Корабль по имени Эдик

Если бы меня попросили назвать его заповедную стихию, я бы без колебаний ответил: это — вода. Его живопись как будто учится простору, прозрачности, обтекаемости воды. Годами рисует парусники, которые отличаются от того, краснокрылого — разве что цветом, но отнюдь не характером. Эдуард Бельский — неловкий романтик, смешливый и косноязычный, в непременном кептарике, с немного пучеглазыми, как у рачка, глазами. Никто не видел, чтобы он когда-то на что-то жаловался, плакался. Как-то — в компании писателей и дипломатов, — сверкая округлыми, удивленными зрачками, чуть ли не с вызовом заявил: «А я вот только прочитал «Дон Кихота».

Ничего, что пишет «Ночь в Барселоне» и «Прогулки по Парижу» — сам надолго исчезает в сухопутной Праге. А то и отшельничает в Карпатах, там приобрел для себя дом. Кто-то другой — ступил бы в топкую гавань «местного колорита», так бы в ней и хлюпался. Но из-за Бельского страны и территории протекают, словно вода — или же он сам парит их просторами, словно чудо- корабль, где не несут нудной вахты. И кажется, позавчера вернулся из вояжа по Черному и Азовскому морям и опять привез не Судак, Алупку, Ай-Петри или хотя бы Евпаторию, а — знакомые парусники, букеты цветов, похожих на извержения вулканов, затянутых радужной паутиной, невозмутимых и пухлогубых дев, сбитых в прустовские стайки... И только две марины — с натуры.

Мазок — временами, как скрюченная гусеница. Штрих — расхристанный и замечтавшийся, зазевался — и попер на «красный свет». Клякса ускользает из-под контура, как намыленная; беспризорные, невоплощенные (опять замечтавшиеся?) мелькают по полотну силуэты авто или человека без оного. На очереди ожидается абстракция, которая отбрасывает тень, которая принимает воздушный рефлекс. Известно, Эдик опять сделает «не так, как все» — позабавится-позабавится с клубком безоглядных возможностей и вернется к своему, к кровному. В главном он — упрямец, истинный волынец. (Село Колки, до недавнего знаменитое первомайской демонстрацией 30-х годов, теперь считается еще и колыбелью художника Эдуарда Бельского.) Влажный край — неблагосклонен к музам (если сравнивать с соседней Галичиной), но именно он подарил в области centemporary art: Одессе — Евгения Рахманина, а Киеву — Николая Троха; Польше — авангардиста Эдварда Красинского, Украине — «уловца» Нила Хасевича и бойчукиста Рокицкого (что же касается диаспоры — картина здесь еще пестрее и богаче). Оттуда и аз, грешный.

В заключение добавлю, что в артгалерею «Тадзио» корабль по имени Эдик Бельский заходит как минимум в пятый раз, ибо там пригревают романтиков. И там его обычно ожидает «Любофф» и «Лямур» его зрителей, которые знают художника не один год, — к ним и присоединяюсь. И вас приглашаю.