Забытый украинский род: Смоленские

Выдающийся украинский историк А. Оглоблин был глубоко убежден, что «историю творят не «герои», не народы, а генерации — в широком, историческом понимании этого слова, и, в конце концов, люди или человек, и историк должен постоянно видеть и понимать эту преемственность генераций в процессе их историографического труда». В условиях этноцидной и колониальной политики относительно украинцев большинства государств, в пределах которых находилась современная украинская территория на протяжении многих веков, именно украинские семьи оставались островком генетической памяти народа. Это не означает, что семьи не испытывали ощутимых физических и моральных потерь (имеем в виду ренегатство некоторых членов от украинского мировоззрения) или не были определенной «площадкой» для сложных дискуссий. До сих пор проблема прививания украинских духовных ценностей старшими младшим (представителями украинских родов и семей) остается острой проблемой нашего бытия. Благодаря усилиям ряда уважаемых историков у нас уже есть примеры достаточно полно освещенных страниц семейной истории Украины: Грушевские, Антоновичи, Аркасы, Чикаленко, Левицкие, Симиренко, Терещенко и др. Однако эта палитра значительно богаче и содержит в себе очень яркие и важные персонажи. С одним из таких ныне забытых родов хочу познакомить читателей в последующих строках. Речь идет о дворянском роде Смоленских, по большей части связанном с южноукраинскими землями, хотя родовое гнездо располагалось на Чернигово-Северщине. В начале ХІХ в. первым из этого рода в интеллектуальной сфере стал знаменит выпускник Харьковского университета, статский советник Анастасий Иванович Смоленский. В середине ХІХ в. он работал инспектором Таврической симферопольской губернской гимназии. В 1858—1863 гг. был директором этой гимназии и всех таврических учебных заведений. А. Смоленский изучал историю Крыма, поддерживал тесные связи с одесской интеллектуальной средой. 23 апреля 1839 г. он был избран членом-корреспондентом только что основанного Одесского общества истории и древностей.

Однако наибольшую роль в общественной жизни и украинском национальном движении Южной Украины сыграл его сын Леонид Смоленский (1844—1905 гг.). По линии матери в жилах Леонида текла французская кровь рода Де Сентре, что, по мнению его сына Ильи, обусловило зажигательный нрав отца.

Л. Смоленский получил высшее образование на историко-филологическом факультете университета Св. Владимира. В 1860—1880 гг. он преподавал историю и географию в Ришельевский гимназии, юнкерской школе. Частным учителем для своих дочерей приглашали его начальник штаба Одесского военного округа генерал Крживоблоцкий и княгиня Ухтомская. Он часто читал лекции по истории в одесских кружках самообразования, туда послушать его приходил, например, выдающийся биолог И. Мечников. Уникальным явлением стали частные лекции Л. Смоленского по истории Украины, которые он читал в своей квартире для друзей, учеников и знакомых, — «настоящий народный университет», по словам современника. Л. Смоленский вспоминал об отце как о страстной натуре, моралисте и пуристе, выступления которого были сплошным сгустком чувств. Он так воодушевлялся, что ему не хватало дыхания.

Побуждая Л. Смоленского к написанию истории Украины, М. Комаров подарил ему шоколадный торт в форме книги, на обложке которой было написано «История Малороссии. Т. І». Леонид Смоленский переводил на украинский язык М. Лермонотова, Беранже, Бланки, с которым сравнивал себя. Однако все эти и другие задуманные труды так и остались частично ненаписанными, частично — неопубликованными и, наверное, утерянными для потомков. Е. Чикаленко видел причину не только в сложных жизненных обстоятельствах своего учителя, но и в том, что он «принадлежал к типу философов-проповедников, которые могут только перед слушателями воодушевлять и выражать идею только устно».

В результате интеллектуального влияния Л. Смоленского возникло «Одесское украинское общество». Наиболее выразительно главный центр общества — квартиру Л. Смоленского и его жены Елены Самойловны (урожденной Худзинской) — описал А. Синявский: «На Старопортофранковской улице в закоулке за больницей глазных болезней, где дома были лишь с одной стороны и почти не было фонарей, жила семья Смоленских в одноэтажном доме, куда входили со двора. Там был небольшой кабинет, от пола до потолка заставленный книгами. Простая дешевая мебель — спартанская кровать, дешевый стол и такое же около него креслице. Украшением служили только портреты революционных деятелей... Большая комната, прямо со входа, была местом, где чаще всего проходили собрания Одесского общества».

Именно в квартире Л. Смоленского Общество приветствовало В. Антоновича во время его приезда в Одессу. Показательно, что в конце каждого собрания Общества присутствующие пели «Марсельезу» в переводе Л. Смоленского на украинский язык:

«До зброї, Громадо, ставайте в ряди,
Щоб вражою кров’ю залить борозди.
Вперед, вперед, сини родини,
Славетний час вже наступить,
Супроти нашої країни,
Злий ворог прапор розпустив
Трепещіть ви, людоїди,
І ви, ганебні зрадники, Ось, ось знайдуться месники
До зброї, громадо, ставаймо в ряди».

Д. Сигаревич вспоминал, что «Л. Смоленский был душой Одесского общества, а ее нервами был М. Комаров. Молодежь в своих взглядах и симпатиях к одесским гражданам старшей генерации, к так называемому Старому Обществу, разбивалась на две группы: по вопросам идеологии, за «выработкой мировоззрения» обращались к Л. Смоленскому, а по делам украинским за советом обращались к М. Комарову. Правда, молодежь больше склонялась на сторону Смоленского, больше тянулась к нему. Этому способствовали личные черты Л. Смоленского: его особое гостеприимство, веселость и, главное, что больше всего любила молодежь, — пространные, оптимистические убеждения. К тому же Л. Смоленский никогда пристально не присматривался к молодежи: пришел, сел, ешь, пей, слушай. Гостеприимный хозяин всем рад, ко всем благосклонен. М. Комаров разбирался в людях, наделял своими симпатиями только тех, которые ему казались постоянными и определившимися относительно украинства». В свою очередь А. Синявский называл Л. Смоленского «нервами», а М. Комарова «мозгом» Одесского общества. Очень отчетливо значение Л. Смоленского для одесского общества выразил Е. Чикаленко в письме к И. Липе: «В Одессе теперь плохо: пропал Смоленский, пропало и единство».

Всю жизнь имея лишь статус преподавателя средних и специальных школ, не скрывая более радикальных, чем у В. Антоновича общественных взглядов, Л. Смоленский чрезвычайно сильно повлиял на формирование мировоззрения и, в частности, исторических представлений целой плеяды известных деятелей. Среди них — его ученики Е. Чикаленко, Т. Зиньковский, В. Кравченко, Д. Овсяннико-Куликовский, М. Гарин-Михайловский, Д. Сигаревич, М. Садовский; слушатели частных лекций — С. Егунова-Щербина, А. Руссов; соратники — И. Луценко, А. Андриевский, А. Синявский, А. Маркевич. Некоторые персоны лишь эпизодически общались с Л. Смоленским, однако прочувствовали всю мощь его интеллектуального влияния, например, известный философ В. Лесевич. В. Кравченко вспоминал, что «часы лекций Смоленского в младшем классе — это был большой праздник не только для всех старших классов, но и для офицеров, преподавателей и даже для их семей. Как только, например, прошел слух, что будет лекция на тему «Борьба классов в Риме», то все другие занятия прекращались — слушатели лавиной двигались к главной аудитории. Публика заполняла не только парты, но и располагалась на окнах, на полу — кто где мог. На ступеньках же преподавательской кафедры устраивался сам начальник школы».

Пытаясь уловить сущность феномена Л. Смоленского, современники не жалели эпитетов, называя его «библейским пророком», «богом, которому все покланялись», «кумиром», «философом-проповедником», «солнцем семьи педагогов», «самым честным, умным борцом за свободу», «отцом украинцев», «непреклонным украинофилом», «равви-учителем», «творцом легенды». Мощности образу Л. Смоленского в глазах общественного мнения прибавили его арест в 1882 г. и его последующая трагическая судьба: паралич в 1900 г., смерть, как утверждали современники, под впечатлением от погрома 1905 г., во время которого он спас еврейскую семью. Л. Смоленского похоронили в селе Морозовка (теперь — Николаевская область), где раньше была похоронена его дочь Елена, а через 25 лет после его смерти похоронили его жену. И после смерти Л. Смоленский оставался значимым символом для последующих лидеров украинского движения. В центре Одесской «Просвіти» собирали материалы о его личности, учредили библиотеку и фонд его имени для издания книг исторического содержания.

Сын Л. Смоленского — Леонид-младший (1869—1924) — тоже достиг, хотя и значительно более локальной, популярности на педагогической ниве в Одессе и Севастополе и, в отличие от отца, оставил материальный след в украиноведении. В 1904 г. он опубликовал в Одессе «Элементарный курс теории словесности с рисунками». Его историческая пьеса «Княжеская криница» была опубликована в журнале «Киевская старина» под псевдонимом Пильченко, а впоследствии ее поставил на одесской сцене Н. Садовский при участии М. Заньковецкой. Последние годы Л. Смоленский провел в бедности, он ослеп и, в конечном итоге, закончил жизнь самоубийством. В 1895 г. Л. Смоленский опубликовал под псевдонимом Л. Львов очерк об истории взаимоотношений между Запорожской Сечью и Крымским ханством с ХVI до конца ХVIІІ в. В отличие от многих авторов, он изобразил взаимоотношения между запорожскими казаками и крымскими татарами не только как враждебные, но как многогранные, которые обусловили взаимовлияние.

Последним заметным представителем рода оказался Илья Смоленский (1872 — не раньше 1933). Показательно, что, несмотря на то, что И. Смоленский большую часть жизни прожил в Санкт-Петербурге и Москве, в анкете начала ХХ в. он горделиво называл себя сыном «одного из столпов украинского движения на юге (Одессе) конца XIX — начала XX вв.». Он активно участвовал в работе Историко-филологического общества при Новороссийском университете, Одесском обществе изящных искусств. Впоследствии И. Смоленский поселился в Санкт-Петербурге, но не прекращал связи с Одессой. Свои труды он печатал в типографии Е. Фесенко. Он увлекался психологией и теософией. И. Смоленский опубликовал ряд оригинальных трудов по филологии, этике (исследование феномена стыдливости, особенности чувства любви у мужчин), разработал анкету о проявлениях таинственного и сверхприродного, выступал с публичными лекциями. Раздражающая для консервативной морали тематика трудов И. Смоленского вызывала проблемы с цензурой.

В начале 1930-х И. Смоленский жил в Москве, изучал в архивах историческую географию юга Украины первой половины XVIII в., в частности, источники о русско-турецкой границе времен Петра Первого. О своих обширных планах относительно исследования украинской истории он сообщал в письмах выдающимся украинским историкам — М. Грушевскому, Д. Яворницкому и Н. Полонской-Василенко, напоминал о заслугах в этой области своих деда, отца и брата. В 1920-х — начале 1930-х он поддерживал контакты с ВУАН с целью сохранения архива своего отца и создания его биографии, изучал историю Украины и переписывался по этому вопросу из С. Ефремовым. В декабре 1930 г. по картографическим материалам для изучения границ украинских земель он обращался также к А. Бычкову. В авторитетном журнале «Украина» И. Смоленский опубликовал два актовых документа с перечнем администраторов Украины конца ХVIII — начала ХІХ в.

Итак, история рода Смоленских демонстрирует преемственность украинских историко-культурных и историографических традиций, которые не прекращались даже при неблагоприятных общественно-политических условиях, и присутствие устоявшихся связей между важными культурными центрами Украины — Крымом, Киевом и Одессой.