Хорошая мина при плохой игре

Владимир Путин дал большое интервью по проблеме Нагорного Карабаха. Российский президент настаивал, что «свыше четырёх тысяч человек погибло, только по официальным данным. На самом деле, я думаю, больше». Цифры, прямо скажем, странные. Официальных данных о потерях азербайджанской армии нет до сих пор. С армянской же стороны официально до сих пор Министерством здравоохранения признано наличие 2317 убитых, причем речь идет лишь о телах, прошедших судмедэкспертизу. Армия же Нагорного Карабаха признает наличие 1383 погибших. Неофициальные данные же представителей оппозиции говорят, как минимум, о 4750 убитых, и это только с армянской стороны.

Столь же неточен Путин и тогда, когда говорит о предыстории нынешней войны: «Я вынужден напомнить, что всё это началось уже в далёком 1988 году, когда произошли столкновения на этнической почве в азербайджанском городе Сумгаите. Тогда пострадало гражданское население, армянское, потом эти события перекинулись на Нагорный Карабах». На самом деле все было с точностью до наоборот. Резня армян в Сумгаите, в которой активно участвовали азербайджанские беженцы из Армении, произошла уже после обострения карабахского конфликта, начавшегося с того, что 20 февраля 1988 года сессия областного Совета народных депутатов Нагорно-Карабахсокой автономной области в Степанакерте приняла обращение к Верховным Советам Азербайджанской и Армянской ССР и СССР с просьбой разрешить выход НКАО из состава Азербайджана и ее присоединение к Армении. 22 февраля у армянского населённого пункта Аскеран на территории НКАО произошло первое столкновение с использованием огнестрельного оружия между толпой азербайджанцев из Агдама, направлявшейся в Степанакерт для «наведения порядка», милицейско-войсковыми кордонами, выставленными на их пути, и местным населением. Погромы же в Сумгаите начались только 27 февраля.

Главную вину за карабахский конфликт Путин возлагает на «тогдашнее руководство Советского Союза», которое «не отреагировало должным образом на происходящие события». Хотя Владимир Владимирович при этом не говорит, а как именно должен был реагировать Михаил Горбачев на происходящее. Возможно, нынешний российский президент считает, что тогда необходимо было применить силу, подавив выступления как армянских, так и азербайджанских националистов. Но, как мы помним, позднее Горбачев попробовал идти по этому пути, введя войска в Баку. Это привело к многочисленным жертвам, но не предотвратило ни развал СССР, ни дальнейшее развитие карабахского конфликта, переросшего в Первую карабахскую войну. Вот в чем можно согласиться с Путиным, так это в том, что в карабахском конфликте «это вещи тонкие, здесь я не хочу занимать чью-то сторону, кто там прав, кто виноват, сейчас вообще невозможно сказать». Зато конец этой же фразы является лишь благим пожеланием, без конкретных идей насчет того, как все это можно было исполнить: «...навести порядок нужно было, защитить людей надо было, гражданское население. Этого сделано не было. И тогда армяне сами взялись за оружие, и начался этот затяжной, по сути дела, многолетний конфликт...».

В будущее Путин смотрит довольно оптимистично: «...Прекратились боевые действия и, что очень важно, договорились о разблокировании всех транспортных коммуникаций, восстановлении экономических связей, — на мой взгляд, это чрезвычайно важно и это создаёт хорошую базу для нормализации отношений на длительную перспективу». На самом деле до нормализации армяно-азербайджанских отношений еще очень далеко. В Армении сейчас преобладают реваншистские настроения, а в Азербайджане — эйфория от победы, и до восстановления экономических связей между двумя странами и поиска компромисса в виде какой-то автономии Нагорного Карабаха еще очень далеко.

По поводу статуса Нагорного Карабаха Путин заявил следующее: «Мы договорились о том, что мы сохраняем статус-кво, на сегодняшний день существующее положение. Что будет дальше — это предстоит решить в будущем или будущим руководителям, будущим участникам этого процесса. Но, на мой взгляд, если будут созданы условия для нормальной жизни, для восстановления отношений между Армений и Азербайджаном, между людьми на бытовом уровне, особенно в зоне конфликта, то это создаст условия и для определения статуса Карабаха». Сказанное опять больше походит на прекраснодушные пожелания, мало соотносящиеся с реальностью. Очень трудно представить себе какую-то нормализацию армяно-азербайджанских отношений без урегулирования вопроса о статусе Нагорного Карабаха. Пока что действительность выглядит достаточно мрачно. Через пять лет российские миротворцы, скорее всего, уйдут из Карабаха, и Азербайджан без труда займет оставшуюся под армянским контролем территорию, которую в нынешних границах практически невозможно защитить и которую к тому времени, скорее всего, вслед за миротворцами покинет почти все армянское население. Армянская же армия за пять лет никак не достигнет паритета с азербайджанской.

Кажется, главная задача Путина в этом интервью — это как-то умиротворить и успокоить армян. И по логике он должен был бы быть заинтересован в сохранении у власти правительства Никола Пашиняна, так как его свержение оппозицией грозит разрывом соглашения о перемирии и возобновлением боевых действий, в ходе которых шансы Армении удержать Карабах будут равны нулю. Кремль же заинтересован в том, чтобы Азербайджан не мог установить полный контроль над мятежной армянской автономией, и в регионе остались бы российские миротворцы. Однако у Путина сохраняется иррациональная ненависть к Пашиняну как к «порождению армянского майдана», и он постарался поглубже утопить своего клиента, рассказав, под предлогом необходимости снять с армянского премьера обвинения в предательстве, что будто бы в разгар войны Армении предлагались гораздо лучшие условия для перемирия, но Пашинян отказался их подписать: «Что касается города Шуша, то этот вопрос возник в ходе этого конфликта, в ходе этого кризиса. Действительно, это было, но было в каком контексте? 19-20 октября у меня состоялась серия телефонных переговоров как с Президентом Алиевым, так и с Премьер-министром Пашиняном. И тогда вооружённые силы Азербайджана вернули себе контроль над незначительной частью, южной частью Карабаха. В целом мне удалось убедить Президента Алиева в том, что можно прекратить боевые действия, но обязательным условием с его стороны было возвращение беженцев, в том числе в город Шуша.

Неожиданно для меня позиция наших армянских партнёров была сформулирована таким образом, что это для них неприемлемо. И Премьер Пашинян мне прямо сказал, что видит в этом угрозу для интересов Армении и Карабаха. Мне сейчас не очень понятно, в чём эта угроза была бы, имею в виду, что предполагалось возвращение мирных граждан при сохранении контроля с армянской стороны над этой частью территории Карабаха, включая Шушу, и имея в виду наличие наших миротворцев, о чём мы уже тогда договаривались и с Арменией, и с Азербайджаном. И мне Премьер тогда сказал: «Нет, мы не можем на это пойти. Мы будем бороться. Будем воевать». Поэтому и обвинения в его адрес о каком-то предательстве не имеют под собой никаких оснований. Другое дело — правильно это было или неправильно, это другой вопрос, но здесь и речи быть не может ни о каком предательстве».

Трудно сказать, насколько верно Путин излагает здесь ход переговоров. Ведь к тому времени азербайджанские войска не просто заняли небольшую часть Нагорного Карабаха, но полностью прорвали армянскую оборону на юге. Поэтому трудно представить себе, что Алиев согласился бы на перемирие без того, чтобы в имеющий важное символическое и культурное значение для азербайджанцев город Шуша не были бы введены пусть ограниченные силы азербайджанских войск. Да и сложно вообразить, что азербайджанские беженцы стали бы возвращаться в Шушу при сохранении там армянской администрации.

Путина, несомненно, волнует предстоящее прибытие в Карабах турецких войск (парламент Турции принял соответствующее решение, как и Совет Федерации относительно российских миротворцев). При этом их численность никак не регламентируется и может составить и 2000, и 5000, и 10 000 человек. Владимир Владимирович в связи с этим утверждал, что роль Турции в регионе и ее поддержка Азербайджана — «это геополитические последствия развала Советского Союза». Интересно, а как можно было сохранить СССР, если там уже вовсю полыхали межнациональные конфликты? И еще Путин примирительно заметил: «Можно какие угодно давать оценки действиям Турции, но трудно обвинить Турцию в нарушении международного права... Мне всё-таки, кажется, удалось убедить и наших турецких партнёров, и наших коллег в Азербайджане в том, что не надо создавать условия или предпосылки для разрушения наших договорённостей, такие условия, которые бы провоцировали одну из договаривающихся сторон на какие-то крайние меры и крайние действия».

Фактически здесь российский президент делает хорошую мину при плохой игре. Он, похоже, сознает, что турки введут в район Карабаха столько войск, сколько сочтут нужным, и ничего немногочисленный российский миротворческий контингент, зависящий от ненадежного снабжения через Грузию, с ними сделать не сможет.