Суд и судьба Анастасии Шевченко
Суд в Ростове-на-Дону приговорил бывшего координатора «Открытой России» 41-летнюю Анастасию Шевченко к 4 годам условно по делу о сотрудничестве с так называемой нежелательной организацией (ст. 284.1 УК РФ). Ей также назначен четырехлетний испытательный срок. Обвинение же требовало для неё реальный срок в пять лет колонии. Анастасия Нукзариевна стала первым человеком в России, против которого было заведено дело о сотрудничестве с нежелательной организацией и вынесен соответствующий обвинительный приговор. Обыск у нее провели 21 января 2019 года, а два дня спустя поместили под домашний арест. За время пребывания под домашним арестом в реанимации умерла 17-летняя дочь Анастасии Алина. Выяснилось также, что оперативники Центра «Э» четыре месяца снимали спальню Анастасии Нукзариевны. Шевченко и её защита настаивали, что она имеет отношение только к российскому общественному движению «Открытая Россия», которое юридически никак не связано с зарегистрированными в Великобритании структурами Михаила Ходорковского Open Russia Civic Movement и OR (Otkrytaya Rossia), внесенными властями России в список нежелательных организаций. Но такие тонкости прокуроров и судей не интересовали.
Несомненно, что дело полностью сфабриковано. Анастасия в последнем слове призвала суд не участвовать в политических репрессиях: «Людьми оставайтесь». Закон о нежелательных организациях в России вступил в действие в мае 2015 года. Нежелательной может быть признана любая неправительственная организация, которая, по мнению российской Генеральной прокуратуры, представляет «угрозу безопасности государства и основам конституционного строя». При столь расширительном толковании нежелательными может быть признана практически любая НКО и, соответственно, всех их сотрудников можно привлекать к ответственности по закону о нежелательных организациях. На суде прокурор утверждал, что вина Шевченко доказана в полном объеме, а результаты экспертиз будто бы говорят о том, что она осознавала общественную опасность своих действий. Анастасии инкриминировали то, что она координировала дебаты движения «Открытая Россия» в Таганроге и организовала «собрание-лекцию» перед выборами в ростовское законодательное собрание. Международная организация Amnesty International объявила её узницей совести, лишённой свободы исключительно за свои политические взгляды. Также правозащитный центр «Мемориал» признал Анастасию Шевченко преследуемой по политическим мотивам.
Относительно благополучно дело пока что завершилось лично для Анастасии Шевченко, как представляется, по двум причинам. В свое время смерть ее дочери имела большой общественный резонанс, и соболезнования в связи с этим выразил даже пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков, так что отправлять активистку в тюрьму было не совсем удобно. Другая причина, возможно, заключается в том, что судьба подсудимой во многом зависела от хитросплетений мировой политики. Приговор Анастасии Шевченко состоялся накануне заседания министров иностранных дел стран Евросоюза, на котором будут обсуждаться санкции против России в связи с делом Алексея Навального. И если бы к реальному сроку главному российскому оппозиционеру добавился бы реальный срок координатору «Открытой России» только по обвинению в сотрудничестве с нежелательной организацией, то Кремлю было бы еще сложнее разжалобить суровых европейских министров. Поэтому пока ограничились тем, что в СИЗО «Матросская тишина» Навального поставили на профилактический учет как склонного к побегу. А тот же Песков публично поддержал идею лишать российского гражданства за призывы к санкциям против России.
Очевидно, все эти меры являются ответом на призыв Европейского суда по правам человека освободить Навального в качестве обеспечительной меры для выполнения решения Европейского суда, признавшего приговор Навальному по делу «Ив Роше» нелегитимным. Решение было принято на основании правила 39 Регламента ЕСПЧ с учетом «степени риска для жизни заявителя» и «общих обстоятельств его содержания под стражей». Министр юстиции России Константин Чуйченко заявил, что это решение невозможно исполнить, поскольку в российском законодательстве нет для этого оснований. Очевидно, постановка Алексея Анатольевича на профилактический учет рассматривается российскими тюремщиками как своеобразная замена обеспечительной меры, требуемой ЕСПЧ для сохранения жизни и здоровья оппозиционера.
Определенного выигрыша Кремль в деле Анастасии Шевченко добился, создав прецедент вынесения обвинительного приговора за связь с «нежелательной организацией». Комментируя приговор, подсудимая заявила: «Это та же несвобода. Чуть другая. Они же накладывают ограничения: подписка о невыезде, неучастие здесь, неучастие там, ты у них на крючке в течение 4 лет. Все перемещения и смены места работы, уведомляя ФСИН. Сейчас надо искать работу. Где-то по острию ножа я прошла». Единственным послаблением стало то, что до вступления приговора в законную силу домашний арест заменили на подписку о невыезде. Но 70-летняя мама Анастасии Шевченко Татьяна Грязнова, которая приехала в суд поддержать ее, не скрывала радости от решения судьи: «Самое главное, что дочь будет со мной дома». Адвокаты подсудимой пока что не решили, будут ли они обжаловать приговор.
Печальный пример Юрия Дмитриева, которому апелляционная инстанция увеличила первоначальный срок заключения в несколько раз, у всех перед глазами. Как заявил депутат Законодательного собрания Петербурга Максим Резник, сославшись на мнение «яблочника» Льва Шлоссберга, «очень верно сказано: несчастна страна, где подобный приговор вызывает вздох облегчения. И это правда, потому что мы понимаем, что, если бы упыри и вурдалаки, которые сегодня принимают решения, хотели бы Анастасию посадить, не уверен, что общество смогло бы предпринять те усилия, которые позволили бы власти отступить… Просто мы видим, до какого дна докатились. При этом, принимая те или иные решения, власть руководствуется разными вещами, и одна из них — оценка реакции в обществе, хотя в общем наборе это далеко не главный критерий. Чиновники относятся к народу со страхом и неприязнью, боятся, вдруг он взбрыкнет, но делают все, чтобы держать его в первобытном состоянии. Тех же, кто пытается вырвать его из этого состояния, власть уничтожает тем или иным способом».
Можно согласиться с тем, что все последние действия российских властей по отношению к правозащитникам и оппозиционным активистам демонстрирует растущий страх и некоторую растерянность. Общий курс на ужесточение репрессий перемежается с относительно либеральными приговорами. Кремль нервирует неопределенность в отношении того, сколь жестко Запад отреагирует на ситуацию с Навальным. Но лишь действительно жесткие санкции могут заставить Путина отступить. В то же время, ужесточение репрессий уже близко к пределу, так как вызывает растущее недовольство элит, привыкших к совсем другим условиям существования.
Борис СОКОЛОВ, профессор, Москва
