Захвати Украину, или We shall overcome

Их слышно по грохоту барабанов.

Впрочем, для этого нужно подойти к Цуккотти-парку достаточно близко: ведь центр движения «Захвати Уолл-стрит» находится не просто в деловом центре Нью-Йорка, среди небоскребов, оживленного автомобильного движения и толп туристов, а еще и через дорогу от круглосуточного строительства нового Всемирного торгового центра: Башня свободы, готовая более чем наполовину, уже стала одной из доминант Манхеттена.

Можно сказать, что акция «Захвати Уолл-стрит» (или «Оккупируй Уолл-стрит» — Occupy Wall Street) с самого начала была медиафеноменом.

Сам лозунг придуман основателем антиконсьюмеристского (буквально — антипотребительского) канадского журнала Adbusters («Антирекламист»), в прошлом профессиональным рекламистом Калле Ласном.

Ласн родился в конце Второй мировой войны в Эстонии. Когда ему исполнилось два года, он вместе с семьей эмигрировал в Австралию. В 1970-х переехал в Канаду, так как чувствовал «моральное отчуждение» рекламной индустрии. Учредив в 1989 году Adbusters, он развернул борьбу с ненавистной ему идеологией потребления, используя все те же приемы из рекламы. Типичный образец такого «антирекламизма» — «Все замечательно, продолжайте покупать» (Everything is fine, keep shopping) или международный «День без покупок», который отмечается уже более десяти лет. Журнал публикует работы фотографов и художников, поэтические подборки, для него пишут такие всемирно известные журналисты, как Крис Хеджес и Билл МакКиббен. По сути, это интеллектуальное издание-манифест отчетливо выраженной левацкой направленности, имеющее большой опыт проведения общественных кампаний.

Поэтому неудивительно, что когда, впечатленные восстаниями «арабской весны», Ласн и его коллеги запустили 13 июля через Твиттер новую метку #OCCUPYWALLSTREET, а 17 сентября распространили в сети картинку с балериной, танцующей на спине уолл-стритской скульптуры быка с призывом «Захвати Уолл-стрит. 17 сентября. Принеси палатку», то молодые нью-йоркские бунтари переняли эту символику. После первых столкновений «оккупантов» с полицией на Бруклинском мосту, показанных по телевидению, движение стало всемирно известным и распространилось по крупнейшим городам США и Европы.

Мне пришлось побывать в Цуккотти-парке как до, так и после сноса палаток. Независимо от обстоятельств, ежедневно после обеда там начинается концерт: собираются от двух-трех до дюжины музыкантов и бьют в тамтамы, барабаны, бочки, к ним присоединяется еще кто-нибудь с саксофоном. Барабанщики сыграны, выходит у них неплохо. Грохот отражается от стен небоскребов, но уже за пару кварталов теряется в шуме строительства.

Сам парк, кстати, является одним из показательных проявлений верховенства права в США, сколь бы пафосно это ни звучало. Если кто-то возводит высотное здание, то он просто обязан оставить перед ним пространство для публичного пользования, чтобы не перекрывать свет расположенным рядом домам. Судя по множеству сквериков и парков, закон соблюдают все.

Пока не был ликвидирован палаточный городок, «оккупанты» жили на площади по договоренности с ее владельцами, оплачивая аренду. Публика воистину разношерстная. Первый человек, с которым я там разговорился, была экзальтированная дама хипповского вида, которая назвалась Лизи. Услышав о том, что у нас в Украине тоже когда-то была нешуточная «оккупация» в 2004 году, она ринулась меня обнимать. Скоро, однако, на глаза мне стали попадаться более живописные персонажи. Рядом со скинхедом можно встретить анархиста; какой-то парнишка с татуированным лицом собирает деньги на еду для своих собак; самая ожесточенная панкота митингует рядом с сияющими чистой аурой мохнатыми единомышленниками Лизи; активисты Движения индейцев стоят плечом к плечу с бодрыми пенсионерками (больше всего запомнились протестующие бабули с вязанием), студенты — рядом с ветеранами иракской и афганской войн. В городке были «народная библиотека» из более чем 5000 наименований, созданная по принципу обмена, народная же кухня, информационный центр с компьютерами. Чистоту тщательным образом поддерживали, за клумбами ухаживали, везде установили мусорные баки и инструкции по утилизации отходов.

Как тогда, так и сегодня каждый изготавливает собственные плакаты на картонках и ватмане, подчас с самыми причудливыми требованиями. Описание этого творчества потребовало бы много времени, но уже перечисление лозунгов составило бы дайджест самых актуальных тем мировой радикальной журналистики за последние годы. Конечно, больше всего достается корпорациям и политикам, которые с ними ассоциируются. По периметру несколько ораторов произносят речи. Поскольку громкоговорители запрещены, регулярно включается «народный микрофон»: если кто-то делает важное объявление, каждая фраза подхватывается десятками голосов — таким образом, информацию слышат все. В дальний от барабанщиков угол приходит рок-бард средних лет и с помощью стихийного сопровождения под акустическую гитару поет рок-классику наподобие протестного гимна «We Shall Overcome» и песен Джима Моррисона.

Городок пытался обеспечивать сам себя: несколько человек с ведрами из-под краски собирали пожертвования (а жители большого города эти пожертвования охотно давали). Нью-йоркский Майдан оброс мелким бизнесом. Кто-то с помощью простенького трафарета делал по доступной цене футболки «Оккупируй Уолл-стрит» или «99 %» (идея противостояния — 99 % простых людей и 1% корпоративных сверхбогачей — тоже проартикулирована Ласном). С лотков и столиков продают значки, наклейки, магниты с протестной символикой. Как бы то ни было, после того как палатки снесли, Парк остался местом собраний и точно так же окружен вниманием и СМИ, и горожан, и полиции, отсюда начинаются и здесь заканчиваются демонстрации с участием от нескольких десятков до нескольких тысяч человек.

С недавних пор движение «оккупации» стало актуальным и для нас: недавно в столичном парке имени Шевченко прошло первое, пока еще малочисленное собрание (не набралось и десяти человек) движения «Захвати Украину».

Я задал несколько вопросов участникам движения как в Нью-Йорке, так и в Киеве.

Бред, как он представился, звукооператор с Бродвея.

— Какова ваша главная цель?

— Вы имеете в виду мою личную цель или цель акции «Захвати Уолл-стрит»?

— Наверное, и то и другое.

— Прежде всего, позвольте заметить, что в настоящий момент я говорю от своего имени. Главная цель «Захвати Уолл-стрит», по моему мнению, — довести до всеобщего сведения, что всем управляет один процент населения, — люди, занимающие самые престижные офисы в районе, в котором мы с вами в настоящий момент находимся. Мы недовольны тем, что они контролируют мир, манипулируют органами власти, нашим законодательством, общим построением общества. Пришел конец нашей молчаливой покорности. А мои личные причины можно выразить двумя словами: экономическая справедливость. Многие представители вышеупомянутого процента населения платят меньше налогов, чем я. Такие корпорации, как General Electric, вовсе не платят налогов из своих миллиардных прибылей. И меня это не устраивает. Существует огромная пропасть между обычными людьми и генеральными директорами, представителями правления ведущих компаний. Согласно данным за 2010 год, средняя плата генерального директора в одной из самых престижных компаний США составляет почти 11 миллионов долларов в год. Средняя плата обычного гражданина намного меньше. Например, пожарник в среднем зарабатывает приблизительно 50 тысяч долларов в год.

— Хорошо, но что ваша акция может изменить?

— Даже если стоять на тротуаре или пройтись маршем с достаточно простыми лозунгами, можно оказать большее влияние, чем нас учат в школах, по крайней мере, в США. Очевидно, что уже тот факт, что мы здесь занимаем некоторое место (невзирая на отсутствие денег, даже ничего не лоббируем в Конгрессе, не просим официально никаких изменений), очень сильно нервирует определенных людей. Мы и есть 99 процентов. Эта мантра стала гимном движения. Это произошло неумышленно, кто-то дал всему, что происходит, такое меткое определение, и теперь оно приобретает популярность. Я думаю, это случилось потому, что людям небезразлично. Очень многим достаточно одной серьезной проблемы, чтобы обанкротиться и потерять жилье. Стоит кому-то в семье заболеть или потерять работу — и семья уже на грани бедности. Не думаю, что люди воспринимают это как должное.

— Но у вас есть официальные способы внесения изменений, например, выборы...

— Да, мы можем вносить изменения благодаря «демократии», как мы ее называем. Но демократия ли это на самом деле? Я не побоюсь сказать, что голосовал за Барака Обаму и доволен некоторыми его решениями, однако выступаю против многих других. Мне кажется, проблема в том, что мы живем в коррумпированном обществе. Нефтяные компании, фармацевтические компании, банки — все они покупают членов Конгресса. Они буквально финансируют выборы в Конгресс. К сожалению, в этой стране нередко случается так, что тот, у кого больше всего денег и кто может вложить их в радио- и телерекламу, тот и выигрывает выборы. Посмотрим на несколько последних президентских выборов: победил тот, у кого было больше денег на банковском счете. Поэтому вы абсолютно правы: мы можем постоянно выбирать новых представителей в органы власти, но, как только их изберут, они начинают отдавать финансовые долги с помощью политических решений; долги эти будут отдаваться банкирам с Уолл-стрит, потому что именно они вложили деньги в выборы.

— И напоследок: рядом отстраивают Всемирный торговый центр. Не кажется ли вам символичным такое соседство?

— Не думаю, что это место было выбрано специально из-за близкого расположения к Ground zero. Но если вы желаете провести символическую параллель, то можно считать, что Башня свободы восстает из пепла так, как и люди восстают против одного процента, контролируещего остальных.

Алексей, общественный активист, Киев.

— Стоит ли за вашими собраниями конкретная политическая сила?

— Нет.

— Хорошо, а если переформулировать: общественное движение?

— Думаю, что со временем это можно будет назвать общественным движением. Пока это — собрание людей, не согласных с ситуацией, которая сложилась в экономике и социальной политике. Наши требования не точечные, они не касаются какой-то конкретной области. Они — вообще. Людям в абсолютном понимании надоела существующая несправедливость.

— Следовательно, это движение протеста?

— Скорее, это движение за то, чтобы услышали и увидели, что это уже не нравится. Нет протеста против чего-то конкретно. Есть возмущение по поводу разделения между богатыми и бедными. Богатые составляют весьма небольшой процент относительно бедного населения Украины, людей эта несправедливость не устраивает. Может, со временем это и превратится в какой-то конкретный протест, но пока так. Пока еще это проявление возмущения.

— Но в нашей ситуации хватает крайне возмутительных фактов: дрейф государства к авторитаризму, нарушение всех мыслимых гражданских свобод...

— Сейчас нет конкретно какой-то власти. Предыдущая, нынешняя, будущая политика не устраивают людей. Не устраивает сама система.

— То есть вы считаете, что система порочна априори?

— Да. Вы можете увидеть, что за последние 20 лет каких-либо изменений не было. Население в стране уменьшается — вот хотя бы один наглядный пример. У людей появились долги, и поэтому какое-то количество граждан осталось без жилья, без другой собственности. Уровень жизни в провинции резко отличается от уровня жизни в Киеве. Здесь больше работает финансовый рынок, банки, страховые компании, инвестиционные компании, а люди в регионах, наши врачи или пожарники получают по 1500 гривен, и то их в настоящий момент могут и не выплачивать. В общем, налицо конкретная несправедливость.

— Какую форму это должно приобрести?

— То, что я вижу как нашу цель, — нашими мирными собраниями мы даем возможность каждому человеку прийти, выразить то, что у него накипело, выразить объективно, и этот человек будет услышан. Просто это покажет, что таких людей немало.

— Оккупационная забастовка для Украины — чуть ли не рутинное явление последнее десятилетие как минимум. Немного ниже, на Крещатике, — палаточный городок сторонников Тимошенко, около Кабмина — чернобыльцы. Не боитесь ли вы потеряться на таком фоне?

— Разница в том, что это все точечно. Вопрос чернобыльцев — это проблема в одной области, но не проблема в целом. Я уже говорил: наше движение — это высказывание несогласия с системой в абсолютном политическом измерении, и не только нашей страны. Нельзя заниматься этим избирательно: сегодня чернобыльцы бастуют, завтра будут бастовать медики, хотя их тоже можно понять. Суть этих собраний заключается в том, чтобы представители всех социальных прослоек могли прийти сюда и выразить протест.

— Поэтому вы рассчитываете на то, что те группы к вам присоединятся?

— У нас нет такой задачи. Но люди должны понять, что проблема избирательно не решится. Нужно понимать, как устроена экономика, это очень важно. Нельзя прийти и сказать: «Поднимите нам пенсии». Поднимут, но через два года опять придется приходить с теми же требованиями. Ведение политики неправильно относительно всего населения Украины. Есть возможности для крупного капитала. Ему способствуют политики и власть. Они понимают друг друга очень хорошо, а вот других людей — нет, и я уверен, что и не хотят понимать. Для меня дико, когда президент большого банка берет деньги у одних и отдает их другим, при этом создает какую-то инфляцию, зарабатывая деньги на заемном проценте. А медик, который лечит человека, или пожарник, который тушит конкретный пожар, получают по 1500 гривен. Думаю, вас и каждого эта ненормальная ситуация должна заставить задуматься.

— Замечу, что у вас довольно левая аргументация.

— Здесь нет левых или правых. Выбросьте эти разделения. Есть люди, и все они равны, у всех руки-ноги, все хотят работать. Должны быть учтены права и интересы всех людей, а не какого-то малого количества. Было бы очень хорошо, если бы был такой выход: поставить ограничение, чтобы никто не мог зарабатывать в год больше 200 тысяч долларов, а деньги, которые зарабатывались бы сверх того, распределялись бы в какую-то другую сферу экономики, чтобы там что-то строилось, развивалось. А так, когда идет накопление через «купи-продай», да еще если покупают-продают заграничные товары, то никому никакой пользы от этого не будет.

Думаю, комментарии излишни (хотя, впрочем, выглядит несколько забавно совпадение относительно пожарников). Но, поскольку я не отношу себя ни к 1%, ни к 99%, то добавлю несколько слов от себя.

Чувства от этих акций остаются смешанные — настолько, насколько пестрыми являются сами «оккупации». И в Киеве, и особенно в Нью-Йорке в парке я увидел светлые, умные лица, интеллигентных людей. С другой стороны, настораживает идеологическая всеядность, вот это «ни левых, ни правых». В Америке это привело к тому, что тот же Ласн в своем вроде бы левацком журнале опубликовал статью, посвященную исследованию национального происхождения американских консервативных политиков. В том же Цуккотти-парке абсолютно свободно чувствуют себя манифестанты с антиизраильской по форме и антисемитской по духу агитацией. От такой мешанины, судя по всему, не застрахована и киевская акция.

Корпорации нередко ведут себя нагло и бесконтрольно. Но когда к власти приходят харизматичные бессребреники, их жадность и властолюбие оставляют далеко позади всех капиталистов вместе взятых. Коррупция — явление, к сожалению, повсеместное. Однако мне смешно слышать рассуждения «оккупантов» о правительстве США, коррумпированном корпорациями, и о подконтрольности американских СМИ определенным «темным силам», хотя сомневаюсь, что протестующие мою улыбку поймут, поскольку отправить их всех хотя бы на полгода в Украину или Россию для ознакомления с реальной коррупцией и цензурой вряд ли возможно.

Что же касается наших, то аргументация об абстрактной «системе» невероятно напоминает то словоблудие, которым занимаются замшелые коммунисты из КПУ (вплоть до буквальных совпадений: уменьшение населения, которое началось задолго до распада СССР, выдают за преступление капиталистических правителей), последовательно при этом поддерживая самую отвратительную власть. Что, Билл Гейтс виноват в том, что страной руководит малограмотный выпускник тюремной «академии»? Сорос устроил смерть инвалида-чернобыльца в Донецке? Бандиты при власти или истязания в милиции — это точечные трудности, на которые не следует обращать внимания?

И в Киеве, и в Нью-Йорке манифестанты много и правильно говорят о беспорядке в политике и экономике, но предложения по улучшению положения, невзирая на всю высокопарность, в итоге сводятся к старому недоброму «отобрать и разделить». Но у кого отобрать и между кем разделить? Право говорить от 99 % населения, даже самостоятельно завоеванное, — это сильно, но как быть с теми, кто имеет по этому поводу иное мнение и притом не является сверхбогачом, к каким процентам их отнести?

Любой протест, конечно, возникает не на пустом месте. Признак зрелой демократии заключается в том, что общественные движения влияют и на социальные, и на политические решения правительств. Думаю, что часть требований Occupy Wall Street так или иначе будет учтена, кроме того, побочным следствием уже становится богатейшая субкультура: протестующим помогают рок- и кинозвезды, известные художники калибра Бэнкси. У нас же, если «оккупанты» и в дальнейшем будут следовать схемам, оторванным от украинских реалий, все движение обречено на полную маргинальность.

И все же лозунг «Захвати Украину» сегодня актуальнее, чем когда бы то ни было. Наша «оккупация» еще впереди. Не знаю, как относительно 99 % сограждан, однако, судя по опросам, количество тех, кому нынешнее положение вещей активно не нравится, немалое.

We shall overcome
Deep in my heart
I do believe
We shall overcome one day.
Однажды мы победим.