Нобелиана

Нобелевская премия как институт до последнего времени сохраняла самый высокий авторитет в мире среди других престижных премий. Но в последнее время этот авторитет постепенно размывается. И Нобелевские премии этого года – тому пример. Начнем с Нобелевской премии по литературе. Ее присудили танзанийцу Абдулразаку Гурне. Точнее, он все-таки занзибарец, и давно, уже более полувека, живет в Соединенном Королевстве и пишет не на родном суахили, а на английском языке. Премия присуждена «за его бескомпромиссное и сострадательное проникновение в последствия колониализма и судьбу беженцев в пропасти между культурами и континентами». Что весьма показательно, никаких эстетических формулировок, указывающих на какие-либо собственно художественные достижения лауреата, здесь нет. Заметим, что в формулировке, с которой присудили Нобелевскую премию по литературе в прошлом, 2020-м, году, эстетический критерий все-таки присутствовал. Американка Луиза Глюк получила литературного Нобеля «за безошибочный поэтический голос, который своей строгой красотой делает индивидуальное существование универсальным».

Но сейчас, в 2021 году, художественными достоинствами произведений лауреата Нобелевский комитет вообще не озаботился. Играли роль только политические факторы: сам беженец, обличает колониализм и пишет о трудных судьбах беженцев из колоний в европейских странах. Замечу, что сам Абдулразак Гурна – араб с Занзибара, и вместе с родителями приехал в Англию в 1968 году, в 4-х летнем возрасте, спасаясь отнюдь не от ужасов колониализма, а, наоборот, от последствий обретения колониями независимости. После того как на Занзибаре, получившем независимость в 1963 году, в 1964 году произошла революция, свергнувшая арабского султана, на острове, который стал частью нового государства Танзания, начались гонения на арабов и выходцев из Индии и Пакистана, в результате которых было убито до 20 000 человек. В 1968 году, когда началась новая волна гонений на арабов, родители Абдулразака предпочли за благо покинуть ставшим неуютный остров и перебраться на Туманный Альбион. На другие языки нынешний лауреат практически не переводился, за пределами Англии неизвестен, да и в самой Англии его известность очень небольшая. Никакими премиями ранее он также не был удостоен (здесь наивысшее достижение – попадание в Букеровский лонг-лист), книги его не становились бестселлерами и удостаивались только дежурными положительными рецензиями, без особых восторгов. В общем, типичный писатель второго ряда, который, боюсь, даже после присуждения Нобелевской премии таковым и останется. Думаю, что сам Абдулразак Гурна хорошо сознает, что получением Нобелевки он обязан отнюдь не художественными достоинствами своих произведений (подозреваю, весьма скромными), а только политической конъюнктуре – остроте миграционного кризиса в Европе.

Столь же неожиданным оказался выбор лауреатов Нобелевской премии мира. Одним из фаворитов букмекерских ставок перед оглашением решения Нобелевского комитета был томящийся в заточении российский оппозиционер Алексей Навальный, но присуждение ему премии, очевидно, надолго, как минимум, вплоть до конца путинского правления, поссорило бы Нобелевский комитет и Норвежский Нобелевский институт с Кремлем. А с великими державами те, кто присуждают Нобелевские премии, в последние десятилетия стараются не ссориться. Давно прошли те времена, когда Нобелевскую премию мира в 1935 году присудили «за борьбу с милитаризмом в Германии» журналисту и пацифисту Карлу фон Осецкому, непримиримому оппоненту Гитлера. Тогда эта премия, по крайней мере, помогла освободить Осецкого из заключения, в котором он находился с 1933 года, хотя поехать за премией в Осло ему не позволили. Боюсь, что на этот раз Кремль по своим каналам неофициально дал понять, что в случае присуждения премии Навальному, он не только не будет освобожден, но, скорее всего, умрет от сердечного приступа в колонии в ближайшие несколько дней после объявления о лауреатстве.

Однако совсем оставить в стороне от премии мира проблему гонений на свободу слова и иные демократические свободы и политическую оппозицию в России в Стокгольме и Осло не решились и приняли соломоново решение: премию разделить и присудить ее двум сравнительно мало известным в мире людям, один из которых из России и не связан напрямую с правящими структурами. В результате премию «за их усилия по защите свободы слова, которая является необходимым условием демократии и прочного мира» получили филиппинская журналистка Мария Ресса и главный редактор российской «Новой газеты» Дмитрий Муратов. Мария Ресса является открытым оппонентом нынешнего президента Филиппин Родриго Дутерте и дважды арестовывалась и осуждалась филиппинскими властями, Нобелевская премия мира должна помочь ей избежать тюремного заключения. В любом случае большого скандала в этом случае не будет, и на протесты и возмущение президента Дутерте никто в мире просто не обратит внимание. А Дмитрий Муратов вообще оказался идеальной кандидатурой. Политической фигурой он не является, зато возглавляет оппозиционное издание. Правда, «Новая газета», при всех возможных оговорках, как и радиостанция «Эхо Москвы», относится к категории разрешенной властями либеральной оппозиции (ей даже статус иноагента пока что не присвоили, и риска преследований для главного редактора в настоящее время еще нет). За это ей время от времени, хотя и не слишком часто, приходится публиковать спущенные из Кремля материалы, как было, например, с большой статьей, излагавшей российскую официальную версию катастрофы малазийского «Боинга» и возлагавшей всю ответственность за нее на украинскую сторону.

Неудивительно, что Муратова с присуждением Нобелевской премии мира поздравили пресс-службы как правительства, так и президента России. Представляю, какая была бы истерика в Кремле, если бы премию получил Навальный. Сам Дмитрий Андреевич, который, кстати сказать, входит в состав общественного совета при Министерстве внутренних дел РФ, реагируя на присуждение премии, заявил, что рассматривает ее как премию 6 погибшим журналистам «Новой», самая известная из которых – Анна Политковская. Возможно, неслучайно премия была присуждена на следующий день после 15-й годовщины ее убийства, заказчики которого до сих пор не найдены и не осуждены. Но посмертно, как известно, Нобелевские премии не присуждают. Еще Муратов заметил, что Навальный считался более достойным этой премии, но у него, мол, еще все впереди. По отношению к человеку, которого пытались отравить с санкции Кремля и который сидит в тюрьме, где каждый день может оказаться его последним днем, подобная фраза звучит несколько двусмысленно. В общем, Путин может быть доволен: никаких политических или финансовых дивидендов от присуждения Нобелевской премии мира реальная антипутинская оппозиция не получит.

Вопросы вызывает также присуждение Нобелевской премии по физике. В этом году она присуждена итальянцу Джорджо Паризи «за открытие взаимодействия беспорядка и колебаний в физических системах от атомного до планетарного масштабов» и немцу Клаусу Хассельману и работающему в США и получившему американское гражданство японцу Сюкуро Манабэ «за физическое моделирование климата Земли, количественную оценку изменчивости и надежное прогнозирование глобального потепления». Но как раз последняя модель, кладущая в основу глобального потепления антропогенный фактор в виде парниковых выбросов, была только что блестяще опровергнута самой природой, когда в 2020 году из-за пандемии резко уменьшились парниковые выбросы, зато прирост температуры поверхности Земли оказался рекордным за все время наблюдений. Этот факт, безусловно, опровергает предложенную лауреатами модель. Однако соображения политкорректности требуют поддержать нынешнюю глобальную борьбу с глобальным потеплением, и присуждавшие Нобелевскую премию ученые предпочли закрыть глаза на очевидные факты.