Алексей ПЛОТНИКОВ: «Лишь теневой сектор удерживает экономику Украины от окончательного разрушения»

Гость «Дня» доктор экономических наук, профессор Алексей Плотников прибыл в редакцию почти сразу же после своей поездки в бывшую Югославию.

И тут же поделился свежими впечатлениями, основанными на сравнении не воевавшей Украины с пострадавшими от войны балканскими государствами.

К сожалению, сравнения оказались не в нашу пользу, что и закономерно — ведь в большинстве рейтингов Украина на одном из последних мест. Наши экономические показатели долго падали. А когда падать было уже практически некуда, мы остановились на фазе стагнации, лишь чуть-чуть не дойдя той черты, за которой, как показывает опыт соседей, социальные взрывы, кровь и абсолютная разруха.

— Что помогло Украине удержаться на краю пропасти? — первый вопрос журналистов к А. Плотникову.

А.П.: Украина — уникальная страна. Падая все глубже и глубже (как прогнозировали западные специалисты и наши официальные власти, это падание должно было остановиться еще в 1996—1997 гг.), она исчерпала резервы лишь недавно, что свидетельствует о богатом потенциале. Когда-нибудь этот потенциал поможет и подняться, хотя будет это нелегко. Наш внутренний валовой продукт в прошлом году составлял 31,3% от уровня 1990 года, т.е. задействовано лишь треть мощностей страны. И это свидетельствует об уникальной ее живучести. Но нельзя не отметить, что уберег ее от разрушений фактор теневой экономики. Он поддерживает и подпитывает население. К тому же по терпеливости народа мы, наверное, могли бы лидировать в мире. Например, берлинское восстание 1957 года началось из-за повышения цен на мармелад, который входил в привычный завтрак восточногерманского рабочего. А у нас все лето не было воды. Но душ, к сожалению, не является обязательным для украинца. Специфика Украины в том, что ее население смирилось с лишениями, не выходит на улицы и не демонстрирует свою оппозицию к существующему режиму.

— Существуют ли какие-то количественные критерии, после достижения которых можно говорить, что процесс распада экономики неизбежен и необратим?

А.П.: В принципе можно построить модель и выйти на состояние разрухи, когда по улицам будут ходить голодные люди и грабить оставшиеся магазины. Но для этого нужно прежде всего подорвать финансовую систему, а она у нас все еще находится на грани краха. Если произойдет обвал, раскрутится инфляционная спираль, то без введения каких-то чрезвычайных мер, грубо говоря, без введения военного положения и жестких полицейских мер мы как раз и выйдем на социальный взрыв. Гиперинфляция при падении или нулевом росте производства может иметь необратимые последствия. Единственное завоевание нынешнего государства и нынешних властей — это укрощенная инфляция, сдерживание курса гривны. Больше у нас нет каких-либо показателей, которыми можно было бы гордиться.

— А как удержать денежную массу? Ведь поговаривают, что если мы ее увеличим грамотно, то это не приведет к инфляции.

А.П.: Жесткая монетарная политика, проводившаяся в Украине, имела право на жизнь в течение, скажем, года или полутора лет, не более. Это нормальная мировая практика, подтвержденная теперь и опытом стран Восточной Европы. Инфляция придавливается, количество денег в обращении удерживается в течение ограниченного периода, завершающегося промышленным ростом. После этого инфляцию можно было бы и отпустить. И у нас должна бы быть умеренная инфляция, по крайней мере, со второй половины 1996 года. Тем не менее инфляция у нас всеми силами сдерживается, искусственно и очень жестко задавливается показатель денег в обращении. В конце концов эта пружина может расправиться и стать неконтролируемой.

— В первые годы перестройки в Украине, когда по рекомендациям международных финансовых организаций впервые были отпущены цены, предприятия, вместо того, чтобы увеличивать производство, начали его сворачивать. Так является ли сдерживание денежной массы, удорожание денег универсальным приемом, с одинаковым успехом работающим, скажем, в Великобритании и у нас? И созданы ли в Украине условия для предприятий — я говорю о чисто психологических и экономических условиях со стороны правительства...

А.П.: В принципе, международные финансово-валютные организации — Международный валютный фонд и Мировой банк не рассматривают дела так глубоко. Им просто даются параметры меморандума с МВФ, в котором указывается: инфляция должна быть такая-то, дефицит бюджета и процент его от ВВП такой-то. А каким путем это достигается — их не волнует. Эти достаточно универсальные требования предъявляются к Украине и другим странам. Естественно, они не учитывают украинскую специфику. Их абсолютно не волнует, каким путем должны быть достигнуты эти параметры. Украина пользуется деньгами и советами МВФ, и нельзя сказать, что эта помощь в полной мере отвечает нашим национальным интересам. Но коль уж мы ввязались, то должны выполнять их требования. Нынешнее руководство страны, с одной стороны, не желает выполнять эти параметры, но с другой — очень хочет получить помощь.

— Почему не были опубликованы требования МВФ?

А.П.: Здесь идет достаточно жесткий торг, и наше нынешнее руководство балансирует и маневрирует, поскольку эти требования находятся за гранью национальной безопасности страны, затрагивают ее экономический и даже политический суверенитет, и, если их опубликовать, это даст дополнительные аргументы критике как со стороны левых, так и любых здравомыслящих сил страны. И в данном случае государство идет на то, чтобы любыми путями получить деньги, идя даже на уступки, затрагивающие национальные интересы и безопасность. Это очевидно и не является какой-то тайной. Обнародовать — это значит открыть компромат на самого себя. Вот почему государство не публикует эти требования.

— Очевидно, это подтверждает хорошо известную формулу: политика — это концентрированная экономика. Интересы каких политических групп просматриваются в сегодняшней экономической политике?

А.П.: Давайте мы начнем с другой стороны. Ни для кого не секрет, что Украина как сильное суверенное государство в мире никому не нужна. Это очевидно. Сейчас мы для них важны как близко расположенная европейская территория, где производится продукция черной металлургии, химических предприятий. И все это не у них в Европе, но рядом, и очень удобно и рационально иметь такое государство, которое потребляет низкокачественную западную потребительскую продукцию и при этом не предъявляет каких-либо претензий. Такое наше состояние очень выгодно для транснациональных корпораций, для других стран. По сути, экономическая и политическая жизнь — это жесткая борьба, поэтому (опять же я не открываю тайну) нынешнее положение Украины достаточно выгодно нашим соседям. Вспомним: более 60% нашего экспорта — это химия, черная металлургия и прочая необработанная продукция. Развитым странам Европы выгоднее возить ее из Украины, а не из Азии. Это ближе и дешевле.

— В таком случае, может быть, сегодняшняя экономическая политика делается, скажем, людьми из черной металлургии? Или экспортерами химической продукции?

А.П.: Я не стал бы искать каких-то внутренних врагов. Просто мы пожинаем плоды разгильдяйства на уровне высшего политического и экономического руководства страны. Фактически реформ нет, что и привело к нынешним результатам, которыми пользуются существующие кланы, финансово-промышленные группировки. Но это уже следствие. Если бы Президент Украины с 1994 года занимался экономикой, а не постоянными рассуждениями о неизменности курса реформ, то мы бы сейчас не находились в такой ситуации, столь благоприятной для деятельности теневых и полутеневых кланов.

— Могло ли все же наше правительство что-то сделать?

А.П.: Стратегия, альтернативная нынешней, возможна. Она должна включать шаги по смягчению жесткой монетарной политики, стимулированию промышленного производства, по повышению регулирующей функции государства. Ну и, естественно, экономическая сфера должна привлекать первоочередное внимание высшего руководства, а не так, как сейчас происходит с выходом разрозненных экономических указов.

— Насколько персонифицирована сегодняшняя экономическая политика в Украине, есть ли у нас сильные люди, которые управляют этой политикой?

А.П.: Скорее можно говорить о сильных людях, которые пользуются бездействием Президента, Кабмина. А людей, которые управляли бы экономикой, нет, либо они находятся в оппозиции к режиму, либо просто не участвуют в развитии нынешней ситуации. Я не вижу сейчас ярких личностей на государственной службе, которые бы активно влияли на развитие экономики страны.

— Ну а, скажем, Виктор Ющенко?

А.П.: Он прекрасный банкир. Очень исполнительный, даже безукоризненно исполнительный. Но он не самостоятельная фигура, которая имеет вес и влияние в экономике. Он не разрабатывает самостоятельной политики, что, впрочем, и не входит в функции руководителя Нацбанка. Но это не свойственно ему и как личности.

— Насколько влияет на национально-экономическую политику администрация Президента?

А.П.: Она могла бы влиять, если бы занималась экономикой, если бы Президент не искал постоянно причины для того, чтобы уйти от экономики. То происходили выборы, то ухудшилось здоровье президента Ельцина, то еще какие-то проблемы. Он боролся со своими премьер-министрами, но экономикой не занимался. Иначе он бы набрал нормальный Кабмин, отладил отношения с ВР, и сейчас мы имели бы ощутимый результат экономических реформ.

— Украина была богатой страной с достаточно развитой экономикой. Теперь она нищая попрошайка. Насколько это следствие ошибок, и насколько — результат того, что кто-то где-то хотел заработать?

А.П.: Независимость Украины породила экономический романтизм, который не позволял реально оценивать ситуацию в стране. За романтической ширмой можно было не проводить реформ. Зато на двух курсах купоно-карбованца и кланы, и даже частные лица и структуры могли буквально обогатиться. С приходом к власти нынешнего Президента появились какие-то надежды. Но оказалось, что он экономикой не занимается. Все то, что происходит у нас сейчас, в большей мере результат бездействия власти, чем направленные действия теневых сил и частных интересов. Хотя если исходить из того, что 60% ВВП — это теневая экономика и что 40% трудового населения имеют от нее доходы, то можно утверждать, что на государственном уровне имеется какое-то переплетение интересов теневого капитала и правительственных, президентских структур. Это версия. А подтвердить ее можно, скажем, анализом указа Президента о передаче Кабмину права устанавливать таможенную пошлину. Если там есть интересы у кого-либо, кто будет причастен к формированию этих пошлин, то за соответствующее вознаграждение пошлины на определенные виды товара будут повышены либо занижены. В западной периодике время от времени всплывают фамилии должностных лиц правительства и президентской администрации в том или ином контексте.

— Перед парламентскими выборами Президент заявлял, что ему известны фамилии теневиков, и грозился их опубликовать...

А.П.: Вполне возможно, что у него есть такой список. Участие чиновника в деятельности коммерческих структур само по себе является преступлением, поскольку противоречит закону о госслужбе. А не обнародован этот список, возможно, потому, что есть какой-то ответный компромат, материалы, которые в случае обнародования нанесли бы ущерб нынешнему руководству.

— Во всех странах, которые находились в состоянии кризиса и пытались из него выйти, делался упор на восстановление тех отраслей, где наиболее быстро оборачивается капитал. У нас, наоборот, сделан крен на некоторые оборонные отрасли, судостроение. Как бы вы оценили такой курс? Насколько он перспективен?

А.П.: Наша специфика — это специфика бывшей союзной республики, и структура нашего промышленного производства, отраслей народного хозяйства связана с существовавшим в СССР разделением труда. Наибольшее количество занятых у нас в военно-промышленном комплексе, где сегодня заводы простаивают и где высокая скрытая безработица. Так что руководство страны просто спасает своих...

Легкая и пищевая промышленность в Украине рассчитаны не на внешний, а, в основном, на внутренний рынок, который теперь насыщен дешевым импортным ширпотребом, пользующимся спросом у населения. Поэтому вкладывать деньги в эти отрасли достаточно проблематично...

— Удастся ли Украине преодолеть надвигающийся финансовый кризис?

А.П.: В принципе, финансовый кризис неизбежен. Вопрос в том, какой глубины он достигнет и удастся ли нам из него выкарабкаться. Тут многое зависит от состояния валютных резервов Нацбанка.

— Каково будущее у рынка ОВГЗ?

А.П.: Думаю, что в один прекрасный момент выплаты по ним будут заморожены и государство пообещает возобновить их, скажем, через пять лет. Но бумаги, размещенные на внешних рынках, оно, конечно, постарается оплатить. А внутренний рынок госбумаг, скорее всего, обвалится. Рычагов предотвращения краха ОВГЗ у государства нет.

— Что можно сказать о перспективах сельского хозяйства?

А.П.: Для нормального функционирования сельского хозяйства необходима частная собственность на землю и конкуренция. Ни для кого не секрет, что колхоз — это не лучшая структура, и если у нас будут преобладать, скажем, фермеры, то вполне возможно, что аграрный сектор заработает. А то, что делает в этом секторе своими указами Президент, весьма мало напоминает реформы. Отрасли необходимы конкурентоспособные предприятия, основанные на частной собственности. Сельхозпроизводителей необходимо «подпитывать», восстановить им льготы, жестче дотировать сельхозпродукцию. Но на это нужны деньги, и необходимо, конечно, решить проблему собственности на землю.

— А можно ли для развития нашей экономики использовать опыт других стран?

А.П.: Все, что происходит сегодня у нас, уже пройденный этап для Польши, Чехии, Болгарии (имеющей интересный опыт), но там все это было кратковременно и без затяжного падения. К примеру, в Чехии, быстро была проведена жесткая монетарная политика. То же в Польше. Затем у них начинался подъем, и вскоре они выходили из кризиса. Однако для Украины неприемлем ничей конкретный опыт. Можно избирательно подходить к заимствованию опыта реформирования, начиная с Чехии и заканчивая странами Прибалтики. Однако повторить чей-то опыт невозможно. Учитывая нашу специфику, нам нужно изыскивать особые направления для движения вперед.

— Кстати, чем вам так нравится Болгария?

А.П.: Болгария была страной, ориентированной на Советский Союз. 70% болгарского экспорта шло именно туда, потом произошел распад, и Союз отказался от Болгарии. К власти там пришли социалисты, что привело к краху финансово-банковской системы. Однако все это уже позади. Сегодня страна стабилизировала денежную единицу, уменьшила инфляцию и чувствует себя комфортно, несмотря на то, что у них низкая заработная плата, низкие доходы, а промышленность только-только оживляется.

— Болгария, как и мы, прошла через жесточайшую инфляцию. Можно ли сказать, что инфляция в Украине нынче сдерживается за счет невыплаты зарплат?

А.П.: Частично да. Только бюджетная задолженность по социальным выплатам составляет около 4 млрд. грн., и если ее выплатить, начнется новый виток инфляции за счет кредитного мультипликатора. А это разрушит обязательства перед международными финансовыми организациями, и нам не дадут кредит.

— А что произойдет, если гривну не удержат и она обвалится?

А.П.: Внешний фактор: от нас отвернутся международные финансовые организации. Внутренний: инфляция приведет к тому, что население повально начнет забирать свои деньги из банков, отсюда — банковский кризис. Иными словами, повторится ситуация 1993 года, когда все продается за доллары, «черный» рынок процветает, промышленные предприятия агонизируют, у бюджетников зарплата опускается до восьми долларов и т.д. Если гривна упадет, то четыре года президентства Леонида Кучмы можно будет считать бездарно прожитым временем. Естественно, и Президент, и правительство всеми силами будут держать гривну. Ведь если «отпустить» инфляцию, то Украина лишится внешней финансовой помощи.

— Ваш прогноз дальнейшего развития нынешней политэкономической ситуации.

А.П.: Ситуация сегодня очень сложная: собираемость бюджета очень низкая. В первом полугодии текущего года на обслуживание и погашение внутреннего и внешнего долга ушло 91% доходов госбюджета. У государства денег нет, а обещанный МВФ кредит — не такая уж существенная сумма. Поэтому не исключено, что все рухнет в сентябре-октябре. В результате мы откатываемся к 1993 году, и с таким итогом Леонид Кучма выходит на выборы. Есть смягченный вариант — гривна раскрутится, выйдет за параметры валютного коридора. И самый крайний, маловероятный, но вполне реальный вариант: полная неудача во внешних кредитных отношениях, то есть денег нам не дадут, финансовые организации прекратят с нами сотрудничество и в стране будет введено жесткое президентское правление.