«Каждая мама ведет свое собственное расследование» - часть вторая

С фотографиями Зои ШУ читатели «Дня» впервые познакомились два года назад. Зоя стала победительницей нашего фотоконкурса в 2019 году. Ее социальная серия «После плена» одержала победу в номинации зрительских симпатий. Сегодня Зоя Шу завершает работу над своим новым проектом «Целостность», частью которого является серия фотографий «Всегда рядом» и с которым могут познакомиться читатели «Дня». Во время реализации проекта Зоя Шу встречалась с матерями без вести пропавших и попросила их показать одну вещь, которая больше всего связана для них с их детьми.

МАРИНА ЦЫБА, МАТЬ СЕРГИЯ ШЕВЧЕНКО, ПРОПАВШЕГО ВОЗЛЕ ИЛОВАЙСКА В 2014 ГОДУ

Марина Цыба показывает медали по волейболу. Сын Сергей Шевченко занимался им в школе. Сергей любил технику, машины и очень хотел в армию, куда пошел сразу после школы. Был водителем-механиком и наводчиком. В колонне, выходившей из Иловайска, был замыкающим. Скорее всего, попал в плен, когда возле Екатериновки ремонтировали пушку.

МАРИНА ЦЫБА

«29 августа был последний звонок, успел сказать: «Ма, алло»… Это было где-то в 12:20, мы сели обедать. Есть видео, где их брали в плен, на видео стоят камазы, и наш сидит в первом ряду, переминается с ноги на ногу и спрашивает, можно ли надеть футболку», – вспоминает Марина, добавляя, что Сергей очень открытый, имеет много друзей, которые тоже ждут возвращения парня домой.

СВЕТЛАНА АНИКИНА, МАТЬ МАКСИМА АНИКИНА, ПРОПАЛ ВОЗЛЕ ИЛОВАЙСКА В 2014 ГОДУ

Максим Аникин 1990 года рождения, пропал во время Иловайской трагедии, вместе с сыном Инны Думчик, были одним экипажем на БМП-2 в 93-й отдельной механизированной бригаде.

СВЕТЛАНА АНИКИНА

«Сыну нравилась техника, скорость, он был байкером до войны. Каждый год ездил на слеты в июне. Работал на заводе и собрал деньги на мотоцикл. Затем его друг попал в аварию, и он перестал этим заниматься. В 2013 году пошел служить по контракту, – рассказывает мама Светлана Аникина. – Есть свидетели, которые видели, как во время расстрела колонны они спрыгнули с БМП-2 и добежали до зеленых насаждений. Через волонтерские каналы мне сказали, что сын тяжело ранен и находится в Макеевке. Также Красный Крест предоставил информацию, что Максим «содержится незаконными вооруженными формированиями». Был и ответ из Минобороны, что его готовили на обмен. Обмена не было. Потом мне предложили тело, как будто ДНК подходит, но я уверена, что это не мой сын…».

ЯДВИГА ЛОЗИНСКАЯ, МАТЬ АНДРЕЯ ЛОЗИНСКОГО. СЫН ПРОПАЛ ВОЗЛЕ ИЛОВАЙСКА В 2014 году

Вещи Андрея ждут его в шкафу. Мама Ядвига очень активно ищет своего сына Андрея Лозинского, пропавшего во время Иловайского котла. Она основала объединение родных пропавших без вести «Надежда» – организацию, объединившую такие же семьи, как и ее, для возвращения близких домой. Для объединения семей они запустили первый в Украине сайт для поиска украинцев, как военных, так и гражданских, пропавших в зоне военного конфликта.

Сразу после исчезновения сына Ядвига ездила на оккупированную территорию вместе с подругой оттуда, искали Андрея. Объездили очень много мест – Иловайск, Многополье, Новокатериновка, Красносельское, Старобешево… Комендант в Старобешеве сказал, что отвезли Андрея и других в Донецк. Есть свидетели, которые были в плену с Андреем, также он находился в списках на обмен на 26 декабря. Ядвига говорит, что видела этот список, но сына не обменяли.

"Семья". Ядвига Лозинская – со своим котом и игрушечным тигром, подаренным ей Андреем.

В 2019 году она прошла страшную процедуру эксгумации, длившуюся четыре часа. «Ни с кем себя не вели так нагло, как со мной, – рассказывает Ядвига. – Четыре часа копали, все это рассматривали без маски, налегке, неподготовленные были, вещи бросали на землю, потому что у них не был подготовлен ни брезент, ни что-то другое. А потом еще это тело тащили по земле как мешок с картофелем, чтобы не обходить кусты, тащили прямо по ним этот пластиковый пакет. Потому что им безразлично. Они еще четыре часа играли в телефоне. Гроб был новый. За шесть лет гроб не будет таким целым, даже красная материя целая была, не поврежденная временем. Крышка была целая. Потом было такое впечатление, что то, что в гробу, было разделено на три части — часть кости, череп и мясо, было видно, будто его еще добросали. Они не вытащили нижнюю часть гроба, оставили в земле. Это все выглядело, как будто захоронение было совсем свежее».

По результатам экспертизы Ядвиге сказали, что это Андрей. У нее брали ДНК в октябре 2014 года, материал использовали, и нужно уже было брать новый. «А четыре часа мне рассказывали, что это мой сын, а потом спросили, буду ли я сдавать ДНК. Они надо мной просто издевались, – продолжает женщина. – Я им говорила, что у меня есть свое расследование, что есть свидетели, которые его видели, что труп, привезенный 30 августа, не мог быть моим сыном на 120%, потому что 5 сентября он сам звонил, а по ноябрь 2014 года с ним были ребята, их освободили, а его оставили в плену».

ВИКТОРИЯ ЯРЕМЧУК. МАМА АЛЕКСАНДРА ЯРЕМЧУКА, ПРОПАЛ У САУР-МОГИЛЫ В 2014 ГОДУ

Сын Виктории Яремчук – Александр – по специальности учитель истории и права. После окончания вуза в 2010 году подписал контракт с ВСУ. Служба сыну нравилась. Когда встал вопрос о продлении контракта, Виктория не могла объяснить почему, но была против продления срока службы сына. Александр успокоил маму и пообещал, что все будет хорошо.

С первых дней боевых действий на Донбассе Александр защищал родной край. Пропал без вести Александр Яремчук 24 августа 2014 года во время выполнения боевого задания – вывоз раненых с Саур-Могилы. На выполнение этой задачи воины вызвались самостоятельно, знали, что раненых защитников нужно вывезти уже с оккупированной территории, знали, что едут в ад...

ВИКТОРИЯ ЯРЕМЧУК

Судьба сына неизвестна, экспертиза показала, что ДНК Виктории совпадает с ДНК сразу двух погибших, тела которых между собой не имеют ничего общего. На войне был только один единственный сын. В поисках сына в ноябре 2014 года Виктория Яремчук с помощью дальнего родственника, проживавшего в Донецке, попала в село Петровское, где проходил бой. Конкретную информацию местные жители предоставить не смогли. Погибшим Александра Яремчука никто не видел, у сепаратистов информации об Александре тоже нет.

Но сын ей снится. Живым. Всегда возвращается в родительский дом. Женщина убеждена, что сын вернется домой живым и невредимым, где его очень ждут и любят. Главное, чего хочет Виктория Яремчук и другие мамы и семьи без вести пропавших на войне защитников, – проведения полноценного расследования исчезновения сыновей-воинов, их поиска и проведения поисковых действий соответствующими органами. «Когда в нашу страну пришла война, сын встал в ее защиту. Когда с сыном случилась беда, его просто забыли на войне, – говорит Виктория. – Вспомните Александра Яремчука – настоящего патриота и преданного сына своей Родины! Найдите и верните сына домой живым!»

ЕКАТЕРИНА ХОМЯК. МАМА ДВУХ БЕЗ ВЕСТИ ПРОПАВШИХ СОЛДАТ ДМИТРИЯ И ВЛАДИМИРА

Екатерина Хомяк вытирает слезы побратиму ее сыновей во время их первой встречи после семи лет общения

Два сына Екатерины Хомяк служили в «Айдаре». Они пропали без вести после боя 5 сентября 2014 года, когда российскими формированиями была атакована и уничтожена часть батальона «Айдар». Екатерина не приняла тела, совпавшие по ДНК, ей предложили другие, на другом кладбище, от двух она также отказалась. «Каждая мама ведет свое собственное расследование», – говорит Екатерина Хомяк.

ЛАРИСА МАРТИРОСОВА, МАТЬ СПАРТАКА МАРТИРОСОВА, ПРОПАЛ В МАКЕЕВКЕ В 2014 ГОДУ

ЛАРИСА МАРТИРОСОВА
 

«Спартак жил с девушкой, уехал за продуктами на машине 20 августа 2014 года. Ночью позвонили по телефону его девушке, спросили, муж ли ей Спартак Мартиросов? Сказали, что он в Макеевке в подвале, держит его Закриев Мансур, чеченец. Чеченский боевик, – рассказывает Лариса Мартиросова. – Я поехала туда, долго искала в подвалах, в военной прокуратуре, везде искала, но его не было. Сказали, что этот чеченец уехал и людей увез с собой. Что он сделал с людьми – неизвестно. Нашла подразделение, в котором он находился, там сказали, что сын уехал на территорию России. Ездила с августа по декабрь, пока можно было, ездила, не нашла. Обращалась везде. И сегодня мы не знаем, где он и что он. Никакого известия».