Как выйти из плена войны

Уже 7 августа начинается второй тренировочный сбор украинской команды, которая в конце октября выступит на «Играх непокоренных» в Сиднее. Напомним, в этих международных соревнованиях для раненных военных, основанных принцем Гарри, наша команда принимает участие во второй раз. Вообще, почти еженедельно проходят разные спортивные события для ветеранов, потому что сейчас это является лучшим и самым доступным способом реабилитации военных с ранениями. Об этом «Дню» рассказывал ранее Уполномоченный Президента по вопросам реабилитации раненных участников АТО Вадим СВИРИДЕНКО. А недавно Вадим со своим помощником Константином ВИННИЧЕНКО стали лекторами Летней школы журналистики «Дня».

Этот разговор особенный тем, что мы услышали немало откровенных историй, которые помогают понять, как и почему люди становятся военными, рискуют жизнью на войне, как они потом возвращаются к мирной жизни. Еще на встрече возникла идея создания — вместе с участницами Летней школы — клуба спортивных журналистов, которые будут рассказывать о соревновании ветеранов. Ведь их победы вдохновляют не только других военных, но и обычных людей. Поэтому следите за развитием этой инициативы. А пока читайте о передаче опыта между разными поколениями военных, как на фронте находят свое призвание и почему на войне всегда есть место созданию нового.

«ЛЮДИ, БРАВШИЕ В РУКИ ОРУЖИЕ, ПОНИМАЮТ ДРУГ ДРУГА»

Ольга КРЫСА, Львовский национальный университет имени Ивана Франко:

— Уже известен состав украинской команды, которая выступит на «Играх непокоренных» осенью в Сиднее. Есть определенная ассоциация, что в таких соревнованиях принимают участие именно мужчины. Но не только они, и в национальной сборной тоже есть женщины. Можете больше рассказать именно об участницах международных соревнований для ветеранов?

Вадим СВИРИДЕНКО: — Мы вообще просим девушек больше всего подаваться на такие соревнования. В «Играх непокоренных» могут принимать участие девушки. Одной из них была Ольга Бенда — повар 72-й отдельной механизированной бригады, потерявшая ногу. Ей сделали спортивный протез. Она заинтересовалась участием в отборе и захотела опять вернуться на передовую, поэтому сначала даже не планировала ехать в Австралию.

Анастасия КОРОЛЬ, Донецкий национальный университет имени Василя Стуса:

— Почему для вас так важно, чтобы украинские военные активнее принимали участие в соревнованиях?

Константин ВИННИЧЕНКО: — Во-первых, в нашей стране не было опыта военных действий во времена независимости. Государство должно предоставлять все условия, чтобы раненный военнослужащий был не просто адаптирован к мирной жизни, а мог максимально самостоятельно обслуживать себя, быть равным членом общества. В советские времена на это не обращали внимания. Для людей, получавших инвалидность, создавали отдельные дома. И только на 9 мая рассказывали, что они герои. Но сейчас международный опыт пришел в Украину благодаря спорту. Это первая такая огромная платформа, благодаря которой ребята понимают друг друга, и это не политическая система. Через спорт участники боевых действий могут очень быстро адаптироваться, получить помощь и понять, что за короткий срок способны стать равноправными членами общества.

Ребятам с ранениями не просто нужна помощь. Им нужна возможность выбрать любой путь, доступ к любой профессии, новые знания. Когда они это будут иметь, мы в обществе получим новый толчок. Гражданские люди тоже чувствуют определенные сигналы, когда видят эмоциональный опыт ребят, которые прошли сложные условия. Они сплачиваются вокруг, и так в Украине могут начинаться изменения.

Мария ПРОКОПЕНКО:

— Кстати, афганцы приобщаются к вашим инициативам?

В. С.: — Мы не ставим грань между людьми, получившими боевой опыт. Есть разные сообщества. Закрытые, которые не хотят приобщаться. Среди АТОшников есть определенное количество людей, прошедших войну в Афганистане. Люди, которые брали в руки оружие, понимают друг друга. И когда проводятся законодательные изменения, касающиеся участников боевых действий, учитываются все: и АТОшники, и афганцы и др.

Но у всех есть свой опыт адаптации. АТОшники его только приобретают. И спорт — это действительно первая сильная возможность для любого военнослужащего, который возвращается к мирной жизни, стать полноправным членом общества.

Вообще, афганцы сделали для АТО очень много. Первые участники добровольческих батальонов были еще молодыми, а афганцы уже обстрелянными, они учили ребят, и благодаря им на войне выжило много людей. Они учили, как нужно вести себя во время обстрелов, как правильно спрятаться. А когда у нас появились первые «двухсотые», афганцы оказывали психологическую помощь.

Вот когда я потерял конечности, еще находился в реанимации, первым человеком, который пришел и сказал, как мне нужно питаться, как делать первые физические упражнения, был один афганец. Сейчас мы лучшие друзья, можно сказать, что первые три километра я преодолел вместе с ним.

«БОЛЬШОЙ ПОКАЗАТЕЛЬ ДОСТУПНОСТИ — ЛЮДИ С ИНВАЛИДНОСТЬЮ В ТЕАТРАХ»

Дарья ЧИЖ, Киевский университет имени Бориса Гринченко:

— Может ли Украина сейчас обеспечить качественными протезами? И как оцениваете условия в нашей стране для людей с особыми потребностями?

В. С.: — Спортивные протезы у нас делают как для бега, так и для кросфита. Сейчас ведем совместный проект с трастовым фондом НАТО, который оплачивает обучение наших специалистов. Они закупают технику, а наши специалисты на наших ребятах учатся это делать. Это очень позитивные и значительные движения вперед. Но, к сожалению, наша инфраструктура еще не готова к таким изменениям.

Я очень много езжу по Украине, поэтому могу уверенно сказать, что Харьков — самый продвинутый город для людей с особыми потребностями. Там устанавливают очень много пандусов и переделывают лестницы. С Киевом еще нужно поработать. Я не знаю, почему так. С зарубежьем сравнивать трудно, потому что там сделаны и лифты в метро.

Для меня большой показатель в плане доступности — люди с инвалидностью в театрах. Мы приходим туда, а там четыре-пять человек сидят себе, они ничего не боятся, у них есть адаптированные машины и лифты, ступеньки. Человек даже не задается вопросом, как туда попасть. Он имеет желание и идет туда. Думаю, это образец для нас. Мы должны изменять не только города, но и общество.

«МЫ ГОРДИМСЯ ПАРТНЕРСТВОМ С «Днем»

Юлия ДОВГАЙЧУК, Киевский национальный университет имени Тараса Шевченко:

— Какие практики нам необходимо перенять от западных стран, чтобы повысить уровень реабилитации военных и чтобы украинцам не приходилось ехать за рубеж, а можно было восстанавливаться дома?

К. В.: — В этом году основан Национальный совет спортивной реабилитации защитников Украины. Председателем этой организации является Вадим Свириденко. Особенность этого Национального совета по сравнению с другими украинскими проектами для военных — то, что там в управлении принимают участие только люди, которые были в АТО, получили там ранения и разбираются в теме.

Наша цель — создание возможностей для подготовки специалистов и тренеров, создание клубов по любым видам спорта, признанных в Украине. Более того, это возникновение спортивного менеджмента, маркетинга, администрирования. То есть если ребята хотят создать клуб в каком-то маленьком городке, они получают от Национального совета полный пакет, необходимый для этого. Также НАТО дает образовательную поддержку.

Еще одной нашей целью является предоставление возможности создавать в спорте бизнес. За рубежом очень распространена такая практика, приобщаются разные партнеры, спонсоры, которые хотят целенаправленно поддержать эту область жизни. Когда ребята получают ранения, то не хотят выходить за пределы ветеранской среды, а так они имеют возможность устроиться на работу, зарабатывать и постоянно находиться в этом обществе, будучи полезными.

Газета «День» — наш партнер, и мы очень гордимся тем, что можем друг друга поддержать. Наша встреча является прекрасным возможностью, чтобы создать студенческий клуб спортивной журналистики. Вы — представители разных городов и вузов. Следовательно, имеете возможность рассказывать обо всех этих программах в ваших регионах, студентам, ветеранам, в своем окружении. Гражданские, которые стремятся помочь раненым, им тоже нужна информация, носителями которой можете стать именно вы.

«ВСЕГДА ХОТЕЛ ПОЙТИ В АРМИЮ, ДАЖЕ БУДУЧИ ШКОЛЬНИКОМ»

София ПОСТОЛАТИЙ, Сумской государственный университет:

— В июне Президент Украины Петр Порошенко подписал закон, который вносит изменения в механизм прохождения военной службы. Вы сами пошли служить как мобилизованный. Как, по вашим наблюдениям, меняется военная служба в Украине?

В. С.: — Армия сейчас меняется. Я пошел в армию, когда мне было 20 лет, служил в пограничных войсках и по специальности получил диплом фельдшера. Когда началась война, четко знал, что буду там, потому что я фельдшер, пограничник, и это первые люди, которых забирают. Когда аж на третьей волне мобилизации мне пришла повестка, я не испугался. Знал, что нужно идти и воевать, если ты действительно взял на себя такую ответственность. А еще, когда слышишь: «первые погибшие», «первые трехсотенные», то понимаешь, что ты там нужен, что ты не можешь сидеть на месте. Мой друг Максим рвался в АТО, а его не брали. И когда мне пришла повестка, он пошел в военкомат, сел там и сказал: «Не уйду, пока вы меня не запишете». Так он попал в 72-ю бригаду.

К. В.: Знаю, что у некоторых ребят была почти такая же ситуация. Действительно, погибли ребята на Майдане, были изменения, люди пошли на войну. Когда я услышал, что первые российские войска пришли на нашу территорию, в первый день я побежал в военкомат. Мне говорят: «ждите, вам перезвонят», «ты уже снят с учета», «ты уже не подходишь по возрасту». И это долго тянется, тебя не берут. Потом я услышал, что есть первые добровольческие батальоны. А я думал — у меня семья, как им сказать? И тут я получаю визу в Америку на десять лет и говорю семье, что еду на заработки. Но я поехал не на запад, а на восток, попал в 1-й батальон Национальной гвардии, который сейчас носит имя генерала Кульчицкого. Семья не знала, никто не знал. И так сложилась ситуация, что моя тетя была на даче, ей позвонили недобрые люди и моим голосом сказали, что я тяжело поранен и нужны деньги на лечение. Она не поняла, к чему это, я же в Америке, на заработках. А тогда по телевидению было очень много репортажей о военных. Родственники увидели контакты волонтера Гали Алмазовой, которая часто ездила на восток, и позвонили ей. Она сказала: «Но я его три дня назад видела. С ним все нормально. Если будут еще какие-то такие звонки — ни в коем случае не верьте и не поддерживайте связь с этими людьми».

Это одна история из тысяч-тысяч. Это был 2014-й год, и к каждому, очевидно, пришло понимание, что страна в опасности. И когда приходит время, что от тебя что-то зависит, когда защищаешь свою семью, то чувствуешь себя нужным. Для меня было большим открытием то, что на войне люди очень разные — разные по своей профессиии, социальному статусу, образованию, возрасту, опыту.

С самого начала войны я вел дневник, записывал, фотографировал, снимал видео. Ребята из батальона «Киевская Русь» думали, что я о ком-то что-то записываю, поэтому относились к этому с осторожностью. Потом один мой друг захотел прочитать, что я там пишу. Он был старше меня, и когда прочитал, то спросил себя, чего же не пишет такое сам, он же историк по специальности. Вообще, было трудно понять, почему он пошел на войну: у него плохое зрение, он даже в мишень не попадал, терялся. А здесь для него открывается понимание, почему он там. Он начинает рассказывать ребятам, почему они там, почему Россия воюет с нами. Это постоянные лекции, психологическая поддержка, собственный дневник, он передавал материалы через волонтеров. Человек запустил собственный механизм.

Когда возвращаешься с войны, то понимаешь, что каждый человек уникален, он несет в себе что-то, что может сделать каждого из нас счастливее.

В. С.: — На самом деле у каждого свой путь, каждый сам выбирает, кем ему быть. Многое зависит от воспитания, от приоритетов в семье. Мои родители всегда были украиноязычными, я всегда защищал девушек. Нужно идти туда, там действительно нужны мужчины. Я нормально отношусь к гендерному равенству, но на войне нужны мужчины.

Всегда хотел пойти в армию, даже будучи школьником, но когда пришел возраст для этого, распался Советский Союз. Я наблюдал, как сначала пошли воевать мои старшие братья, как они заканчивали военное училище, и я уже решил, что не хочу туда идти, но мечта быть военным все равно осталась. Сейчас среди ребят, я убежден, есть много таких уверенных и целеустремленных. Профессия военного, по моему мнению, — мужская. А государство должно все-таки развивать тему патриотизма, чтобы люди разговаривали на украинском языке. Очень хочется, чтобы в будущем, когда по улице будет идти раненный военный, у него не спрашивали: «Это ты из АТО?», а затем в спину говорили, что так ему и надо.

У меня был интересный случай в Америке. Я шел по парку, а там в восемь часов поднимается флаг и включают гимн Соединенных Штатов. Парень, военный, никого не видит вокруг и становится по стойке смирно. То есть он патриот, чтит память и народ. Было бы очень хорошо, если бы такое патриотическое воспитание было и у нас, чтобы люди просто любили свою страну.

«ПЕРВЫЕ ПСИХОЛОГИ — ЭТО ЖЕНЫ, МАТЕРИ, СЕСТРЫ»

Эвелина КОТЛЯРОВА, Киевский национальный университет имени Тараса Шевченко:

— В Украине сейчас создают новые реабилитационные центры. Однако насколько военные открыты к сотрудничеству со специалистами? И как донести до бойцов, что обратиться за помощью — решение приемлемое и правильное?

В. С.: — Мы организуем ветеранские встречи. Люди приходят к нам, пытаемся оставлять наших друзей среди ветеранов. Когда знаем, что люди получили очень сильные травмы, контузии, то приобщаем психологов.

Сейчас у нас создаются центры нейрореабилитации. Мы развиваемся в этом направлении в госпиталях во Львове, Ирпене, Киеве. Трастовый фонд НАТО выделяет для этого средства. Мы рассказываем о своих ранениях и позитивном эффекте реабилитационных центров. Здесь не нужно много мотивации, следует лишь общаться с ветеранами.

Виктория ГОНЧАРЕНКО, Днепровский юридический лицей:

— Как после ранения и реабилитации изменились ваши жизненные ценности?

В. С.: — Моя основная ценность — это жизнь. Ее никто ни у кого не имеет права отбирать. Ценности у меня не изменялись, а заострялись. У многих военных после ранения возникают проблемы, поэтому я встречаюсь с их семьями и прошу помочь таким людям реабилитироваться. Со временем, после своего восстановления, военный будет считать семью всем. Именно для своей семьи военный перевернет мир. Поэтому для меня основные ценности — семья и наша родина.

К. В: — Первая победа любого ветерана — это победа в семье, потому что, когда ребята идут на войну, вся нагрузка ложится на женщин. А затем ребята возвращаются домой с мыслью, что они хозяева в семье. Очень важно, чтобы жены психологически были готовы воспринять то, что мужчина возвращается другой. Сами ребята должны также понимать, что меняются не только они, но и вся семья, которая какое-то время жила без них.

Часто сейчас говорят, что в Украине нет семейной реабилитации. Но это очень важно. Первые психологи — это именно жены, матери, сестры, которые встречают военных.

В. С.: — Я вообще считаю, что медали, которые мы получаем, — не наши, а наших жен.

«ТВОРЧЕСТВО И ВОЙНА НЕ ХОДЯТ ОТДЕЛЬНО»

Соломия НИКОЛАЕВИЧ, Восточноевропейский национальный университет имени Леси Украинки:

— Пан Вадим, вы десять лет работали в газете, занимались ее продвижением. Не планируете ли в будущем вернуться к этому делу?

В. С.: — Когда я шел на войну, за мной оставалось рабочее место, после ранений также приглашали вернуться на работу. Но в то же время мне предложили делать то, в чем я действительно могу быть полезен, в частности для наших ветеранов. Когда вернулся с Марафона морской пехоты в Вашингтоне, у меня состоялась встреча с Президентом Украины, на которой я понял, что должен помогать другим в реабилитации. Сегодня существует много таких организаций, поэтому, как говорят, вместе и дело спорится. Вместе мы решаем сложные вопросы.

Мария ПРОКОПЕНКО:

— В разговоре в рамках проекта «Раны» пан Вадим делился мнением, что на войне не обязательно убивать, а можно и создавать. Что именно вкладываете в эти слова?

К. В.: — Попытаюсь ответить. Я знаю о том, как ребята на фронте создали собственную радиостанцию. Есть те, кто пишет стихи, рисует на ящиках из-под боекомплектов. Творчество и война не ходят отдельно. По возвращении ребята ищут, как реализовать свое творчество. Мой друг Юрий Нерослик рисует военные плакаты, вместе мы проводили выставки в киевской мэрии и «Украинском доме». Очень много его изображений гуляет по интернету, и не все пользователи знают, что автором является именно он.

Мы должны не забывать о тех, кто не вернулся. Все они тоже о чем-то мечтали.