Цена обновления Британии

После трех дней помпезности и церемоний, демонстрировавших образ, казалось бы, неизменной Британии, президент США Дональд Трамп покинул Лондон. Но, если заглянуть за завесу зрелищности, Британию занимает не только застопорившийся Брексит и непрекращающиеся споры о нем, но и гораздо более глубокий кризис идентичности — попытки вновь открыть для себя, что значит быть британцем.

Есть мрачная ирония в том, что на прошлой неделе отмечалась также 75-я годовщина высадки в День Д, с которого началось освобождение Европы от фашизма. Нынешняя правящая Консервативная партия теперь, похоже, одержима расторжением всех соглашений с Европейским Союзом, объявлением Брексита без соглашения и выходом из ЕС 31 октября — результат, равносильный объявлению экономической войны континентальным соседям Великобритании.

Британия, долгое время гордившаяся своим прагматизмом, толерантностью и справедливостью, в настоящее время рискует взрастить у себя замкнутую, нетерпимую и враждебную разновидность нативизма.

Тем не менее, на протяжении веков наше островное местоположение заставляло нас смотреть вовне: в качестве исследователей, торговцев, миссионеров, дипломатов и коммерсантов, воспринимавших Ла-Манш не как оборонительный ров, а как столбовую дорогу.

Мы одними из первых практиковали политическую терпимость. Задолго до американской революции, как признал (возможно, неохотно) французский философ Монтескье, Британия стала пионером современной идеи свободы. В последующие века мы отстаивали то, что Уинстон Черчилль определил как одну из наших важнейших национальных характеристик: веру в то, что он назвал «честной игрой».

Но стремительный взлет партии Брексита во главе с антиевропейски настроенным Найджелом Фаражем и тот факт, что Фаражу удалось настоять на своих условиях выбора следующего премьер-министра от консерваторов, заставили весь мир задуматься над тем, что случилось с умеренной, рациональной, неидеологизированной Британией, знаменитой своим эмпиризмом и верой в эволюционные, а не революционные изменения.

У Фаража больше общего с французским ультраправым лидером Марин Ле Пен, Трампом и российским президентом Владимиром Путиным с их преднамеренным желанием уничтожить любое учреждение под вывеской «глобальное» или «европейское», чем с традиционными британскими ценностями. И, отождествляя патриотизм с грубым нативизмом «мы против них», с преследованием и демонизацией иммигрантов, европейцев и мусульман, он переопределяет нашу страну как замкнутую и ксенофобскую — по сути, крадет у нас нашу историю и сам смысл того, что значит быть британцем.

В просочившемся в прессу 14-страничном меморандуме самый высокопоставленный государственный служащий Британии говорит нам, что при Брексите без соглашения цены вырастут на 10%, наступит рецессия и нельзя исключить общественные беспорядки. Кроме того, может провалиться мирное урегулирование в Северной Ирландии, а Союз с Шотландией окажется под угрозой. Но благодаря Фаражу — и фаражизму, который обуял правящую Консервативную партию, — акт экономического членовредительства, который явно противоречит национальным интересам, изображается как апофеоз британского патриотизма.

Узколобый национализм — это не только британская болезнь: на Западе значительная часть общественности воспринимает глобализацию как процесс без лидера, без человеческого лица, подобный неконтролируемому поезду без тормозов. Умеренные лидеры во всем мире теперь должны реагировать не только на экономическое недовольство миллионов оказавшихся в проигрыше, но и на культурный пессимизм и утрату доверия к политикам как «участвующим в этом только ради самих себя»: настроения, питающие популистский национализм, пропагандируемый знаменосцем Трампа Стивеном Бэнноном и ему подобными.

Что еще хуже, в Британии это усугубляется серией грубых ошибок в политических решениях во время и после референдума 2016 года. В то время как побежденная сторона «Остаться» вела экономическую кампанию, основанную на страхе потери рабочих мест из-за выхода из ЕС, победившая сторона «Выйти» вела культурную войну, раздувая страхи перед иммиграцией и утверждая необходимость для патриотически настроенных британцев «вернуть себе власть».

Лишь изредка избиратели слышали патриотический аргумент за то, чтобы остаться в составе Европы: Британия была наиболее верна себе, когда смотрела вовне, а не внутрь, и наша прагматическая миссия состоит в том, чтобы задавать тон в Европе, а не уходить из нее.

После голосования 2016 года любая группа лидеров, за исключением пребывавших тогда у власти, начала бы национальные дебаты, чтобы напомнить себе, что нетерпимая и изоляционистская разновидность национализма — не проявление британских ценностей, а их отрицание. Этих дебатов так и не случилось.

Теперь, когда правительство премьер-министра Терезы Мэй рушится, а парламент оказался в тупике, Брексит обнаружил настолько глубокий кризис, что он не поддается устранению традиционными средствами — сменой политики, лидера или правительства. Как и в других представительных демократиях, и без того ослабленное доверие к политике подорвано еще больше, потому что политические партии перестали выполнять свою традиционную роль агрегатора общественного мнения и формирования информированного и здравого консенсуса. Вместо этого Facebook, Twitter и другие социальные сети создали ложное впечатление прямой демократии, при которой лидеры и ведомые общаются друг с другом на равных. Даже в лучшем случае Интернет — это соревнование без судьи на тему, кто кого перекричит, а в худшем — эхо-камера, изолирующая тех, кто в ней находится, и усиливающая самые экстремальные взгляды.

На то, чтобы изменить партийную систему, могут уйти годы. Тем временем мы можем и должны пытаться строить более информированную демократию. Например, некоторые гражданские собрания могли бы созывать голосующих граждан, чтобы выслушать факты, опросить экспертов и оспорить взгляды группировок. Подобные группы, в которых прорабатываются проблемы, наилучший способ сформировать консенсус относительно европейского будущего Британии перед вторым референдумом.

Великобритания выиграла бы, если бы у нее было время подумать перед голосованием в 2016 году. Но еще не слишком поздно. Я уверен, что после такого процесса британский народ окажется в гораздо более толерантной, справедливой и более «экстравертированной» стране, чем та, которую пропагандируют экстремисты, утверждающие сегодня, будто говорят от нашего имени.

Проект Синдикат для «Дня»

Гордон БРАУН, экс-премьер-министр и канцлер казначейства Великобритании.