новопечерской школы,  наша программа с детскими домами, когда мы даем детям не апельсинки и мандаринки, а первую профессию и доступ к качественному образованию. Так же это I-learning, которая помогает детям, у которых нет средств на репетиторов, подготовиться к сдаче ЗНО.

К сожалению, даже не все дети получают в школах подготовку, чтобы его сдать. Лучшие дети с лучшими баллами — это, как правило, дети, которые работают дополнительно с репетиторами. У нас эта платформа бесплатная и ею пользуется много детей на территории Украины и за рубежом. Даже дети наших сотрудников, также Крым и зона ООС, откуда абитуриенты также готовятся к вступлению у нас. Это бесплатно, интерактивно, весело. Третье — это партнерство совета устойчивого развития. Я обожаю работать в образовании, мне кажется, здесь невозможно выгореть, тебя вдохновляет все, ты чувствуешь, что твои дела нужны. То есть куда не постучишь, всегда откроют. На наши проекты у нас есть партнеры. Когда мы поняли, что мы охватили 12 детских домов и финансового ресурса не хватает расти дальнейшее.

Новопечерская школа — это бизнес, прибыль от которого инвестируется в другие проекты «Освитории».

Все наши благотворительные проекты по детским домам мы содержим за счет оперативной прибыли Новопечерской школы. Сейчас у нас 24 кружка, из них 14 интернатов, которые мы поддерживаем вместе с нашими партнерами. Наша задача — создать для детей учебный план, найти преподавателя, оборудовать мастерскую. Партнеры вместе с командой приезжают, платят зарплату преподавателю, инвестируют в оборудование, материалы для детей. Дети учатся быть кулинарами-кондитерами, получают профессии, которые им интересны.

Это для меня правильная формула благотворительности, когда мы не делаем человеку временно лучше, а делаем лучше саму человеку. Или, как говорят в Библии, дать не рыбу, а удочку, и научить ею пользоваться. Это вдохновляет нас и партнеров. Их очень много, например International Women Club (клуб женщин-дипломатов), которые поддерживают наши проекты, украинские компании по легкой промышленности. Все свои. Для компании — это возможность вдохновлять свою команду, потому что это объединяет людей. Когда мы не просто производим классную одежду, не просто продаем бытовую технику, но и делаем хорошее дело.

— Сколько проекту «Новопечерская школа»?

— В этом году уже пять. А программе — «Первая профессия» (самый старый наш проект) восемь.

— Понимали ли вы, создавая Новопечерскую школу, что это будет не коммерческая история? Что это будет  проект, который будет поддерживать благотворительные проекты?

— Все же начинается с бизнес-модели. Школа — это очень противоречивый бизнес. Если рассматривать финансы, то  у вас всегда будет 20 вариантов, куда инвестировать средства и получить большую и более быструю прибыль, чем инвестировать эти средства в школу. То есть школа — это пока бизнес, который окупается намного дольше, чем что либо другое. Период окупаемости у нас 12-14 лет, а инвесторы ищут — 4-6 года. То, что больше восьми, уже никого не интересует.

— Причина этого — недостаточный платежеспособный спрос в Украине?

— Очень много школ работают «по-серому». Выплачивать преподавателям плату в конвертике, что не наша история. Это совсем другой уровень расходов. Много стран пошло вперед в образовательной системе не через государство, а систему частных школ. Например, Турция сделала льготы для бизнеса, который инвестирует в частные школы или дарит ли землю государственным школам, берет под крыло на содержание государственную школу. В Турции большой процент частных школ, и это стимулирует государство.

Интересно, когда мы изучали опыт Турции, один мудрый турок (местный медиамагнат) инвестировав в сеть прекрасных школ, сказал: у нас в Турции принято инвестировать в школы, и это важное отличие, в Украине у вас принято инвестировать в свою футбольную команду, я этот феномен не понимаю.

В Украине, если ребенок идет в частную школу, деньги, которые были виделены в бюджетной системе, исчезают. За рубежом, как правило, если ребенок идет в частную школу, деньги, которые государство платило за его учебу идут за ним. Это содействует развитию частных школ.

— Сколько обходится государству подготовка одного ученика и, соответственно, у вас в Новопечерской школе?

— Себестоимость такого обучения мы просчитывали в прошлом году. Если говорить о нас, включая форму, трехразовое питание, поездки, планшет, который выдается ребенку, учебники, которые мы закупаем, вся амортизация оборудования школы — около 9 тысяч долларов в год. Очень дорого.

Для государства — 15 тысяч гривен в год в городе, и 45000 гривен — в селе.

— А цена, которую оплачивают родители?

— Весь полный пакет — 10 850, если мы говорим об ученике от пятого класса и старше. Если же начальная школа — 12 600. Прибыль небольшая, но при этом она инвестируется в другие хорошие дела.

Интересно, когда мы стартовали с Новопечерской школой, то в Украине частные учебные заведения имели льготу на прибыль. Поработали полгода, стартовал новый налоговый кодекс, который эту льготу отменил. Это еще на три года сдвинуло срок окупаемости нашего проекта.

В бизнесе есть понятие импакт-инвестирование, мне кажется, что школа теперь — это импакт-инвестирование. То есть заработать на школе нельзя, но ты можешь проинвестировать в школу и твои деньги точно сохранятся. Они не уменьшатся, просто твоя прибыль будет в других делах. Я говорю, что наша прибыль будет в том, кем будут наши выпускники через пять лет, какое общество они будут создавать. Все очень прагматично.

— Компания, которая проинвестировала средства, бизнес вашего мужа?

— Не полностью. У него около пяти акционеров, и он один из них. Должна быть готовность акционеров. Не вытягивать инвестированные огромные средства в школы, а позволять дальше направлять эти средства на развитие образования государства в целом.

— Сколько на первом этапе проинвестировано?

— Если считать землю и строительство и пионерский путь, который мы проходили, — где-то около 20 млн долларов. Часть из них — кредитные.

— Зачем вам это было?

— Все девелоперские компании, которые должны строить школу, платят взятки куда нужно, и никогда эту школу не строят. Потому что это дорого. Но кто-то ведь должен подавать пример, и размыкать этот круг. В действительности после нашего кейса строительства Новопечерской школы на рынке появилось много последователей.

Я могу назвать 5-6 девелоперов, которые вместо того чтобы платить взятки и выгнать на этом месте еще одну высотку, поняли, что нужно строить школу. Где-то они поняли, а где-то их спрашивали потенциальные клиенты: почему мы должны покупать квартиры у вас, если за ту же стоимость можем купить жилье в Липках, где школа есть?

Ежегодно я консультирую около трех компаний, которые решили строить школы.

У меня есть эстонский приятель-философ, я его называю своим наставником и учителем Юло Вооглайд. Он был одним из тех парламентариев, которые помогали Эстонии выйти из Советского Союза, пережить и найти свой путь. Так вот они с женой основатели школы «Коллегия Старого Таллина». Сам он философ и специалист из реформации целых систем. Вон мнет когда-то сказал, что систему можно изменять двумя способами: создавать «пилоты», прецеденты новой лучшей системы. Второй — наращивать количество агентов изменений. Собственно, все, что я делаю — это и «пилоты», и агенты изменений в мире.

Школа — это путь. После всех разрешений, которые мы получили, чтобы не строить  типичную школу за нормами 1974 года, а создать новый проект и согласовать его другим девелопрам более легко получать разрешения на их школы. У них появилось большее желание и им стало менее страшно. Из них тоже вышли агенты перемен, которые понимают, что строить школу, — это выгодно.

Я всегда говорю другим девелоперам, что вопрос не только в имидже компании, а в том, что будет легче продавать свои квадратные метры, если у вас есть еще и социальная инфраструктура. Но конечно это долго. Так же другим школам, когда уже есть опыт Новопечерской  —  работает метод проектов, интегрированные курсы, —  легче приехать, научиться и повезти к себе в город. Агенты изменений — это учителя, с которыми мы работаем.

— Как вы начинали? Кто составлял начальную программу? Вы же не имели до этого педагогического образования? (хотя уже имеете).

— Когда я занялась проектом школы, то поняла, что нужно идти учится педагогике. Это образование для меня было полезным. Я получала его в Украине, в университете Бориса Гринченко (Муниципальный педагогический университет). Там была лидерская программа именно для управленцев в сфере образования. Полезным был не только учебный план, а пребывание среди реальных педагогов, председателей управления образования. На то время я вообще работала в маркетинге. В действительности школой я занималась понемногу, я знала, что в компании была идея построить школу. Я как маркетолог решила исследовать рынок. Пришло понимание, что современных хороших школ в Украине несколько. Например, американская, французская, немецкая школы. Но даже если украинский ребенок туда попадает, за 12 лет он вырастет немецким ребенком. А современной украинской школы не было. Были лишь советские и определенные неплохие авторские школы, но за их счет ты не изменишь систему образования. Авторская школа живет и работает до тех пор, пока там сидит уникальный педагог — автор. И это не система, а все-таки мировоззрение того же автора.

Мы решили, что нужно делать школу как систему и чтобы она была местом счастья для детей, которые будут учиться там. Она сразу была прецендентом для реформы образования в стране в целом.

Я поняла, что за 40 лет недофинансирования этой сферы, нет у нас экспертов, которые могут создавать современную программу. «Звездочки» не идут в педагогику, а если идут, то их быстро вымывает на уровне 2-3 курса.

Кроме того, в университетах изучают то, что очень устарело давно. Мы поняли, что нужно входить в партнерство с другой успешной образовательной системой.

Успешными школьными системами в мире считаются  — Финляндия, Япония, Канада, часто попадает Корея, Сингапур. Последние 2-3 года — Эстония. Финны — территориально к нам близки, но ментально совсем другие, японцы — тем более.

Канадская же система образования абсолютно подходит для эмигрантов из азиатских стран, итальянцев, для украинской диаспоры, которая там находится. Кроме того, Канада очень тепло относится к Украине, потому решили заключить партнерство с Канадой.

В первый год работы к требованиям украинского плана мы адаптировали методы, как подавать украинский план, но по канадской модели.

Современная школа — это не о тех знаниях, которые нужно натолкать детям,  она о том, как ты преподаешь. Это и методы, и атмосфера преподавания, навыки, которые в детях развиваются. Для этого нужны правильные методы, а советские уже не работают. Они были очень классные 60 лет тому назад, но не сейчас.

— Где нанимали учителей после того как разработали методику?

— Первый год мы на нее смотрели, второй год — адаптировали ее, и только после этого к нам пришли представители Министерства образования Украины, и сказали, что хотят делать реформу — Новая украинская школа. И хотели делать это на примере нашей школы.  Чтобы мы делились опытом, экспертами, обучающими педагогов. Два года мы над этим работали.

Мы работали с канадскими экспертами. Наших — мы растили.  Команда педагогов — это был наш самый большой челендж. Если весь рынок не развит и все педагоги, даже лучшие, изучали то, что устарело очень давно, практически невозможно найти готового специалиста под нашу программу.  В начале мы отбирали команду в 1,5-2 раза больше людей, чем нам в действительности было нужно. Мы их учили, и в процессе учебы, как бы мы хорошо ни отобрали людей до того (а у нас было 23 критерия), оказалось, что кто-то успешный педагог, готовый учиться дальше, но то, что мы хотим развивать, он не потянет. То есть остановился в своей учебе. Таким образом, у нас отпало где-то треть тех, кого мы набрали и остались те, кто прошел все фильтры. Были такие, кто в процессе работы понял, что ему сложно.

— Как планируете масштабировать успех Новопечерской школы?

— Уже два месяца как мы приняли решение открывать вторую Новопечерскую школу. Точнее, разделить ее на две части.  В том здании, в котором работаем сейчас, оставляем среднюю и старшую школу. А  отдельно строим здание такого же размера — начальную школу, где будут учиться дети от 4 лет до 5 класса. Это интересно, потому что, поработав, мы понимаем, где мы недоработали. Например, чем младше ребенок, тем больше ему нужно пространство класса. У нас в Украине действует норма — 2,4 метра на ребенка, но этого достаточно, только если ребенок сидит за партой. В младшем возрасте, когда они должны быть активными участниками процесса, бегать от группы к группе, распределять между собой задачи, работать над проектом, что-то презентовать, этого мало. Когда есть учебные центры внутри класса, класс должен быть иным.

— Вы сказали, что будете брать детей с 4 лет. Но в Украине — это еще система дошкольного образования.

— В Украине мы учим детей с шести. Тогда как во всех образовательных успешных супердержавах начинают в четыре года. Это очень важный этап развития мозга, и его важно не ослабить. Конечно, это не тот формат, когда эти дети в четыре года садятся за парты. Очень печально, что родители хотят развивать детей, но не знают как. Очень часто можно увидеть, когда ребенка приводят в школу и думают, что он готов. У него есть репетитор по шахматам, математике и даже китайскому, но ребенка не это развивает в 4-5 лет, его развивает игра с другими детьми, включение фантазии, и только это закладывает нейронные связи, формирует структуру мозга.

— И когда стартует ваша начальная Новопечерская школа?

— Мы планируем, что в сентябре 2021 года.

— Планируете идти в регионы?

— Это зависит от готовности регионов и девелоперов там. В действительности у меня еще есть мечта, которую хотелось бы осуществить. Почему Новопечерская школа стоит столько, сколько она стоит? Потому что там есть бассейн, канадская команда управленцев, которые приехали сюда, и я не могу им платить меньше, чем они получали бы в Канаде, Британии или Америке. Это касается тех иностранцев, которые преподают языки. Есть еще много разных дорогих вещей.

Но сейчас я бы хотела создать сеть более дешевых школ, которые по модели учебы Новопечерской, но без бассейна и зарубежной команды преподавателей. Ко мне периодически обращаются девелоперы из Львова, Харькова, Днепропетровска. Хотелось бы это сделать.

— Вы сказали, что обучаете учителей. Это программа с Новой украинской школой или другое?

— Знаете, когда покорил одну вершину,  тебе открывается дальше горизонт. Когда построили школу, то поняли, что наибольшая проблема в этой системе с обучением учителей. Мы открыли тренинговый центр, где мы бесплатно обучаем учителей, делимся знаниями и методами, которые нам удалось проработать в Новопечерской школе.

— Желающих больше, чем вы можете себе позволить?

— Значительно! Мы открываем анонс нового курса, у нас  за два часа закрывается уже набор. Проект с Министерством образования — это был онлайн-курс, потому что реформы можно прописать, но если учителя не знают, что они должны изменить, добавить к своей деятельности, никакая реформа не стартует. МОН Украины обратилось к нам с тем, чтобы наши эксперты разработали онлайн-курс для преподавателей всей Украины. Все учителя первоклассников, которые набирали на тот год первый класс, должны были в обязательном порядке пройти этот онлайн-курс. Сейчас он самый популярный в Восточной Европе. Его прошло уже 190 тысяч человек.

— В Новопечерской школе уже есть три выпуска. Мониторите ли вы успехи ваших выпускников? Где сейчас учатся эти дети, они остаются в стране или выезжают за границу, открывают свой бизнес?

— Нам хотелось сделать современную украинскую школу для того, чтобы наши дети оставались здесь учиться, работать и творили лучшее общество. Я взгрустнула, когда увидела, что 40% наших выпускников все же выбирают зарубежные вузы. Но они приезжают к нам, у нас есть день рождения школы. Они помнят своих преподавателей и наставников. Бывает, что с самолета кто-то бежит в школу, а не домой. Я поняла со временем, что это нормально после разговора с одной выпускницей. Она училась у Богомольца, ей интересна операция детей, когда они еще в утробе матери. Потому что некоторые вещи, например порок сердца, иногда проще прооперировать на этом этапе. Проучившись год, она поняла, что в нашем университете не всему учат или же учат, что уже устарело. И в Европе так не оперируют. Она приняла решение, и на втором курсе перевелась учиться в Германию на бюджет.

После этого я себя отпустила, поняла, что я не могу их ограничивать. Теперь, если интерес наших выпускников — это управленческие дисциплины, то 60 % остаются учиться в Украине. Если же это дисциплины, где у нас нет действительно качественного образования, они едут за границу, это нормально.

— А среди стипендиатов?

— Тоже определенная корреляция. У нас есть дети, которые на контракте учились, получают стипендии за рубежом. У нас правило, что мы стипендию даем не только  за достижения в учебе,  творческие или социальные достижения, но только когда семья действительно не может платить. У нас достаточно большое количество учеников, где ребенок спокойно мог бы иметь стипендию, но родители имеют возможность платить, потому что понимают, почему бы не оплатить за хорошее дело и за плату преподавателя. У нас есть парень-контрактник, но он получил стипендию в Лос-Анджелесе на кинорежиссуру. Он был очень творческим и имел, чем пощеголять во время учебы.

Также был мальчик-стипендиат из нашего первого выпуска. Интересно, что за него дрались между собой Стенфорд, Массачусетский технологический институт и Израильский технион. Они ему уже и лабораторию предлагали, и наставника, который получил Нобелевскую премию. Сейчас он в Технионе учится, но планирует возвращаться в Украину.

У нас за стипендиатов платят меценаты, этот парень был способным в химии, биологии. Его учебу платила фармацевтическая компания «Биофарма», он там и стажировался.

Каждый наш ученик стажируется. Это наша задача как школы, помочь им понять свое профессиональное призвание.

Во время стажировки он понял перспективы. На выпуске с Антоном был другой парень, тоже одаренный, он не пошел ни на одну стипендию, а отправился учиться к нам в Киево-Могилянскую академию. Когда я его спросила, почему он не поехал за границу, он сказал: когда мы в 5 классе изучали биологию, учитель объяснял, что каждая клеточка или мельчайший живой организм тяготеет к более благоприятной среде  — мигрирует, где теплее, приятнее, я подумал, что я не какая-то клеточка, я — человек, и как человек я могу изменять среду вокруг себя и делать благоприятной, а не просто мигрировать.

В образовании работать вдохновляет. За время учебы мы очень хотим заложить в них украинское сердце, работаем над желанием возвращаться сюда и свой успех инвестировать в наше общество. Я думаю, это так и будет.

— Какие знания нужны сегодня молодым людям для того, чтобы быть конкурентными в глобальном мире?

— Любые знания вы можете найти в телефоне, обратиться к родителям, лектору, который подскажет. Недавно моя приятельница устроилась в Нью-Йорк в журнал дизайнером, сделав тестовую работу, посмотрев, как это делать на «Ютюбе». Дело не в знании, а в навыках.

Есть понятие  навыка ХХІ века, которое тоже было инициировано в ООН ведущими футурологами, работодателями. Это те навыки, которые школа должна развивать в учениках, чтобы они были успешными завтра. Знания туда не входят. Нужно быть гибким, командным, адаптивным, уметь учиться новому и забывать старое, мыслить креативно, критически и быстро учиться. А как можно научить, когда дети сидят и 45 минут слушают учителя?! В современной школе роль учителя — представить тему, дать интересный проект, а дальше дети должны учиться. Они сами должны получать знания, отсевать, отличать знания, анализировать информацию. Также между собой коммуницировать и договариваться, разделить работу. То есть от полученных знаний уметь отталкиваться, чтобы создавать что-то новое.

— Каким образом вы готовите детей в Новопечерской школе, чтобы на выходе они имели то, что вы сказали, — украинское сердце? По какой программе преподается история?

— Украинское сердце нельзя воспитать отдельной дисциплиной. Хотя курс истории и литературы важен для этого.

Курс истории у нас немножко переделан, добавлены определенные темы, и у нас есть свои ноу-хау, как мы его подаем.

Сейчас в Украине курс литературы — это многострадальное крестьянское «шось», которое формирует в учениках то восприятие Украины, которой гордиться не очень и хочется.

Мы работаем много, чтобы приводить к ним украинских предпринимателей, которые так же делают много ради украинского общества. У них всегда в доступе в библиотеке свежайшие книги современных украинских авторов. Иногда они тоже приходят на встречу с ними.

Мы отмечаем украинские праздники, праздник Маланки например. Я даже о нем не слышала, потому что в моей школе его не было. Наша директор из канадской диаспоры, рожденная не в Украине, она об этих праздниках знает, потому что люди их держат в сердце там, в Канаде. Теперь мы классно празднуем Маланку, и это тоже часть культурной традиции украинцев. После Рождества у нас тоже веселые традиции, которые нравятся детям, например, водить козу, колядовать.

— А о политике говорите со своими учениками?

— Сейчас год выборов, и эту тему обойти сложно. Конечно, мы говорим, и это нужно. Детям важно изучать не то, что в учебном плане, а им важно не отрываться от того, что их окружает, и что в настоящий момент для них актуально. Хороший учитель всегда должен привязать это к своему предмету. Особенно интересно старшеклассникам, и даже детям четвертого класса. Я вижу это на примере своего сына.

В старшей школе мы уделяем внимания вопросу политики больше.

В украинском учебном плане пока нет определенной дисциплины, где можно было бы об этом говорить.

У меня есть две большие гордости по школе за прошлый год. Первая — это то, что у нас есть инклюзивный класс. Мы профессионально учим детей с особыми потребностями, делаем их частью всей школы. Вторая — наша Новопечерска школа получила право выдавать канадские дипломы вместе с украинскими. Для этого канадцы долго сидели у нас и смотрели, какие у нас учебные планы. Они зачли нам все. Но есть две дисциплины, которые дети должны пройти дополнительно. Они не приняли нашу физкультуру. Сказали, это не работает, потому что задача спорта —  не бегать нормативы, а научить ребенка любить спорт, найти вид спорта, которым он для себя будет заниматься в удовольствие, научить полюбить свое тело, научиться заботиться о нем.

Второе, что нам пришлось ввести в курс, это дисциплины, которые в  Советском Союзе были политэкономией, — когда с учениками проговариваешь то, что в стране происходит актуального, и их отношение к этому. Пока нет отдельной дисциплины, где это можно сделать, но мы работаем над планом такой науки, хотим его внедрять.

У нас у детей закреплены за классами тьюторы (воспитатели), у них есть час в неделю поговорить о насущных проблемах, они также обсуждают актуальные новости и как к ним относиться.

Еще есть клуб дебатов, я считаю, что он должен быть в каждой украинской школе. Нужно уметь подать себя, аргументированно доказывать свою точку зрения, отбирать четко аргументы, факты.