Бунт против добродетели

Согласно общепринятому объяснению причин роста популярности крайне правых демагогов во всем мире, многие люди стали считать, что они «остались позади» из-за глобализации, технологий, деиндустриализации, наднациональных учреждений и так далее. Они считают, что «либеральная элита» их бросила, и поэтому теперь они голосуют за экстремистов, которые обещают «вернуть» им страну и снова «сделать ее великой».

Такой рассказ выглядит правдоподобным в обветшалых районах восточной Германии, в мрачных, старых шахтерских городках на севере Британии или в штатах Ржавого пояса на американском Среднем Западе. Но в нем игнорируется большое число избирателей, которые голосуют за популистов, но при этом сравнительно зажиточны. Эти люди зачастую уже старше среднего возраста, и они преимущественно белые. Они тоже, наверное, считают себя оставленными позади из-за перемен, которые их поразили: подъем незападных держав и усиление роли небелых меньшинств. Отсюда их ненависть к президенту США Бараку Обаме и восприимчивость к мифам (распространявшихся, в том числе, Трампом), будто Обама на самом деле не был рожден в США.

Впрочем, труднее объяснить невероятный успех новой крайне правой партии в Нидерландах. Три года назад партии «Форум за демократию»  (Forum voor Democratie, сокращенно FvD) вообще не существовало, но на последних региональных выборах она получила около 15% голосов, что превращает ее в одну из крупнейших фракций в верхней палате парламента. Судя по данным опросов, вскоре она может стать крупнейшей партией в стране.

По сравнению с большинством стран, причем даже в Западной Европе, Нидерланды — это чрезвычайно богатая и в основном достаточно спокойная и мирная страна. Кто-то из голосовавших за FvD, конечно, может считать себя — в сравнении — оставленным позади, однако многие чувствуют себя столь же комфортно, как и лидер этой партии — очень хорошо образованный, галантный Тьерри Боде. Ни он, ни многие из его наиболее активных сторонников не являются недовольными провинциалами. Многие из них похожи на типичных «frat boys», как их называют американцы: это члены студенческих братств, которые наслаждаются привилегиями богатства и статуса.

Впрочем, Боде — это такой тип политика, который чаще встречается в Европе, чем в США: денди крайне правых взглядов, который одевается в щегольской манере дилера винтажных автомобилей. В своем мышлении он сильно опирается на идеологов начала XX века: их тревожил упадок западной цивилизации, которую, как они полагали, могло спасти только авторитарное лидерство. Как и Муссолини, Боде верит в «прямую демократию», в которой глас народа находит свое выражение на референдумах.

Согласно взглядам Боде, иммигранты, а особенно мусульмане, размывают чистоту коренного населения и подрывают западную культуру своими чуждыми обычаями. Он считает, что не меньшей угрозой для европейской цивилизации являются и «культурные марксисты», которых следует вычистить из школ и национальных учреждений. Боде хочет защитить национальную идентичность, выведя Нидерланды из Евросоюза. Как и Трамп, которым он восхищается, Боле считает, что изменение климата — это обман.

Почему все это привлекательно для столь многих людей в такой стабильной и процветающей стране? И, кстати, почему политики, которых тревожат вопросы иммиграции и национального упадка, почти автоматически соглашаются с идей, что изменение климата — это не проблема? Я нашел возможный ответ, но не в Амстердаме, а в Лондоне, где несколько недель назад принимал участие в марше протеста против Брексита вместе с сотнями тысяч британских граждан.

Эта толпа была исключительно цивилизованной, даже можно сказать элегантной, и являлась носителем своеобразной добродетельности. Все молчаливо были согласны с мыслью, что сторонники Брексита не просто не правы, но и представляют собой фанатиков и ксенофобов. И это, наверное, точное описание многих сторонников Брексита, а особенно некоторых из их наиболее шумных официальных лидеров. Мои личные чувства были полностью на стороне участников марша. Однако это ощущение собственной добродетельности у тех, кто считает себя прогрессивным, возможно поможет объяснить популярность крайне правых агитаторов, а также связь между анти-иммигрантскими настроениями и отрицанием изменения климата.

Партии слева от центра когда-то представляли экономические интересы промышленного рабочего класса. Их внимание стало смещаться в последние десятилетия XX века, когда для левых более важным стали расовые, гендерные и экологические проблемы. Борьба с расизмом, а также за равные права для женщин и сексуальных меньшинств и за здоровье планеты (все эти цели очень достойны) придали прогрессивной политике мощное ощущение добродетельности. Мы знали, что является наилучшим для людей, а те, кто нам возражал, были либо глупцами, либо злодеями.

Подобное отношение может оказаться трудно выносить, особенно если оно сочетается с социальными и образовательными привилегиями, как это часто и происходит. В Нидерландах имеется давняя традиция добродетельного правления. Вы можете увидеть ее на созданных Франсом Халсом портретах голландских знаменитостей XVII века, одетых в сдержанные, но дорогие черные одежды. Эти люди, которые зачастую действительно вдохновлялись благородными мотивами, твердо верили в то, что их врожденная протестантская добродетель давала им право управлять государством.

Элементы этой традиции сохранялись в Нидерландах долгое время. Либеральные и социал-демократические партии, в частности, говорили народу, что хорошие граждане должны верить в европейскую интеграцию; приветствовать «гастарбайтеров» и беженцев; пить и есть, не подвергая угрозе свое здоровье; а также делать все возможное для смягчения ущерба, вызванного изменением климатических условий.

Реакцией на эту форма патернализма, который обычно был разумным и с добрыми намерениями, стал популизм непослушания. Например, ребенок может отказываться есть  шпинат лишь потому, что его мама уверяет, будто он ему полезен, и точно так же сторонники Трампа, Брексита и Боде хотят показать средний палец политике добродетели. Именно поэтому Найджел Фарадж, главный подстрекатель Брексита, любит фотографироваться с бокалом, полным пива, и дымящейся сигаретой: раз добродетельная элита хочет, чтобы мы меньше пили и перестали курить, тогда давайте выпьем еще по одной и закурим.

Этот личный бунт быстро превращается в политический. Если «они» говорят нам остаться в Европе, давайте выйдем. Если они говорят нам принимать иммигрантов, давайте их развернем прочь. Если они говорят нам, что изменение климата — это серьезная угроза, давайте это отрицать. Все, что угодно, кажется лучшим, чем признание, что эксперты правы. Это верно для страны Трампа, и это столь же верно для безмятежных и изобильных Нидерландов.

Проект Синдикат для «Дня»

Ян БУРУМА, писатель, автор книг «Убийство в Амстердаме: смерть Тео Ван Гога и границы толерантности», «Год ноль: история 1945 года» и «Токийский роман».